Как работает подобная модель объяснения? Проиллюстрируем это на примере особого типа сообществ – переселенческих групп, организованных по принципу «пришедшие раньше / пришедшие позже». Далее мы будем называть такие сообщества резидентальными.
Коренные, пришлые, старожилы и новоприбывшие
Трущоба – это ареал свободы и индивидуализма. На всем протяжении трущоб люди не знают друг друга и не доверяют своим ближним. Значительная часть местного населения находится здесь временно: это проститутки, преступники, изгои, странствующие рабочие. Иностранцы, которые приехали сюда попытать счастья… Также здесь находятся ареалы первого поселения иммигрантов – иностранные колонии.
Х. Зорбо
В основе резидентальной дифференциации лежит разделение социальных групп по срокам пребывания. Место человека в социальной структуре, его принадлежность той или иной резидентальной группе определяется количеством лет, которые он сам (первичная резидентность) или поколения его предков (вторичная резидентность) прожили на территории данного сообщества. Таким образом, срок проживания выступает критерием конституирования социальных тождеств и различий, разделяя «коренных» и «пришлых», старожилов и новоприбывших, потомков первопоселенцев и потомков недавних иммигрантов – резидентные и нерезидентные группы14.
Частный случай резидентальной дифференциации – резидентальная стратификация. Различия в сроках проживания редко бывают нейтральны; они не только конституируют социальные дистанции, но и поддерживают особую систему распределения, перераспределения и воспроизводства неравенства. Резидентность как главное основание стратификации может быть обнаружена, к примеру, в истории освоения Сибири. Географ и экономист начала ХХ века Л. Огановский приводит следующий пример:
Сибирь заселяется переселенцами из России преимущественно с 80‐х годов. До тех пор там существовали на просторе те элементы, которые ныне именуются «старожилами». Эти элементы, пользуясь земельным простором, захватили в свои руки большое количество полей, сравнительно разбогатели и являются по отношению к прибывающим новоселам тем, что г. г. марксисты называют «сельской буржуазией». Теперь нам ясна причина сибирской «дифференциации». Она лежит во времени переселения: старожилы отслаиваются в ряды «капиталистов», новоселы – в «пролетариат». И чем позднее приходят переселенцы, тем экономически положение их хуже [Огановский 1908].
Вместе с тем резидентные и нерезидентные группы отнюдь не всегда поддаются стратификационному соотнесению. Резидентальные дистанции сохраняют свою силу даже там, где группам резидентов и нерезидентов нельзя приписать отношений «хуже / лучше», «больше / меньше». Так, американские индейцы и некоторые ультрарелигиозные общины Иерусалима, никогда не бывшие в изгнании и всю свою историю жившие на одном месте – т. е. подлинные резиденты этих сообществ, – оказались в изоляции, продолжая настаивать на своем праве на эту землю, отказываясь признавать новую систему отношений между «коренными» и «новоприбывшими». При этом они не являются ни «низшей», ни «высшей» резидентальной стратой; они вообще вынесены за скобки стратификационного членения. Однако такая «непричастность» к стратификации внутри сообщества лишь усиливает дистанцию между непризнанными «подлинными резидентами» и «оккупантами». В приведенном примере резидентальная дистанция имеет выраженную пространственную проекцию: в первом случае административную границу резерваций, во втором – стену квартала.
Резидентальные отношения возникают в условиях постоянства территории и непостоянства состава ее обитателей. Соответственно, в тех сообществах, где а) территория представляет собой дефицитный ресурс, за который идет борьба, и б) территория более значима как объект идентификации (имеется в виду отождествление группы с занимаемым ею пространством), создаются более благоприятные условия для развития резидентности. В то же время в отсутствии миграционных процессов – даже при самой сильной связи с Землей и Местом – резидентность не возникает. Не возникает она и в кочевых общинах, не привязанных к занимаемой территории.
Необходимо разделить первичную и вторичную резидентность. Первичная резидентность – это различия в сроках проживания на протяжении жизни одного поколения. Иными словами, это различия между приехавшими раньше и приехавшими позже. Вторичная резидентность предполагает деление на «старосемейные» и «новосемейные» группы (У. Уорнер) – на потомков старожилов и новоприбывших [Уорнер 2000: 211].
В качестве примера проявления резидентности на микроуровне можно привести жизнь комнаты в общежитии. Подобная малая группа – если ее численность удовлетворяет определению малой группы – полностью отвечает описанным выше условиям: она вовлечена в процессы миграции (состав комнат редко остается неизменным), и ее члены связаны общим пространством жизни. Новичку, которому приходится подселяться в уже занятую комнату, как правило, достается самая неудобная койка, сломанная тумбочка и перегоревшая настольная лампа. И, очевидно, не потому, что именно этими предметами обихода обладал его предшественник. А потому, что остальные обитатели комнаты – приобретающие с появлением «новичка» статус резидентов – перераспределили ресурсы накануне его прибытия.
Предметы домашнего обихода – отнюдь не единственные ресурсы, неравенство которых определяет стратификацию. Новоприбывший еще недостаточно укоренен в сообществе: он не знает, что хлеб принято покупать по очереди, что кран с горячей водой нельзя закручивать до упора, что ключ нужно оставлять под ковриком и т. д. Для приобретения этой жизненно необходимой информации и социального навыка ему требуется время. Кроме того, старожилы выступают по отношению к новичку в качестве носителей особого, стремительно мифологизирующегося «духа комнаты», включающего традиции, нормы, ритуалы и ценности. (К примеру, всеобщего презрения может быть удостоен новичок, выбрасывающий бутылки из-под коньяка, вместо того чтобы выставить их на книжной полке, – так как последние, будучи мерой совместно выпитого, символизируют солидарность членов сообщества.) Нужно отметить, что прибытие новичка способствует осознанию «ценностей сообщества» самими резидентами, которые могли и не задумываться об их существовании до появления новоприбывшего.
На уровне малых групп вторичная резидентность не имеет решающего значения. Различия между «новичками» и «старожилами» в классе средней школы или в общежитской комнате – это первичные резидентальные различия. Мы также можем говорить о доминировании первичной резидентности и на уровне организаций. Однако здесь эти различия институционализируются – появляются как формальные институты, закрепляющие резидентальное неравенство («выслуга лет»), так и их неформальные аналоги («дедовщина»). С возникновением вторичной резидентности статус резидента начинает передаваться по наследству, резидентальная структура усложняется и возникает резидентальная триада: деление на «коренных», «старожилов» и «новичков». За ним уже следует деление «коренных» на «старых» и «новых». Соответственно, можно выделить три этапа развития резидентальной дифференциации:
1) формирование первичной резидентности;
2) становление резидентальной триады «коренные – старожилы – новички»;
3) дифференциация «коренных» на «старые» и «новые» семьи.
Янки-сити – резидентальный город
Классическим примером резидентального городского образования был Янки-сити – «старейший в Новой Англии и США город чистокровных янки, основанный еще в начале XVII во время первой волны миграции пуритан из Англии в Северную Америку» [Уорнер 2000: 623], – в течение шести лет изучавшийся Уильямом Уорнером. Исследуя Янки-сити (г. Ньюберипорт, Массачусетс), Уорнер полагал, что исследует «США в миниатюре», выдвинув гипотезу об «избирательном сродстве» всех резидентальных сообществ.
