– Справедливости ради, но ты же и не пытаешься ничего о ней узнать.

Вот как ему объяснить, что меня бесила сама эта ситуация?! Бесит совет, угрожающий мне. Я знал закон и традиции. Если у Верховного на момент вступления в должность нет наследника, то он должен появиться в течение двух лет. Иначе власть примут на себя старейшины, держа меня за марионетку и заставляя выполнять свои приказы, связав мою силу. Виноват ли я, что слишком могущественнен для того, чтобы выбирать сам? Нам и Эээ досталась непросто. Оракул теперь бесполезен лет на пятьдесят. А я потом два дня отлёживался после поиска и призыва. Пришлось сжечь дотла несколько накопителей и себя. Даже для Верховного – это тяжело. Найти среди всех миров ту единственную, что способна выносить твоего ребёнка, не имея почти ничего! В общем, меня всё это раздражало. И то, что попал в такую ситуацию. Да я бы половину своей силы отдал, лишь бы избавиться от этого чучела! И плевать, что именно на мне держатся грани мироздания этого мира. Очень тонкой грани, надо отметить. И особенно меня раздражали родители! Тем, что пытаются управлять мной! И тем, что несмотря на то, что давно освободился от них и был независим, у них это получилось!

– Ну не горячись, Крис! У тебя даже глаза красным засветились. Поступай, как знаешь. Просто не будь не справедлив к девушке. Встань на её место! Даже если допустить, что её интеллект не слишком высок. Вырвал из мира, к которому она привыкла, от семьи… Может у неё там кто-то был? Личный и дорогой её сердцу. Запер в комнате и обращаешься как с домашним питомцем. Роза говорит, что туда придворные дамы ходят по нескольку раз на дню и рассматривают как дикого зверя.

– Что? – вот это была для меня новость. – И почему я не знаю? Я-то думал, что о ней почти никто не знает!

– Вот поэтому тебе никто и не говорит, – Лютер пожал плечами. – Опасаются твоего гнева. А людям же интересно. Не каждый же день происходит что-то подобное и судьба подкидывает им будущую жену Верховного вампира.

Сжав кулаки, сделал несколько вдохов и выдохов, заставляя себя сесть обратно. Бесит! Всё это бесит!

– Иди-ка ты домой, Лютер, – недобро посмотрел на друга. – А то я почувствовал, как изменилось защитное поле замка. А нарушить его мог сегодня только один человек – Хелена Майнфорд.

– Понял, – понятливо кивнул мужчина и резко поднялся на ноги.

Но пошёл он не к выходу. А к окну. Выбрался из него и прыгнул вниз… Да! Что матушка с людьми делает. Через окно сбегают, лишь бы с ней не встречаться.

Мать у меня действительно боевая и любого заткнёт за пояс. У Эээ или как там её, просто нет шансов, чтобы не превратиться в идеал, который будет не стыдно показать подданным. Жаль, что так получилось с придворными, но тут уж ничего не поделаешь.

– Когда свекровь любит свою невестку – она приобретает дочь, а когда не любит – теряет сына.

– Только очень умная свекровь понимает эту непреложную истину.

Сидела в кресле в ожидании завтрака и подумывала: не навести ли мне здесь свой новый «порядок», но было откровенно лень. Дело не в том, что не хотела шевелить и пальцем, просто это как-то уже приелось.

Наверное, в данный момент я была бы рада видеть и клыкастого Верховного, настолько опротивело мне сидеть в четырёх стенах. Не моё это… вот совсем не моё!

Но вот дверь с щелчком отворилась и вместо слуг или даже вместо стайки противных девушек, появилась она. От неё у меня по телу пошли мурашки в предчувствии чего-то недоброго. Этот взгляд, которым впору забивать гвозди и подавляющая аура… Бррр.

Против собственной воли подскочила на ноги, радуясь, что в этот раз одета в джинсы и топ, что придавало уверенности. Даже трусы сегодня на мне были мои собственные, что почему-то успокаивало.

– Ты, значит, и есть моя будущая невестка? – нахмурилась эта бой-баба. (А иначе её и не назвать. Не в смысле брутальности и манер, но тем не менее. Было в ней что-то от командирши).

– Доброе утро, – поздоровалась предельно вежливо и кивнула ей.

