Впрочем, отдохнуть ей было не суждено – стоило девочке переступить порог дома, как тут же снова послышались потусторонние вопли – видно, призрак был не в настроении, а потому начал сразу, не дожидаясь, пока Джоанна останется одна. Девочка тяжело вздохнула, пытаясь не подать виду, что слышит хоть что-то неположенное, а затем быстро прошла в дом и поднялась на второй этаж. Однако до своей комнаты девочка так и не добралась – визг становился все громче, а Джоанна совсем устала после бала, и потому она, почти не раздумывая, вошла в ближайшую комнату, ту, которая обычно была закрыта. Верно, нынче в ней убирались, а запереть забыли.

Комната Лили Терпин встретила ее прохладой… и тишиной. Непонятно, почему, но Джоанна больше не слышала криков привидения. Ну, того, что обычно преследовало ее, по крайней мере, поскольку то, что находилось в комнате, как раз испуганно вскрикнуло, прижав руки ко рту.

Джоанна склонила головку набок и с интересом принялась рассматривать призрака. Это была молодая женщина, очень изящная и красивая, с грустными глазами и длинными светлыми волосами, которые волнами спускались по ее плечам. Женщина тоже рассматривала вошедшего ребенка, уже успев понять, что ее не боятся. Поглядев на нее несколько мгновений, она слегка кивнула, как будто соглашаясь сама с собой. Ей случалось слышать о малышке, удочеренной Уильямом, и теперь она почти сразу поняла, что перед нею именно она.

– Кто Вы? Вы… моя мама, да? – тихо спросила девочка.

Призрак тяжело вздохнул.

– Увы, дитя, я не твоя мама, хотя я совсем не отказалась бы ею быть. Присядь, – она указала на большое мягкое кресло, – тебе никто ничего не говорил, да?

Девочка покачала головой, опасливо косясь на женщину.

– То есть того, что мой муж, Уильям Терпин – не родной отец тебе, ты не знаешь?

Каре–зеленые глазки Джоанны широко распахнулись, и она с ужасом воззрилась на привидение. Женщина на секунду вновь прижала руку ко рту и покачала головой:

– Бедная девочка! Билли ничего не говорил тебе… – она невесомо погладила малышку по белокурой головке.

– Н-но, – слабо пискнула девочка, – я слышала, что миссис Лили Терпин умерла, и отец остался вдвоем со мной…

– Он остался вдвоем с нашей дочкой, Аланной, – объяснила миссис Терпин, – а она умерла от холеры через полгода после моей смерти. Ей было всего четыре года. Она тоже теперь где-то здесь, но я не знаю, где. Я не выхожу из этой комнаты, чтобы не пугать людей.

– Стоит ли беспокоиться, – пробормотала Джоанна, – все равно привидений никто, кроме меня, не видит и не слышит.

– Как? – ахнула миссис Терпин, но девочка проигнорировала вопрос, ибо ее занимали совсем другие мысли:

– Так кто же я?

– Я не знаю, милая, – тихо призналась женщина, – но ты появилась в нашем доме через пятнадцать лет после смерти моей Ланни. Твои родители, верно, умерли, или еще что-то случилось с ними, и Билл взял тебя к себе. Ты очень похожа на нашу дочку, и я вижу, что ты очень хорошая девочка. Если тебе захочется, ты можешь звать меня мамой, ведь моего мужа ты зовешь отцом. Я буду очень рада, если у меня появится еще одна дочка.

– Да, мама, – коротко кивнула Джоанна, чувствуя вполне привычное для нее оцепенение, всегда охватывавшее ее при наплыве сильных эмоций, – мне пора идти. Я еще приду, можно?

– Нужно, – мягко улыбнулась Лили, – более того, теперь, когда я знаю, что могу спокойно выйти из этой комнаты, я и сама буду к тебе приходить, и Ланни найду и приглашу.

Джоанна торопливо поклонилась и выскочила из комнаты, чтобы не комментировать последнее предложение. Однако стоило ей только выйти, как тут же по ушам резанул знакомый визг. И впервые в жизни девочка не испугалась и не спряталась. Она бегом бросилась в свою комнату, зная, что ее преследовательница поджидает там.

Воровка! Воровка! Воровка!

– А ты трусиха! – вскрикнула Джоанна, вбегая в свою комнату, – Зачем ты прячешься? Или ты боишься показаться мне?

В ту же секунду прямо перед ней зависла маленькая полупрозрачная девочка.

– Я не трусиха! – заявила она, гневно сверкая глазенками.

