– Бросай ты эту работу к чертям собачьим. Ларссоны тебя не стоят, ванилька. Куки спит и видит тебя у себя менеджером, да и мы, если честно, тоже, – вторая танцовщица с длинными чёрными волосами до талии и восточной внешностью обняла Эванс и приветственно поцеловала в щеку.

– Спасибо на добром слове, Жасмин. Только от вас его и слышу, но ночные клубы – не моё, – Эванс вернула сигарету Черри после очередной затяжки.

– Хм.… Это как сказать, – скептически ухмыльнулась Жасмин. – Все играешь в свои пробирки? Неужели они настолько интереснее работы в ночном клубе? Из тебя же все соки выжали. Вся тощая и бледная стала. Мы тебя другой помним, – та всегда была очень настойчива и сейчас не отступала.

– Обещаю подумать над вашими словами, красавицы. Пойду внутрь, а то рискую пропустить все самое интересное. Куки-Монстр не отличается излишним терпением, – девушки попрощались, и Эванс подошла к входу для персонала.

Поднявшись по бетонным ступеням старой лестницы, она остановилась перед большой железной дверью с надписью «Staff only» и постучала в окно для проверки посетителей, открывшееся с громким металлическим скрипом. Из небольшого квадратного окошка потянуло спертым воздухом, сигаретным дымом, и тихий закоулок огласили звуки полившийся клубной музыки.

– Кого там черти принесли на ночь глядя? – послышался недовольный мужской голос.

В окошке показалось лицо пожилого темнокожего мужчины с седыми висками и с сигаретой в зубах.

– Это ты, бледная с косой. Говорил я Куки, что от белой богатенькой цыпочки жди одних проблем, – ворчал привратник, отпирая замок.

– Я не богатенькая, мистер Кросс, я жила и выросла за две улицы от вашего дома. И что за предрассудки по поводу цвета кожи в современное-то время? – она отвечала полностью спокойно, ни капельки не смущаясь от его слов.

Эванс уже привыкла к ворчанию старого привратника. Мистер Кросс всегда приветствовал её подобным образом. За время её знакомства с Куки-Монстром общение с некоторыми из его окружения приняло вид ритуала. Мистер Кросс, например, вел себя подобно проповеднику баптистской церкви, что было весьма символично, учитывая его фамилию. Он постоянно называл её Костлявой, бледной с косой, Всадником Апокалипсиса и прочими дурацкими прозвищами. В те дни, когда ему было уже и вовсе лень придумывать ей имена, Кросс просто кричал: «Скажите Куки, что за кем-то из нас Смерть пришла. Открывайте ей сами, я пошёл принимать таблетки, сердце прихватило!». На что Эванс, мило улыбалась, ничуть не обижаясь на чудачества пожилого мужчины.

– Мистер Кросс, не пора ли придумать мне новое прозвище. Это уже порядком наскучило. В библейских писаниях ещё так много интересных персонажей, – Кросс открыл старую скрипучую дверь и впустил девушку внутрь. – А если вам надоест обращаться к христианским писаниям, то вы можете использовать древнегреческую или скандинавскую мифологию, – продолжила Эванс выговаривать пожилому привратнику, заходя в тесное прокуренное помещение, освещенное грязно-желтым светом лампочки под потолком, болтавшейся на проводе.

Кросс с силой захлопнул тяжёлую дверь и закрыл на тяжелый металлический засов, отрезав улица от девушки десятидюймовым куском бронированной стали.

– Нечего тебе таскаться сюда, ванилька. Ты не та, за кого пытаешься себя выдать. Может малыш Куки и повелся на твою миленькую мордашку, но старика Кросса тебе не провести. Я вижу тебя насквозь, девочка. От таких, как ты, одни беды, – Кросс сказал все на одном дыхании, не вынимая сигарету изо рта, и даже не запыхался и не закашлялся.

Эванс мило улыбнулась пожилому мужчине, склонила голову на бок и подошла к нему почти вплотную. Запрокинув голову, она посмотрела в темно-карие глаза, потускневшие от времени и табачного дыма, и ответила без тени смущения:

– А ты, я смотрю, до сих пор не вынимаешь вовремя, – вынув у него изо рта сигарету, Эванс затянулась и вернула ее ошеломленному Кроссу.

– Может именно поэтому у тебя пятеро детей? – сказала она низким голосом, больше походившим на предупреждающий рык животного перед нападением, и выдохнула дым через ноздри. – Подумайте об этом на досуге, мистер Кросс, – в мгновенье сменив тон, сказала Эванс щебетанием певчей пташки, удаляясь в темноту узкого и длинного коридора.

