— Альтар…  — скорее, отметила, чем удивилась она, слегка замедляя шаг.

Я двинулся вперёд, встал прямо перед ней, загородив собой выход из павильона. И задал, наконец, вопрос, который тщился задать с самого момента её сногсшибательного появления на площади — глядя прямо в глаза, отливающие зеленью изумрудов:

— Ну и для чего ты всё это сделала?

Она помолчала. Недовольно нахмурилась, знакомо сведя к переносице брови:

— Неужели ты не понимаешь…

— Понимаю, — перебил я, чувствуя, как с каждым мгновением терпит полное фиаско моё обещание себе оставаться спокойным. — Разумеется, понимаю…  Заклятый враг, священное право на месть и всё такое. Твой брат предлагал тебе разумнейший путь — выступить с обвинением на суде ваших Старейших. Того, что ты можешь поведать, более чем достаточно, чтобы мерзавец не вышел сухим из воды…  Так почему ты взамен решилась на эту глупость?

— Это не глупость! — запальчиво возразила Шаэриэнн, и фанатичный блеск в её глазах хлестанул меня покрепче плети. — На Суде Созвездий Llireadan сделает всё, чтобы выкрутиться — у него будет время и власть…  Суд же Меча лишит его возможности опереться на мнение прикормленных Старейших, переврать свидетельства, закрыть рты тем, кто ещё может решиться что-нибудь показать…  Я и так — единственная, чей вызов на поединок он оспорить не в силах! И в высшей степени справедливо, что его покарает именно моя рука!

— Твои руки…  — поморщился я, не представляя, как заставить её, наконец, признать очевидное, — … едва способны удержать клинки! Ты забыла…  — я приподнял её запястье, — забыла, что палачи сотворили с тобой?

— Ashratt!…  — Шаэриэнн со злостью выдернула ладонь. — Не волнуйся! Твой Мастер возвратил моим рукам достаточно сил! На то, чтобы воздать этой твари по заслугам, меня хватит!…

— Шаэ…  — я всё ещё пытался воззвать к гласу разума. — Да, Просперио — отличный лекарь, но он не бог!!! Он сам сказал тебе, что к тому, что было, ты никогда не вернёшься!…

Но все мои доводы разбивались о глухую стену.

— Я - Избранница Ночи, Rihanne Daerrt!…  — меня наотрез отказывались слышать. — Моё мастерство никуда не исчезло! И можешь не сомневаться, я добьюсь справедливости!

— Справедливости?! — не выдержал я. — И в чём же она? В том, что ты станешь которой уже по счёту жертвой предателя и убийцы — заодно, кстати, и оправдаешь его своей гибелью перед смертными и богами?…  Да если твой бывший любовник хоть немного владеет клинком, он справится с тобой, словно с ребёнком!…

Взгляд Шаэриэнн окатил меня ледяным презрением.

— Справедливость в том, что послезавтра на рассвете умрёт он, а не я.

— Демоны!!! Неужели ты действительно столь наивна, что веришь в промысел богов?

— Я верю в себя — и этого достаточно!

— Достаточно, говоришь?

Отчаявшись достучаться до неё словами, я сделал два резких шага назад, рванув из-за спины меч:

— Что ж, раз ты так хороша, как сама считаешь — давай, покажи, на что действительно способна твоя рука!

Шаэриэнн отступила, потрясённо качнув головой.

— Ты с ума сошёл! Я не буду с тобой драться!

— Будешь!…

Не давая ей опомниться, я скользнул вправо, тут же атаковал сбоку резким, широким выпадом. Ответ её был предсказуем: клинки вспорхнули крыльями бабочки, слаженно блокируя мой удар…

Впрочем, на это я и рассчитывал: реакция, отточенная годами тренировок, оказалась проворнее гласа рассудка. Главное, ты приняла бой, милая — а уж как не выпустить тебя раньше времени, теперь моя забота…

Я без труда высвободил клинок, на миг разорвав дистанцию. И тотчас, не теряя ни мгновения, ударил снизу, подсекая — теперь почти в полную силу, почти не гася движений, тем самым вынуждая её отвечать.

Шаэриэнн ответила, гибким вывертом уйдя в сторону: лопасти двойной мельницы, синхронно закрутившись в воздухе, заставили меня вспомнить о защите, уклоняясь и отводя град ударов, сыплющихся с обеих сторон.

Я уступил инициативу, и Шаэриэнн налетела на меня, стремительная и опасная, как дикая кошка. Но при этом ярости в её глазах не было: один лишь собранный холодный расчёт. Двойные мечи в её руках пели слаженную, умелую боевую песнь, двигались одновременно быстро и плавно, не давая отследить глазами переходы приёмов.

Шаэ действительно была бойцом. Очень хорошим бойцом. Многие из её прежних умений остались с нею до сей поры.

Многие — но, увы, не все…  И всё, чего я сейчас желал всеми фибрами души — доказать ей: того, что есть, на самом деле недостаточно.

Через несколько мгновений я подстроился под её темп. Позволил ей провести ещё пару атак, и, рассчитав момент, поймал встречным ударом один из её клинков. