Глава 51.

Понятное дело, никому такое не понравится. Сначала тебе на голову падает проблема, втягивает в какие-то невнятные разборки, а потом сваливает в неизвестном направлении — и ищи-свищи.

Когда я дозвонилась до Елены, она только что матом меня не послала. Не послала: воспитанная. Сказала ледяным голосом:

— Изволь объясниться.

— Охотно! — я к тому моменту выспалась, замазала и заклеила ссадины, поела и придумала план. — Видишь ли, у меня есть две новости, хорошая и плохая. Только сначала скажи, свой турчонок там рядом болтается?

Кажется, она там у себя зашипела сквозь сжатые зубы, как гадюка, но в трубку ответила опять холодно и вежливо:

— Нет, на данный момент я одна.

— Супер, — я покачала тапком на большом пальце ноги. Я сидела на кресле, закинув ноги на подлокотник, и тапки висели у меня на пальцах, забавно покачиваясь от малейшего шевеления. Я начала было говорить, и тут обувка слетела, громко шлёпнув об пол.

— Что это было? — тут же нервно спросила Елена.

— Ничего, — я села, подобрав ноги на сиденье. — В общем, так. Первое: за мной следили.

— Это хорошая новость или плохая? — в чувстве юмора ей не откажешь.

— Это ты мне скажешь. Второе: кажется, я могу переместить человека вместе с собой. Забрать. Захватить. То есть…

— Я поняла, — медленно проговорила Елена. Кажется, она там нащупывала что-то, чтобы сесть. — Значит, кто-то за тобой следил, и ты об этом узнала, притащив его с собой… Куда, кстати?

— Не прокатило, — сообщила я, — Особенно с учётом того, кто за мной следил.

— Кто? Что куда катило? — Елена явно не поняла связи, — Ты головой ударилась что ли?

— Забудь, — я вдруг передумала сообщать ей о своих догадках. Доказательств у меня не было, ошибиться я могла запросто, так что не к чему.

— Ну ладно. Почему не вернулась, как обещала?

— Меня побили, — сказала я, невольно трогая ссадину на челюсти. — И пообещали жизни лишить, если вернусь.

— А… — на том конце явно происходила какая-то работа мысли, — То есть, тетрадку свою ты не забрала?

— Заберу. Дело не в этом.

— А в чём? — ледяное спокойствие из голоса Елены ушло. Она теперь явно тревожилась.

— Ну смотри. Кто-то пошёл за мной, зная, что я прыгну и рассчитывая прицепиться попутчиком. При том он не боялся оказаться чёрт знает где, понимаешь? То есть, он в курсе про меня. Хотя бы частично. Сразу на выходе меня побил и ушёл быстро, ни на минуту не растерялся. Знал, гадина, что не в Буркина-Фасо оказался.

— Почему Буркина-Фасо? — изумилась Елена.

— Просто так, — буркнула я, — От балды взяла самое дурацкое. Не суть! Суть в том, что, если я вернусь в Стамбул, где гарантия, что он меня просто не прирежет?

— Кстати, а почему «он»? — спросила вдруг Елена, — Ты что, видела лицо? Или по голосу?

— Нет, не видела. А в ухо он мне шипел, как змеюка. Но… — я снова потрогала ссадину. Челюсть болела. — Видишь ли, я лично не знаю ни одной тётки, которая могла бы так качественно навтыкать, и при том ничего не сломать. Даже зубов не выбил, хотя по челюсти тоже отоварил. То есть, бил на побольнее, понимаешь?

— Так это как раз скорее баба, — возразила Елена, — Мужик бы тебе и половину зубов вынес, и рёбра переломал.

— Ну… — у меня были свои резоны. Сигареты с ментолом и кольца, например. — Ладно. Может, ты права. Короче. Я пока с недельку потусуюсь у одной тут знакомой. Она точно ни с Соней, ни со стамбульскими не связана. И влезать в наши дела не горит желанием. — «Ещё бы», послышалось в трубке. — В ближайшее время я смотаюсь за тетрадкой, а потом выберусь к тебе буквально на пару часов. Только придётся встретиться где-то подальше от центра… и без третьих лиц. Может, ты права, это была баба, может, какая-нибудь из подружаек твоей Йилдыз.

(Жаль, что это почти точно не так)

— Ладно. И что, где-когда?

