«Романтики болтуны», — вторил внутренний голос, когда Рома молча наполнил маленькие железные стопки из набора для путешественников довольно известного бренда.

«И в походы вы ходите тоже одинаково: понюхать природу из окна автомобиля, закусывая очередной дружеский тост», — захихикало второе «я».

Мужчины чокнулись, вдохнули аромат янтарной жидкости и выпили одним махом, одинаково морщась и чуть покашливая.

Роман молча налил ещё по одной.

«Ты бы коней-то чуть попридержал бы», — не унимался внутренний голос, когда Миша вместе с Романом опрокинул и эту стопку.

«Пусть, — как-то хитро произнесло второе «я». — Может Валя смилуется, увидев его в первозданном виде. Ностальгия и всё такое».

«Нужен он ей, когда в овоща превратится», — не согласился внутренний голос.

«Она женщина сердобольная», — хмыкнуло второе «я».

«Точно, — захохотал внутренний голос. — Когда сердится всё время больно делает».

— Ну, — вертел бутылку в руках Роман, — как ты с Валей познакомился?

— На улице, — немного подумав ответил Миша.

— На улице? Не верю. Она не из тех, кто на улице будет знакомиться. Тем более с таким, как ты.

— Хочешь верь, хочешь нет, — пожал плечами.

— И? — поинтересовался собеседник. — Что было дальше?

«Шустрый какой!» — возмутилось второе «я».

— Теперь ты должен ответить на мой вопрос, — прислушался к совету «друга» Михаил.

— Ладно. Давай сыграем в игру «сто вопросов о Валентине», — хмыкнул Рома.

«Немного ли на себя берёшь, Ромочка?» — скабрёзно улыбнулся внутренний голос.

— А почему вы развелись? — напрямую спросил Миша.

— Ну, ты, — Роман погрозил кулаком, в котором зажал стопку. Он налил только себе и выпил, задумчиво глядя через лобовое стекло.

Роман молчал то ли с силами собирался, то ли размышлял стоит ли рассказать. Миша тоже молчал, он выжидал, заметив душевную борьбу, которую вёл собеседник.

— А почему тебя интересует именно это? — наконец выдавил из себя мужчина.

— Всё очень просто, — улыбнулся Миша. — Все семьи счастливы одинаково, а несчастны…

— Понятно, — перебил его Роман. Он снова налил себе и снова выпил в одиночестве.

«Мимо носа носят чачу», — хмыкнуло второе «я».

— Я изменил ей, — еле слышно прошептал бывший муж Вали.

«Вот же… — возмутился внутренний голос. — Собака мужского рода».

— А она не простила, — вздохнул Миша.

— Нет. Я бросил её.

«Бедная Валюша!» — вздохнул внутренний голос.

— Лишил денег, имущества, поделил кредиты. Хотел, чтобы она пришла, умоляла, просила. А она съехала к бабке в коммуналку. Работает, как проклятая, а не сдаётся. А я чем больше о ней думаю, тем больше скучаю. Не хватает мне её. А она не приходит и не приходит. Всё сама и сама.

«…» — у Михаила в голове крутилось много слов, но все они били нецензурные.

— А что ж ты так с ней? — сжал руки в кулаки мужчина.

— Она мне таких пощёчин надавала, когда узнала о любовнице. Как я мог стерпеть? Как?

«…» — теперь и «друзья» поделились своими некультурными выражениями

— Ты! — Миша схватил Романа за грудки. — Да, как тебя земля только носит! — Он встряхнул собеседника. — Возомнил себя царём жизни!

— А сам-то чем лучше? Тебя-то она тоже выгнала, — засмеялся Рома и получил болезненный тычок в бок.

— Смеёшься! — воскликнул Миша. — Я тебе устрою Кузькину мать! — Он выскочил из машины и за шкирку выволок Романа.

— Что говоришь! — чуть заплетающимся языком пролепетал мужчина.

— Сейчас узнаешь, — захлопнул дверцу Михаил и потащил его ко входу в подъезд.

«Герой дня», — улыбнулся внутренний голос

«Всё-таки наш Мишенька влюбился в нашу Валюшу, — мечтательно произнесло второе «я». — Может и человеком наконец станет».

Михаил так рассвирепел, услышав, как Роман отзывался о Валентине, что тащил, словно паровоз мужчину за собой, не обращая на пьяные ругательства.

— Я заставлю тебя извиниться перед Валей за все мерзости, которые ты ей сделал! — бормотал Миша.

