На следующий день, ближе к вечеру, снаружи камер послышался уже знакомый Джоанне голос хозяина бедлама, мистера Фогга. Заволновавшиеся женщины тут же застонали вдвое громче, а некоторые даже зашипели, приветствуя, как поняла девушка, очередного постижера.

Джоанна глубоко вздохнула и снова замерла, готовясь принять очередное посланное небесами испытание.

– Блондинки у нас здесь, – объявил мистер Фогг из-за двери, – Вам ведь светлые волосы нужны, сэр?

Ответа девушка не услышала, но что-то внутри нее дрогнуло. Фогг вошел, с презрением глядя на своих подопечных и даже отпугивая их, что, очевидно, казалось ему смешным. А следом за ним в камеру зашел Энтони, взгляд которого заметался по сумасшедшим и мгновенно выцепил Джоанну из их массы. Она поймала его взгляд и в очередной раз порадовалась своей способности замерзать и не реагировать на происходящее, ведь не будь у нее такой способности, она уже сейчас была бы в объятиях жениха, и весь его план, каким бы он ни был, оказался бы сорван. А так она лишь смотрела, про себя удивляясь, насколько холодным и равнодушным казался сейчас живой, подвижный Энтони.

– Вон у той волосы нужного мне оттенка, – процедил он, небрежно кивнув на Джоанну.

– Подойди, дитя, – тут же приказал мистер Фогг, подходя к ней ближе и склоняясь над ней, – улыбнись господину и получишь конфетку. Так, – он снова обратился к юноше, – откуда начинать?

Джоанна невольно дернулась, отшатываясь от хозяина приюта и ножниц, которые он держал в руке, но в этот момент что-то щелкнуло, и мистер Фогг в ужасе отпрянул от нее. В руках Энтони был пистолет.

– Следующее слово станет для Вас последним, – сверкая глазами, предупредил он и, осторожно подхватив Джоанну под локоть, помог ей подняться, – А теперь, – они начали отходить к двери, – я оставляю Вас на милость Ваших чад!

Прозвеневшие во внезапной тишине слова были приговором, и Энтони это знал. Стоило ему убрать пистолет и выскочить за дверь вместе с любимой, как безумные женщины с дикими воплями набросились на своего тюремщика. Юноша, стараясь не обращать внимания на дикие крики, осторожно повел возлюбленную к выходу, благо, на вопли сумасшедших и Фогга сбежалась вся охрана, и никто не помешал им выйти. Они поспешили прочь от приюта, и лишь пройдя пару улиц, приостановились.

– Джоанна, Вы целы? – с беспокойством спросил Энтони, – эти люди не мучили Вас?

– Если Вы имеете в виду приспособления вроде той популярной бешеной карусели, которой, согласно последним медицинским исследованиям, полагается исцелять угасшие рассудки, то нет, не успели, – горько усмехнулась девушка, – я всего лишь неделю провела почти без еды, в холодной камере и в компании сумасшедших.

Энтони побелел, как мел, чувствуя, как к его глазам подкатывают слезы.

– Джоанна, простите меня! – выпалил он, вглядываясь в изможденное лицо возлюбленной, – если бы не моя беспечность, ничего этого бы не случилось!

Девушка взглянула на него с пониманием.

– Значит, все-таки Вы, – тяжело вздохнула она, – отец сказал так. Что случилось?

– Вы помните, я в разговоре с Вами упоминал своего друга-брадобрея, у которого Вы должны были остаться в то время, пока я найму нам экипаж? – торопливо начал объяснять Энтони, – после нашего разговора я поспешил к нему, чтобы сообщить о том, что все идет по плану. Однако я совсем забыл о том, что у моего друга бывают клиенты, и, на нашу беду, в тот момент у него оказался именно Ваш опекун.

Джоанна сдавленно ахнула.

– Едва завидев меня и заслышав мои слова, он покинул цирюльню, обещая больше никогда меня к Вам не подпускать. Я спешил к Вам, но, как Вы знаете, не успел, – юноша покаянно опустил голову.

Джоанна слегка улыбнулась и, подойдя ближе, прижалась лбом ко лбу Энтони.

– Я не сержусь на Вас, – ласково проговорила она, с удовольствием глядя, как расцветает на его лице уже знакомая ей улыбка.

– Нам пора, – прошептал юноша, с неохотой отстраняясь от нее и подхватывая мешок с вещами, оставленный им здесь перед посещением приюта.