– Что я говорил! Чертовка! – Кросс вытащил изо рта сигарету и сплюнул.

– Всего Вам доброго, мистер Кросс, – продолжила напевать она, спускаясь по каменным ступеням.

Она не была дурно воспитана, нет. И не в ее правилах проявлять столь явное неуважение к старшим. У неё никогда не водилось предрассудков относительно расы, вероисповедания или ориентации человека. Для нее каждый – личность с индивидуальными особенностями. К сожалению, так было только для нее. У остальных людей существовали стереотипы поведения, и в те она зачастую не вписывалась. Живёшь в социуме, приходилось подстраиваться под его законы. Этническая ОПГ подобна стае с чётко установленной иерархией. Не будешь отстаивать в ней свое место – тебя задавят особи с более высоким рангом. В этой стае статус ежедневно подвергался проверке, и высокий статус белой вороны Эванс был ей, ой, как нужен. Да, она не лидер, а всего лишь та, с кем он советуется и к кому прислушивается вожак. Порой приходилось вести себя вызывающе, даже если это не по душе. Остальные должны чётко видеть границу «я  не жертва» и держаться подальше от нее. Сегодня мистер Кросс почти перешёл эту границу, и Эванс пришлось его осадить. В другой ситуации она никогда бы так себя не повела, но статус советчика требует некоторых жертв.

Здание, в котором располагался клуб, было одним из самых старых в городе. По времени постройки оно близилось к годам колонизации Форта Альбертус. Позже каменные стены оказались разрушены почти до основания захватившими форт англичанами и восстановлены ими же в качестве оборонительного укрепления. Необходимость в обороне отпала, когда над Нордэмом взвились звездно-полосатые знамена. Город постепенно разрастался, захватывая все новые и новые территории. Постройки с толстыми стенами и глубокими погребами во времена сухого закона использовалась в качестве подпольных хранилищ контрафакта. В подвалы вели многочисленные длинные и извилистые коридоры с винтовыми лестницами, уходившими глубоко под землю. Незнающему дорогу человеку легко было заблудиться, на что и рассчитывалась постройка. Эванс же ориентировалась здесь практически в полном отсутствии света, зная наизусть каждый поворот.

Спустившись вниз, она толкнула нужную дверь и зашла в достаточно просторное для подземелья помещение. Эту комнату Куки-Монстр использовал для решения спорных вопросов «недипломатическим» способом. Толстые стены обеспечивали звукоизоляцию, а строение коридоров – уединение. В середине комнаты к потолку были подвешены двое мужчин, которых Эванс без труда узнала. Внешний вид у них был ещё хуже, чем при их знакомстве и последующем прощании. Мужчины были сильно избиты, но все еще живы и в сознании, и сдавленные стоны служили тому подтверждением. Эванс рассмотрела в тусклом свете, что на шеях этих двоих красовалась татуировка в виде зеленой змеи, принявшей форму знака доллара.

– Чёрт возьми, Куки, я же просила тебя подождать! – со злостью крикнула Эванс и с силой хлопнула дверью, и старая штукатурка вокруг косяка начала осыпаться цементной крошкой.

Она прошла уверенной походкой внутрь помещения, где были несколько темнокожих мужчин, среди которых был и сам Куки-Монстр.

– Ты что себе позволяешь, Эванс? Забыла, с кем разговариваешь? – Куки никому не позволял повышать на себя голос при подчиненных, тем более женщине, тем более белой.

Высокий мужчина лет тридцати, в хорошей физической форме с короткими дредами вышел к ней навстречу. Он говорил, что дреды создают образ «своего парня», что упрощает общение с подчиненными, но попросту лгал, так как дреды он носил уже очень давно. Как по мнению Эванс, – у Куки просто не было вкуса. Одет он был в темно-синий костюм, чтобы соответствовать образу Куки-Монстра из улицы Сезам, и черную рубашку. Он всегда надевал ее, когда «переговоры» начинали носить очень агрессивный характер. Цвет рубашки отлично скрывал кровавые брызги. Двумя мужчинами за его спиной были личными телохранителями Куки – отставные военные из горячих точек, что подтверждала их выправка и поведение. Нынешнее правительство не очень-то заботилось о безбедной старости ветеранов локальных войн. На военную пенсию сложно содержать семью, и ушедшие со службы вояки, частенько пополняли ряды наемников уличных банд.