– Я не знаю, как работает твоя сила, но думаю, что с рассветом ты все же должен быть дома. Рисковать последствиями слишком опасно.

– Но до моего рассвета еще далеко, я сам обращусь, я научился.

Он держал её за руку и не мог отвести взгляда. Желание повторить поцелуй нарастало в молодом сердце. Он коснулся ее губ, но она чуть отклонилась, улыбнувшись.

– Что у тебя дома?

Ромэн рассказал о матушке и упомянул об отце.

Про подозрения матери Ая сказала, что это неизбежно, перемены в поведении слишком заметны, попросила подыграть: несколько дней лучше не тревожить сокола, «потерять интерес» к нему, сходить на бал, заинтересоваться какой-нибудь дамой, для отвода глаз.

– Но мне не нужен никто, – горячо возразил парень.

– Ты выдашь нас, если не сдержишься, – усмехнулась Ая. – Ты уверен, что никто не знает про твои способности?

– Нет, никто. И знаешь, я подумал, что без сокола я ведь могу приходить во снах – могу прийти к твоим родным, только скажи, где и кого искать.

У Аи затрепетало сердце. Связаться с мамой и папой – похоже на сказку после стольких лет.

– Ты правда сможешь? Я… я и мечтать об этом не могла.

– Я постараюсь. Но если не смогу во снах, то что мне мешает поехать в твой родной город и поговорить с ними лично?

Ая едва дышала от эмоций, слезы выступили из глаз, она прижалась к нему и почувствовала легкость: как непривычно было сложить с себя груз.

Ромэн чуть улыбнулся и подумал про себя: «я все сделаю правильно, отец».

До заката они не могли оторваться друг от друга, не могли передать всю нежность и те чувства, что зародились в сердцах, одними лишь касаниями и поцелуями, а хотелось большего, они зашли в дом и упали на кровать, Ромэн в миг скинул одежду, Ая смущенно расстегивала по одной пуговке на платье.

– Я пьян тобой, – прошептал парень, зарываясь губами в ее волосы, – ты чудесная…

Девушка отстегнула «верхнее» платье и осталась в полупрозрачном, исподнем облегающем белом платье до колен. Ромэн обхватил её за талию и закружил по комнате. Она смеялась, а он не отпускал и целовал её, целовал шею, плечи, руки… Когда дурашливые легкие поцелуи стали переходить в страстные и настойчивые, они вновь вернулись на кровать. Парень навис над ней, как скала: он был прекрасно сложен, со смуглой кожей и рельефными мышцами, высокий, крепкий и сильный, но в то же время нежный и осторожный.

За окном закричал сокол.

– Тебе пора, уже полночь, – выдохнула Ая.

– Я не уйду. – Ответил он и вновь приник к её губам, трепетным и горячим.

Сокол крикнул еще раз.

– Ромэн…

В третий раз сокол забрал его с собой. Ая осталась одна, в разгоряченном теле и разуме, она улыбалась и смеялась сама с собой, касаясь точек своего тела, где были запечатлены его поцелуи. Когда волнение поутихло, девушка подумала, что это даже хорошо, что сегодня не свершилась близость: в следующий раз они будут желать друг друга во сто крат сильнее.

– Что с вами? Что произошло? – Лицо Плэмери выражало искреннюю тревогу, она сидела около него. Тонкс пришел в сознание и, увидев совсем рядом женщину, рывком повалил её на себя и впился поцелуем в шею.

– Что вы… не надо!

Чародей с силой перевернул её с себя и сел сверху, нахально расстегивая плащ, скрывающий темное бархатное платье, так плотно облегающее пышную фигуру.

– Твой сын угодил в очень скверную историю, – прохрипел он, – но помочь ему можно. И ты сделаешь это. Ты все сделаешь ради него. Ты все сделаешь.