Возникла мысль расстараться книксеном, но, во-первых, отродясь не делала и не умею, а во-вторых… Что за бред вообще приходит в голову? Потому смысл её слов начал медленно и с большим опозданием доходить до моих припухших от безделья мозгов.

Меня собираются отдать замуж? Но я не хочу замуж! И никогда не хотела! Может потом далеко после тридцати, когда захочу ребёнка и найду «правильные» гены, но никак не раньше!

Я ещё молода, красива (не по здешним меркам – это и так понятно, ну и ладно) и впереди у меня вся жизнь полная приключений! Сделать карьеру! Больше путешествовать!

Может это результат брака моих родителей, но в моём понимании, замужество – это вечная борьба за собственную независимость и орава детей (по иронии, несмотря на свою предубеждённость и очень большую семью, в которой выросла, считаю, что их и должно быть много). Но зачем мне такое «счастье» сейчас?

И главный аргумент «против» состоял в том, что я – не верю в любовь. Вся эта чушь про бабочек в животе и замирающее от переполняющих тебя чувств сердце? Бред, намазанный розовым вареньем и сбагренный изрядной долей доверчивости наивных девочек и мальчиков! Кто-то возразит, что мои родители, невзирая на извечные противостояния – любят друг друга! Но, во-первых, у них весьма странные отношения, а во-вторых, исключения лишь подтверждают правила. Что есть, то есть!

Взять хотя бы статистику. Все мои одноклассники – дети разведёнышей. И если это не убеждает, то к двадцати пяти годам они сами уже побывали в институте брака. Все до одного! И по любви, между прочим! И чем всё закончилось? Разводом! И если им повезло, то без детей или алиментов! Очень обнадёживает, не так ли?

Присмотревшись к будущей «свекрови» до меня, как до слона, дошёл ещё один неоспоримый факт. Зелёные глаза и тот же оттенок волос! Передо мной ещё и мать клыкастого! Клыкастая-старшая? Вот тут даже сомнений не вызывало, что она тоже имеет специфические гастрономические интересы. Посматривает так точно с плотоядным взглядом! Уж не размышляет ли о том, сколько во мне литров крови? Мало! Точно говорю! Я вообще тощая!

Но моей сообразительности хватает, чтобы понять – такой враг мне не нужен. Это не глупые курицы, посещавшие мою скромную обитель до сих пор. Да и пора заводить союзника. Хватит уже играть в детскую мстительность, заложенную во мне генами! Вот только какую тактику избрать? Тут, пожалуй, всё зависит от неё и её истинных желаний и планов на меня. Но играть в безумие надо прекращать. Что-то подсказывает, что этот фокус с ней не пройдёт.

– Отвечай! – тем временем прикрикнула эта женщина не хуже наших полицейских на допросе.

– На самом деле, тётенька, – промямлила. – Мне мало что известно! Оказалась тут семь дней назад. Мне ничего никто не объяснил. Сказали только, что я чучело и меня будут… брюхатить, хоть это и противно. Потом, скорее всего, убьют путём обескровливания. Мне так страшно, тётенька!

Меня несло! Ну ещё бы, первый почти нормальный собеседник за всё это время! Но обнадёживало то, что уголки её губ дрогнули, так что продолжила строить из себя дурочку, решая, что потом разберусь с её мотивами на мою драгоценную (для меня так точно) персону.

– И девушки… Они всё ходят! – воскликнула, почти плача. – Смотрят презрительно! Шепчутся за моей спиной, говорят гадости! Оскорбляют Верховного! А я…

Получилось картинно всхлипнуть. Да я мастер! Ну какой матери понравится, что её сына поносят? Хотя тут бы не прогадать! Мало ли какие у них отношения с сыном?

– А что ты? – с нескрываемым интересом спросила бой-баба.

– А я… – посмотрела на неё глазами полными страдания. (Ну а что? Я действительно страдаю. Столько дней жуткой скуки). – А я всего лишь хочу…

Но предложение так и не закончила, подбежав к ней и обняв. Потому что, честно говоря, пока не поняла, чего же хочу. В смысле знаю, но откуда мне знать, чего хочет мать клыкастого? И если признаюсь в собственных желаниях, а они не совпадут? Боюсь, тогда станет только хуже. От моей ретивости и наглости будущая «маменька» офигела.