— Ага, вот прямо сейчас скажу, по телефону. Нет. Давай так, — я снова развалилась, свесив ноги через мягкий подлокотник. — Сделаем паузу, дадим болоту утихнуть. Недельку… две. Потом я смотаюсь за тетрадкой. Как только она будет у меня, я напишу комментарий в сама знаешь каком блоге. Напишу что-то подходящее по смыслу поста, типа «спасибо за ваши тексты» или ещё какую муть, неважно. Для такой цели зарегаю новый аккаунт, на аватарке будет то, что мы с тобой пили три дня назад на балконе. Название аккаунта будет местом встречи, а под комментарием будет число и время.

— Ты точно с ума съехала, — грустно сказала Елена, — Тупые шпионские игры. Почему нельзя просто в аське написать?

— Потому что мой ноутбук лежит в квартире у бабушки. Вместе с аськой и прочим разным. Бабушке я позвонила и объяснила, что у меня срочный заказ, а на вопросы чужих людей про меня отвечать не надо. Я не уверена, что могу безопасно его забрать… и я, кстати, пароль от аськи не помню.

— А как же ты в ЖЖ собираешься выйти?

— Интернет-кафе найду. Так даже лучше, одноразовый доступ, не отследит никто.

Ещё немного поворчав на тему того, что я спятила, Елена попрощалась. Я посидела пару минут, глядя в окно, которое поливал дождь, смешанный со снегом, и заставила себя встать. Олеся мне помогла, но большего я у неё просить не имела права. Пора было убираться подальше.

Я уже взялась за ручку внешней двери, когда за спиной скрипнуло и недовольный Олесин голос спросил:

— Далеко собралась?

Можно было прыгнуть прямо отсюда. Я постояла немного, держась за прохладный металл старой, испачканной краской дверной ручки, потом отпустила её и неохотно обернулась. Ненавижу объяснения.

— Спасибо за помощь, но дальше я сама.

Олеся постояла, сложив руки на груди, потом сняла с вешалки старую брезентовую штормовку и подошла к двери:

— Пойдём, посидим в беседке. Покурим.

Беседка стояла за домом, к ней вел узкий проход, над которым изгибалась рама для винограда. Летом тут, наверное, было очень красиво — зеленеющие лозы, солнечные зайчики на листьях. Сейчас скрученные и искривлённые побеги винограда на металлической решётке выглядели мучительно. Совсем недавно шёл дождь, плиточная дорожка под ногами была мокрая и грязная, но смотреть на неё было спокойнее, чем на эти черные плети.

Беседка была уродливая. Шесть белёных столбов, над которыми торчала коническая крыша, покрытая пластиковой синей черепицей. Под крышей стояли кругом лавочки самого простецкого вида, а посередине темнело непонятное пятно.

— Мы тут на лето мангал ставим, — пояснила Олеся, — Как раз в прошлые выходные убрали. — Она села на ближайшую лавочку, достала из кармана пачку «Соверена», вытащила сигарету. Протянула пачку мне, изобразив вопрос на лице.

Я сдалась. Курить я бросаю регулярно, и пока всё идёт хорошо, никаких неудобств не испытываю. Но как только начинаются проблемы…

«Соверен» редкая гадость, конечно. Я затянулась, привычно почувствовала лёгкое «уплывание», всегда настигающее меня после перерыва. Выпустила дым тонкой струйкой. Дурацкое занятие, вредное к тому же, а как успокаивает.

— Всегда удивлялась, — Олеся словно мысли читает, — Почему курение так успокаивает?

— И почему?

— Ритуал, — она зажимает сигарету в углу рта, как мужчина, а руки суёт в карманы. И продолжает говорить, умудряясь не упустить зажатый в губах фильтр:

— Ты берёшь пачку, вынимаешь сигарету, достаёшь зажигалку. Прикуриваешь. Зажигалка, как обычно, даёт огонь не с первого щелчка. Ты затягиваешься, выпускаешь дым — это всё тоже происходит как обычно, как всегда. И мозг говорит сам себе «всё как обычно, значит, не о чем волноваться».

Я посмотрела на горящий кончик сигареты — он чуть разгорался и пригасал из-за налетающих порывов ветра. Вспомнила, как на одной из моих немногочисленных «офисных» работ начальница отдела начинала рабочий день с кофе и кексика. На улице могли падать камни с неба, непосредственное начальство могло уже жаждать её крови, а подчинённые наворотить невменяемого, но первые пятнадцать минут любого дня она упёрто начинала со стаканчика «американо» и кексика из «Макдональдса».