Леди была напугана и взволнована, но сейчас же поняла – она и вправду все сделает. Даже сейчас она оставила попытки отбиться от наглого озабоченного ведуна и позволила ему обнажить себя. Дрожь по телу разогревала внезапно охватившее, необъяснимое желание. Она тоже хотела его. Близости с крепким, здоровым мужчиной у нее не было с тех пор, как супругу стукнуло 60 лет, и он как-то сразу заметно «сдал» по мужской части. Чародей жаждал полного удовлетворения, особенно сейчас, в эту самую минуту, он получал сразу два удовольствия: пышную, страшно соскучившуюся по ласке «покорную» женщину и извращенную месть, он ведь сразу понял, что за девушка была ТАМ, и чувство приближающегося возмездия насыщала и злила его одновременно. Он представлял, что этот сынок-«сосунок» делал сейчас с ЕГО женой, в меру своих фантазий и помыслов. За долю секунды, до обессиленного обморока, Тонкс придумал некий план. И истинную цель этого плана нельзя было знать матери «магического ублюдка».

После любовной утехи, леди безумно смутилась своей наготы, и поскорее оделась. Тонкс не спешил, его довольное лицо растянулось в ухмылке.

– Не жалей, душенька, о содеянном, это было неизбежно.

Леди пробормотала:

– Это… это случайность, не подумайте, что я…

– Шлюха? Нет, как можно! Вы милейшее создание, попавшее в руки мерзавца. Так вы думаете, я полагаю?

– Не такой уж вы и мерзавец, – ответила она.

– Звучит как комплимент, Дорогая, как мед из ваших уст. Из греховных сладких уст. Которые я, только что, имел совесть лобызать.

– Но никто не должен узнать, прошу, умоляю вас, ни одна душа – в глазах леди промелькнуло отчаяние.

– Конечно, – кивнул Тонкс, – иначе эта связь запятнает вашу чистейшую репутацию. А жаль. Так хотелось разболтать всем белкам и зайцам в округе.

Он говорил с ядовитым сарказмом, издевался, заставляя леди чувствовать себя «грязной» с головы до ног. Плэмери едва находила в себе силы и гордость выслушивать все и находится в доме этого человека.

– Так что с моим сыном?

– А вот это, голубушка, наша с тобой печаль: ты была права, магия тут замешана, и причем темная. Сильная, смертельная.

Сердце забилось с новой тревогой.

– Что теперь делать? Это проклятье? Что это значит?

– Видать, связался парнишка с ведьмой. Темной. Она его заколдовала, дрянь. Надо действовать быстро. Иначе заберет его сердце и проклянет весь род. Как пить дать, эта девка все может…

Он задумчиво почесал бороду.

– Девка? Я думала, речь о ведьме.

– Ну, так, ты что, милая, считаешь, что ведьмы – только старухи на метле? Тем-то и опасны молодые, что прикидываются красными девицами, а потом вырывают сердце и сжирают на глазах у жертвы.

Плэмери стало дурно.

– Что можно сделать? И откуда он ее взял? Я знаю всех жителей в округе, а на наши званые вечера приезжают только проверенные гости.

– Так это ж ведьма, что ей стоит принять облик соседки? И это она нашла его, а не он. И птица – ее рук дело.

– А что, если птицу…ну…

– Убить? Нет уж, это не поможет. Она возьмет, да и мышь заколдует, или собаку. Лучше всего – принести птицу мне, сюда. Будет под наблюдением.

Леди замотала головой.

– Нужно действовать, наблюдать уже поздно. Где эта мерзавка?.. Если надо, я сама вырву ей сердце и подожгу…

Чародей подошел к Плэмери и грубо взял ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

– Запомни, милочка, с этой минуты, без моего разрешения ты и пикнуть не смеешь, не то чтобы делать что-то. Это не твоя территория, это магия, опасная, темная. Влезешь туда – и поминай, как звали, вместе с сынком. Так что я сам буду решать, что, когда и как делать. Ясно?

Леди кивнула, он отпустил её лицо.

– А теперь иди домой, и думай, как стащить эту проклятую птицу. Сын ничего не должен подозревать. И не вздумай ляпнуть что-то про ведьму или магию, она может следить. Придешь через ночь, расскажешь, что придумала.

Плэмери оставалось лишь согласиться и уйти.

Ромэн выбежал на залитую солнцем террасу и крикнул оттуда матери, она усаживала отца пить чай.

– Доброе утро!

Родители помахали в ответ. Отец выглядел лучше, правда еще сам не мог передвигаться, и местный лекарь посоветовал больше бывать на воздухе и делать разминку для суставов.

Парень был одет в парадный костюм, на губах играла лучистая улыбка, он сам был солнцем в это погожее утро.