Дэвид выбирает чёрные чашки, а потом долго выбирает среди многочисленных банок с разным чаем. И это меня завораживает. На ум приходит образ сухонькой китайской старушки, колдующей над заваркой, и в первые за сутки я искренне улыбаюсь. Чайник свистит, но Дэвид будто не слышит, потому я подхожу к плите и тянусь к выключателю.

– Сядь на место, ты гость в моем доме.

– Хорошо-хорошо, повелитель чаинок, я сяду, – поднимаю руки вверх, как будто сдаюсь, и опять сажусь на свое место.

С ароматом чая, окутавшим кухню, становится немного уютнее, но я всё равно стараюсь не терять бдительности.

Дэвид ставит передо мною чашку с чаем и усаживается напротив. Сверлит меня взглядом, я же отхлёбываю горячий напиток. И не могу сдержать восторженного мычания. Это не просто чай – это амброзия!

– Где ты достал этот нектар богов?

– Секрет фирмы, – и уголок его губ немного подпрыгивает. Всего на секунду, но я замечаю. – На самом деле, можно приготовить ещё лучше, но я поторопился. Знаешь, очень хочется узнать ради кого я вырубил Патрика, а потом оставил его в подвале. – Дэвид ставит чашку на стол и скрещивает руки на груди.

Я сглатываю, подавляя вспышку нервозности, а потом из меня выплёскивается часть правды:

– Патрик напал на меня в лесу. Я там припарковался, чтобы отдохнуть и подумать. Не предполагал, что встречу его. Я, правда, ничего плохого ему не сделал, разве что немного уколол его самолюбие, но за это людей не избивают.

– В этом я тебе поверю. – Взгляд Дэвида крутится вокруг чашки. – Как насчёт того, что ты о нас знаешь? Что именно? От кого? Я не хочу держать в своём доме темную лошадку.

Враньё вываливается из меня так быстро, что я не отдаю себе отчета:

– Я знаю немного о вашей семье. О пожаре, но это всё, если честно.

Главное, чтобы не догадался, что я в курсе, что они оборотни. Пусть думает, что просто пронюхал о паре нелицеприятных, но вполне человеческих секретах. А что там Патрик себе напридумывал – это его проблемы. Я же буду стоять на своём.

Смотрю ему в глаза, и ни один мускул во мне не дрогнул. Да, он, вероятно, слышит моё сердцебиение, но и что с того? Выгонит он меня, особенно хуже мне не станет.

– Пусть так. Не хочешь пока говорить всю правду, не говори. Дело твоё. Раз уж ты пострадал от рук члена моей стаи, то предоставлю тебе квартиру. Поживёшь здесь, пока не оклемаешься. Или ты хочешь уйти? – смотрит на меня в ожидании. – У тебя есть девушка? Друзья? Нужно кому-то позвонить?

Опять вру, но уже уверенно:

– Друзей нет. Близких, кто стал бы меня искать, нет. Поэтому не против пожить у тебя, чтобы не возвращаться к себе и не пугать соседей.

– Что ж, неделя с тобой меня особо не стеснит. Обычно я весь день на работе, так что делай, что хочешь. Хотя тут у меня не особо много развлечений. Могу достать для тебя кое-какие книги, если хочешь.

– Если честно, то мне пока надо прийти в себя. – И, подумав, спрашиваю: – Что ты собираешься делать с Патриком? Он на цепи сидит, как-то это не по-человечески, – на последних словах делаю особый акцент.

Надеясь, что добьюсь своего и смогу убедить Дэвида в главном: я не в курсе про оборотней.

– Он крепкий парень, справится, потерпит чутка. Днём заеду к нему, постараюсь вразумить.

– Не уверен, что у тебя это получится, – говорю я тихо и отпиваю чай.

На улице уже во всю светит солнце, заливая светом квартиру.

– Звать-то мне тебя как?

– Джонни, – чуть не называю в довесок фамилию, но вовремя успеваю прикусить язык. Дэвид прекрасно знает моего отца. Да и меня, по сути тоже, просто не помнит. – Просто Джонни.

– Что ж, «просто Джонни», – передразнивает он. – Можешь провести весь день в кровати, а мне пора собираться. Приду вечером. Вот мой номер на всякий случай. – Он аккуратно записывает несколько цифр на бумажку и оставляет на столе.

Меня не покидает ощущение, что Дэвид что-то знает, но отказывается мне сообщать. Хотя я не могу сердиться на него. Сам-то ничем не лучше.

