Рогнеда сама села на поставленный гостю стул – ноги не держали.

– Ждёт, значит, буду, – спокойно ответил Локка, поднимаясь и беря со стены колчан.

Он собрался быстро и вышел из избы вслед за Иваром. Но вот сын старосты уходить пока не собирался.

– Прости меня, милая, но я вижу решимость в твоих глазах. Не мучайся, думая, что ничего не сделала. Вини меня.

С этими словами сын старосты захлопнул дверь в избу и накрепко запер снаружи, вставив меж ручкой и косяком длинный кинжал.

Рогнеда бросилась к двери, стучала, била ногами, дёргала и расшатывала. Та не поддавалась.

Выбившись из сил, северянка опустилась на пол и горько заплакала.

Ей в мыслях являлись внимательные лисьи глаза, рыжие, как и шерсть. Хотя, нет… Не рыжие. Жёлтые. Жёлтые, как расплавленное золото.

К рассвету деревня наполнилась звуками предстоящей охоты, которые не заглушали даже добротные стены избы.

Рогнеда металась по дому раненым зверем. Она выглянула во все три узеньких окна, но от них толку не было никакого – не пролезть.

Северянка не понимала, отчего у неё так болит сердце за простого лесного зверя.

«Ну, лис, ну спасла. Хорошо, что это его по лесам гонят, а не тебя…» – стоило Рогнеде так подумать, как слёзы с новой силой брызнули из её глаз.

За собственными мысленными страданиями она даже не сразу услышала копошение у двери.

Поскребся по дереву кинжал, ударился рукоятью и косяк, и с глухим звоном упал на крыльцо.

Рогнеда бросилась к отворившейся двери и ошалело огляделась по сторонам.

Мелькнула копна тёмных волос.

– Что смотришь? – прошептала дочка сапожника, прячущаяся в кустах можжевельника. – Иди, спасай своего духа!

«Почему?» – по буквам губами проговорила Рогнеда.

Девка замялась, злобно зыркнула на северянку исподлобья, и прошипела:

– Чтоб тебя пристрелили на этой охоте, да Ивар на достойную взор свой обратил!

Рогнеда едва не улыбнулась, но в последний момент остановила себя, и только низко поклонилась дочери сапожника.

Девка фыркнула, и поползла прочь от дома старицы.

Северянка, не теряя более ни мгновения, помчалась в лес.

Солнце только-только начинало пробиваться между стволами, окрашивая и без того яркие осенние листья в багряные цвета.

Рогнеда бежала по лесу, то и дело, замирая за деревьями, прислушиваясь, нет ли поблизости охотников. До сих пор ей везло – люди деревни пошли гурьбой и, скорее, желали самого вкуса охоты, нежели поимки зверя.

Северянка давно научилась выслеживать в лесу дичь, но лисы были умнее.

«Если я не найду, может, и другие не смогут», – думала Рогнеда, опускаясь на колено и касаясь примятой чьей-то лапой листвы.

Вдалеке послышался клич кого-то из охотников. А за ним свист стрелы и улюлюканье.

Рогнеда вскочила и бросилась на звук, но не успела сделать и пары шагов, как на неё из-за древнего дуба выскочила рыжая фигура.

Лис едва не сбил северянку с ног, но, увидев, кто перед ним, остановился. Зверь смерил Рогнеду осмысленным, усталым взглядом и тяжело припал на заживающую лапу. С неё спали наложенные Рогнедой повязки, но всё ещё виднелись зеленоватые следы притирок и снадобий.

Северянка не знала, что ей делать. Вот, она нашла лиса. А дальше что? Как спасти его? Как задержать охоту?

Лис медленно шагнул к Рогнеде, продолжая буравить её взглядом рыжих глаз.

«Может, золото в них мне приснилось?» – думала девица, протягивая руку к зверю.

Тот подошёл совсем близко. Уткнулся мордой в протянутую ладонь и прикрыл глаза.

Рогнеда осторожно, стараясь не спугнуть, погладила лиса.

– Отойди от него, – напряжённый голос Ивара послышался за спиной северянки.

Рогнеда слышала тихий гул натянутой тетивы, и знала, что сделай она один шаг от лиса, сын старосты в него выстрелит.

– Рогнеда, отойти от зверя, – повторил Ивар, и теперь его голос прозвучал чуть правее.

Рогнеда подвинулась, продолжая загораживать собой зверя, и упрямо дёрнула головой.

– Дай убить его. Иначе они убьют тебя.

Северянка вымученно улыбнулась.

Казалось бы, выбор прост: жизнь или смерть.

«Нельзя, нельзя лиса убивать. Не позволю!» – яростно думала Рогнеда.

С такой же яростью и решимостью, она резко обернулась к Ивару.

От её движения, он и сам дёрнулся, отпуская тетиву.

Стрела просвистела аккурат мимо лица северянки, опаляя щёку сначала холодом стального наконечника, а затем огнём пореза.

Ивар в ужасе опустил лук.

– Я… – начал было он, но Рогнеда только покачала головой и раскинула в стороны руки.

Ей не нужны были особые жесты, чтобы сказать: «Хочешь лиса? Стреляй в меня».

Ивар трясущимися руками поднял лук. Он медленно достал из колчана новую стрелу и натянул тетиву.

Рогнеда видела, что целится он в сторону от неё, но всё равно ощутила укол страха, расползшийся где-то в груди.

«Хватит ли мне сил?» – подумала она.

– Отойди, – надрывно, с мольбой произнёс Ивар.

И тут Рогнеда почувствовала, как тёплая шерсть коснулась её ноги.

Лис вышел из своего укрытия, и уверенно шагнул перед северянкой.

Ивар отпустил тетеву.

Рогнеда беззвучно закричала, отталкивая лиса.

Северянка споткнулась о корягу, скрытую листьями, и упала на колени. Лис скалился на Ивара.

Время как будто замедлилось, и Рогнеда не почувствовала, а, скорее, услышала склизкий звук железа, прорезающего плоть.

Она повернула голову, и удивлённо посмотрела на стрелу, торчащую из её плеча.

Северянка резко втянула ртом воздух, и повалилась на листья.

Рогнеде показалось, что она оглохла. По крайней мере, ей ничего не было слышно, кроме собственного тяжёлого дыхания.

Зато звуки с лихвой заменяла боль. Слепящая, растекающаяся волнами от плеча по всему телу.

Северянка с трудом приоткрыла глаза.

Над ней склонился Ивар, яростно разрывающий свою рубашку на полосы и что-то орущий.

Рогнеда чуть повернула голову, и едва не потеряла сознание от такого простого жеста.

Лис по-прежнему был рядом. Смотрел внимательными жёлтыми глазами. Вот оно, золото! Не померещилось ведь!

«Беги», – Рогнеда сложила пересохшие губы в одно короткое слово.

Но лис не повиновался. Только продолжал смотреть на свою спасительницу.

– Я убью тебя! Это из-за тебя! – яростно крикнул Ивар, бросая разорванную рубашку и снова берясь за лук.

«Беги…» – слабея, повторила Рогнеда.

Ивар выстрелил.

Лис так быстро увернулся, что северянке показалось, будто он расплылся в воздухе.

Сын старосты выстрелил снова.

Лис изогнулся, и стрела вонзилась в дерево.

С каждой новой стрелой Ивар двигался всё медленнее, а лис всё быстрее.

Наконец, зверь развернулся и побежал прочь от охотника. Он так быстро растворился между деревьями, что казался истинным лесным духом.

«А лапа то, здоровая…» – отстранённо подумала Рогнеда, и это стало её последней связной мыслю перед тем, как она погрузилась во тьму.

Дикая Охота

Локка воротился в избу старицы только к следующей ночи.

Охота продолжалась весь день, и озверевшие от неудачи в поимке лиса жители стреляли любого зверя, что попадался им на пути.

В избе вымотанного кузнеца ждала скорбная картина: на столе, с которого грубо были сметены тарелки и лучины, лежала Рогнеда.

На лице её не было ни кровинки, а грудь, как показалось поначалу Локке, не вздымалась от дыхания.

Рядом, уронив голову на руки, сидел сын старосты.

– Я не хотел… Она бросилась, она… – бормотал он, подняв на кузнеца покрасневшие больные глаза.

Локка в один шаг подскочил к дочери и прижал руку к её шее.

Под его пальцами медленно, едва ощутимо трепетала жилка, толкая кровь.

Кузнец быстро осмотрел наспех перевязанное Иваром плечо дочери, из которого всё ещё торчала стрела.

– Боялся вынимать, – запинаясь, пояснил сын старосты. – Чтоб кровью не истекла.

– Вон, – с плохо сдерживаемым гневом прошипел Локка.