– А я – не воровка! – гордо взметнула голову Джоанна и тут же продолжила, – теперь я знаю, кто ты. Ты Аланна, дочь моего отца.

– Он не твой отец! – взъярилась девочка, снова переходя на оглушительный визг.

– Да, – кротко признала Джоанна, – не мой.

От неожиданности призрачная девочка резко смолкла и быстро заморгала глазами.

– Теперь я знаю, – продолжила Джоанна, – твоя мама сказала мне – у меня нет родителей.

– Моя мама? – тут же забыла об обиде Ланни, – Ты видела мою маму? Где?

– В ее покоях. Она прежде не выходила оттуда, – пояснила девочка.

Буквально забыв о Джоанне, Аланна бросилась туда. Почему-то прежде она не могла войти в комнату матери, верно, нежелание Лили кого-либо туда впускать удержало снаружи даже ее.

Джоанна тихонько последовала за ней и, вновь войдя в покои миссис Терпин, застала трогательную картину воссоединения: маленькая Ланни плакала, прижимаясь к матери, а та обнимала ее в ответ. На секунду подняв взгляд, Лили увидела стоящую в дверях девочку, искренне улыбнулась ей и поманила к себе.

– Мама, что ты делаешь? – тут же вскрикнула Ланни, гневно зыркая на Джоанну.

– Как что? – удивилась Лили.

– Она украла у меня моего папу, а ты ей рада! – Ланни обвиняюще ткнула пальчиком в Джоанну, – она заняла мое место, он теперь считает, что это она его дочка!

– Что за глупости ты говоришь, Ланни, – строго одернула ее мать, – как же она могла украсть нашего папу, будучи такой маленькой? Папа сам ее привел.

– Он сам привел мне замену? – с ужасом спросила Ланни, и глаза ее подернулись дымкой. Очевидно, так они наполнялись слезами.

– Ну какую еще замену, – успокаивающе промурлыкала миссис Терпин, – милая, папа привел тебе сестренку! А нам с ним, стало быть, вторую дочку.

Аланна недоуменно захлопала глазами.

– Как это – сестренку? – тихо спросила она.

– Ну, вот так, – широко улыбнулась Лили, – ему стало одиноко без нас, он нашел ее и полюбил, а потом принес сюда, чтобы мы тоже ее полюбили. Чтобы тебе было с кем играть, пока наш дом не отпустит нас наверх. Ланни, – она вдруг сурово взглянула на дочь, – ты ее обижала?

Девочка смутилась и низко опустила головку.

– Зачем? Разве она сделала тебе что-то плохое?

– Нет, – прошептала Ланни. Вид у нее стал совершенно несчастный.

– Ты не будешь больше? – спросила Лили, чуть смягчая тон. Аланна мигом почувствовала это и вскинула голову:

– Не буду! Мама, я обещаю!

Лили указала глазами на Джоанну. Ланни повернулась к ней и медленно, нерешительно подплыла ближе.

– Прости меня, – негромко произнесла она, исподлобья глядя на Джоанну, – я не знала, что ты моя сестренка. Я больше не буду тебя обижать, обещаю! – и она с надеждой заглянула Джоанне в глаза. Та несколько секунд смотрела на нее, а затем улыбнулась и кивнула:

– Хорошо.

– Ура! – вскрикнула Ланни и обвила вокруг новообретенной сестры невесомые ручки.

Лили искренне рассмеялась, глядя на них, и обняла их обеих. Джоанна счастливо хихикнула и зевнула: несмотря на то, что призраки были прохладными, как утренний туман, ей было тепло и уютно.

– Милая моя, да ведь ночь на дворе! – спохватилась Лили, – ты же засыпаешь на ходу. Давай-ка, ложись, – она указала на свою кровать, большую, с красивыми расшитыми покрывалами и балдахином, – да и нам с тобой пора отдыхать, Ланни. Смерть – еще не повод нарушать режим дня.

Когда полчаса спустя в комнату вбежали взволнованные миссис Браун и вернувшийся с бала судья, они обнаружили Джоанну сладко спящей на кровати покойной хозяйки. Судья Терпин тяжело вздохнул, с тоской глядя на нее.

– Не буди ее, Билли, – тихо попросила Лили, хотя и знала, что муж ее не услышит. Она сидела прямо между двумя спящими девочками, одну из которых, впрочем, судья не видел, – пусть поспит здесь. Ей хорошо, разве не видишь?

Он не видел, но каким-то невероятным образом почувствовал смысл неуслышанных им слов, а потому махнул рукой и только тихо попросил миссис Браун принести плед. Затем постоял еще с минуту, глядя на приемную дочь, и ушел.