Бреду на диванчик, на время ставшим моим, продумывая дальнейший план действий. Главный пункт в нём прост – нужно набраться сил, а там уж я со всем разберусь. Усталость, как туман, обволакивает меня, и я мгновенно засыпаю.

Мне снится, что я забираюсь на какое-то высотное здание. Тяжело дышу и дрожу от безысходности – я в ловушке. За мной кто-то гонится. Дышит в спину. Подхожу к краю крыши и, набравшись сил, оборачиваюсь. Но в темноте не вижу его лица. Преследователь выскакивает из неё, успев обратиться, и сталкивает меня с крыши. И, уже падая, понимаю, что столкнул меня Патрик. При столкновении с землёй тело пронзает острая боль, и я просыпаюсь.

Вокруг по-прежнему светло, глаза режет. Моргаю, привыкая к свету. Двигаться тяжело. Руки и ноги словно налиты свинцом. Я укрыт пледом, наверное, это Дэвид позаботился обо мне перед уходом. Невольно улыбаюсь, хотя его действия снова вызывают вопросы. Он как-то по-особенному внимателен ко мне? Или он со всеми незнакомцами так себя ведёт?

На часах полдень. Пришло время действовать.

В ванной смываю с себя остатки сна, чищу зубы щёткой, которую Дэвид любезно оставил для меня. На столе нахожу записку, в которой аккуратным почерком выведено: «Вот деньги, если все-таки решишь выйти». Наличка, а Дэвид оставил мне пятьдесят баксов, мне пригодится.

На улице ощущаю себя свободнее зная что могу пойти, куда угодно. Но одновременно ловлю себя на сожалении, что выбрался из уютной квартиры Дэвида. Как бы я не сомневался в том, что могу ему доверять, рядом с ним чувствовал себя защищённым. Это странно и непривычно, и я ещё подумаю о своих чувствах, но позже. Пока же ловлю такси, называю адрес и откидываюсь на спинку сиденья. Прошёл всего ничего, а тело успело покрыться испариной от напряжения. Прикрываю глаза, собираясь с силами. Мне предстоит разыграть маленькую комедию, потому стараюсь избавиться от отвлекающих мыслей и ощущений.

– Приехали, – кричит мне таксист, наверное, не в первый раз.

Отдаю ему десятку, и направляюсь в офис шерифа. Я спятил? Возможно! Но у меня есть план.

При входе обращаюсь к сотруднице:

– Здравствуйте, могу я поговорить с шерифом?

– Какое у вас к нему дело? – её накрашенные и длинные ногти бьют по клавиатуре, она даже не смотрит на меня.

– По поводу пропажи.

– Заполните бумаги, пожалуйста.

Она протягивает бланк, мне не составляет труда заполнить данные о себе. Возвращаю его. Она бегло просматривает мои записи и потом выдает:

– В нашем городе есть только одна семья с такой фамилией, и у них нет сына. Если желаете, можем сделать запрос в другие города штата.

С трудом проглатываю подступающий к горлу ком.

– Вы сказали: «У них нет сына». В этой семье… В ней есть Клаудия Харрис? – имя матери в моём исполнении выходит жалко и беспомощно.

– Да.

– Она жива?..

– Конечно, она жива.

Сотрудница смотрит на меня с недоумением, постепенно сменяющимся подозрительностью. Я же пытаюсь осознать, что моя мама жива.

«Конечно, она жива»

Мама жива. Эти слова бьются в голове, вновь и вновь сталкиваясь друг с другом. Я не верю. Нет, я хочу верить, но как это возможно? Мне врали много лет? Или тот, кто испортил мне жизнь, умеет искажать прошлое? Я боюсь, что это окажется правдой, и я буду счастлив. Но будет ли это счастье настоящим? Или всего лишь подделкой, как последняя пара дней моего существования. А, может, мама останется со мной навсегда? Вдруг всё-таки все желания, загаданные на падающие звезды, помогли. Да, я потерял семью, друзей, кров над головой – я стал никем, но разве это большая плата за то, чтобы моя мать жила?

Не помню, как выскочил из участка и как меня занесло в этот парк. Я не вижу ни души, и никаких звуков не слышно. Не припоминаю, чтобы бывал в нём раньше. Местная атмосфера мне не нравится. Надо вспоминать, как я сюда попал. Оглядываюсь. Вижу несколько пустых скамеек, занесённых листвой. Парк кажется новым, но одновременно понимаешь, что это не так. Слишком высокие в нём деревья. Хочется снова оказаться на диване в квартире Дэвида, свернуться клубком под пледом и уснуть. Потому что, бодрствуя, нахожу всё больше вопросов, а не ответов.