Роман выдавал только новые порции нецензурных слов.

Второе «я» и внутренний голос молчали, не зная, как реагировать на решительный настрой своего «друга» и «хозяина».

Без сомнения, мужчины привлекли всеобщее внимание. Особо любопытные жильцы выглядывали из окон, чтобы не пропустить новое шоу, с участием полюбившихся «артистов».

Валентина в это время ревела в своей комнате. Она ничего не слышала. Обида застлала её глаза.

— Валька, — вздрогнула женщина, когда дверь в её комнату неожиданно открылась. — А я стучу, стучу, а ты не слышишь, — на пороге стола Маргарита Петровна. — Деточка, — всплеснула женщина руками, увидев Валю, сидящую на полу, всю в слезах, — что случилось?

Валя только икнула.

— Хотя не отвечай, — подошла к ней Маргарита Петровна, — я и так знаю ответ.

Валя всхлипнула.

— Бедная моя девочка, — покачала головой женщина. — Как же трудно с этими мужчинами. И без них плохо, но и с ними то сладко, то гадко.

Валя снова всхлипнула.

— Давай-ка, вставай, милая моя, — Маргарита Петровна помогла подняться Валентине и сесть на кровать. — А теперь приляг и немного отдохни. — Она укрыла молодую женщину покрывалом. — Ни о чём не думай. Положись на меня.

Валя не совсем понимала о чём ей говорит женщина, но кивнула головой, закрывая глаза. Она, действительно, чувствовала себя измученной. Ей хотелось уснуть и хоть на время перестать думать о мужчине, который украл её сердце, даже не прилагая никаких усилий.

Михаил находился в сладостной эйфории от предвкушения… Предвкушения того, как вытянется лицо Вали, когда он бросит к её ногам нерадивого бывшего мужа, как заставит признать Романа все свои ошибки, как…

— Ну, клоуны, — неожиданно раздался голос Маргариты Петровны. — Долго ещё будете паясничать.

«А вот и голос разума!» — обрадовался внутренний голос.

— Остановите, хоть вы его, — взмолился Роман, упав на колени, так как ноги совсем не держали его.

— Пошумели и хватит, — произнесла женщина.

— Вы не понимаете, — возразил Михаил. — Он… Он… — слова не шли. Ему было больно. Больно за женщину, которую, страшно признаться, но он кажется полюбил.

«Наконец-то!» — воскликнул внутренний голос.

«Дошло!» — обрадовалось второе «я».

«Неужели?» — смутился Миша.

— Я-то как раз всё знаю и всё понимаю, — ткнула пальцем ему в грудь Маргарита Петровна. — А вот ты что творишь? Думаешь, ей это нужно? — она указала этим же пальцем на Романа, который кряхтя поднялся. — Насильно выбитое признание, никогда не тронет ни сердце, ни душу, а наоборот принесёт только ещё больше переживаний.

— Но я хотел… — оправдывался Миша, отпуская Романа.

— Ты мне ещё за это ответишь! — пробурчал тот и быстро ретировался к своей машине, решив вызвать «трезвого водителя» из специального агентства.

— Обормот, — покачала головой женщина. — Каким был, таким и остался, — она смотрела вслед удаляющемуся Роману. — А теперь ты, — обратилась к Мише.

— А что я? — удивился тот. — Я хотел, как лучше.

— Но вышло, как всегда, — ухмыльнулась она. — Вырос, а ума не набрался.

— Да, я…

— «Я», — перебила его женщина, — вообще-то последняя буква в алфавите.

Миша охнул.

— Ты мне одного человека напоминаешь, — продолжила женщина. — Ох, горячий был мужик! Но такой тупой. Всё напролом лез. А тут, дорогой мой, нельзя, как в бизнесе: рогами о ворота биться.

«Я никогда не бился рогами о ворота, — обиделся Михаил. — У меня и рогов-то нет».

«Никакого воображения, — хмыкнуло второе «я». — Она образно выразилась. Литературно, так сказать. Тёмный ты человек, Мишенька».

«Я…» — Миша хотел выразить свою чёткую позицию, но тут краем уха услышал окончание речи Маргариты Петровны.

— Поэтому я предлагаю тебе, сейчас уехать домой, обдумать всё. А потом, на трезвую голову, встретиться и поговорить с Валей.

— О чём? — удивился мужчина, так как весь был в своих мыслях и не слушал её.