– Да, конечно, – кивнула Джоанна и снова усмехнулась, – но, боюсь, в смирительной рубашке далеко не убежишь.

Энтони ахнул, вдруг сообразив, что вот об этом-то ни он, ни его добрые помощницы и не подумали. Впрочем, может оно и к лучшему.

– Вам лучше одеться так, чтобы Вас никто не мог узнать, – произнес он, доставая из мешка свою обычную одежду, к счастью, уже высохшую после стирки.

Джоанна скептически взглянула на явно слишком большие для нее вещи, но протестовать не стала, понимая, что сейчас не время для капризов. Сам Энтони просто накинул запасную куртку прямо поверх костюма.

– Сэр, – смущаясь, окликнула его Джоанна, – я боюсь, что мне может понадобиться помощь. Смирительные рубашки, видите ли, сделаны так, чтобы их нельзя было снять самостоятельно.

Краска залила щеки Энтони настолько быстро, что он сам бы этому удивился, если бы заметил, но его мысли были как никогда далеки от собственного вида и состояния. Осторожно приблизившись, он взялся за завязки, а затем аккуратно помог девушке снять рубашку, изо всех сил стараясь не смотреть на обнаженное тело своей прекрасной невесты и не касаться его. Джоанна, заметив это, вдруг лукаво улыбнулась и, проведя рукой по заалевшей щеке юноши, потянулась к нему, целуя. Энтони выдохнул, приникая к ней всем телом и осторожно обнимая обеими руками.

– Нам не следует стесняться друг друга, – прошептала Джоанна, отрываясь от него, – мы ведь скоро станем мужем и женой.

Она сама не знала, откуда вдруг взялась в ней эта странная смелость и развязность, никогда не свойственная ей прежде. Может, видения людских страданий показали ей, как порою мелки и неважны приличия? Возможно. А может, она просто была влюблена и желала находиться как можно ближе к своему возлюбленному.

Вдалеке послышались крики вырвавшихся на волю сумасшедших, и девушка поспешно отскочила от жениха и принялась одеваться. Спрятав волосы под шапку, она кивнула ему, показывая, что готова, и они побежали.

За добрых полчаса бега Джоанна успела смертельно устать, но она старалась не жаловаться, а Энтони, замечая ее усталость, всячески поддерживал ее и пару раз даже порывался понести, но девушка отказывалась. Вот, наконец, и тот самый двухэтажный дом.

Энтони взлетел по лестнице, окликая мистера Тодда, но комната на втором этаже отозвалась лишь тишиной. Это юношу не смутило, и он, попросив Джоанну подождать цирюльника здесь, оставил ее и убежал за экипажем, обещая вернуться через полчаса.

Оставшись в одиночестве, Джоанна осмотрелась. Полутемная комната внушала ей какие-то очень странные эмоции. Подойдя к столу, она взглянула на двойную фотографию в изящной рамке. С фотографии на нее смотрели красивая светловолосая женщина, очень похожая на ее приемную мать, и маленькая девочка. Заметив лежащие рядом бритвы, Джоанна взяла одну и принялась с интересом разглядывать блестящее лезвие.

– Бидл! Бидл!

Вздрогнув от ужаса, девушка бросила бритву на место и заметалась по комнате, ища, где спрятаться. Бидл! Если мистер Бэмфорд где-то неподалеку, то ей грозит страшная опасность! Его-то, знавшего ее с детства, моряцкая одежка не обманет.

Заприметив к углу комнаты сундук, Джоанна кинулась к нему и поспешно залезла внутрь. В сундуке было тесно и душно, к тому же, его стенки источали странный запах, в котором девушка с ужасом узнала запах засохшей крови, но вылезать было поздно – нищая женщина, напевающая что-то довольно бессвязное, вошла внутрь. Ее пение оборвалось вскриком всего через несколько секунд, а следом раздался грозный голос:

– Вы кто? Что Вам здесь нужно?

Джоанна невольно приподняла крышку сундука, но увидела лишь спину вошедшего мужчины. Нищенка лепетала что-то про зло, смрад и жену самого дьявола, а затем как-то неуверенно поинтересовалась, не знает ли она его, но в этот момент снаружи мужчину окликнул другой голос, от звука которого Джоанна похолодела и замерла, так и оставшись взглядом у крошечной, почти незаметной щели. Мистер Тодд взмахнул рукой, нажал на какую-то педаль, и женщина, очевидно, уже мертвая, пропала из поля зрения девушки. А в следующий миг снаружи послышались шаги, и в цирюльню влетел отец.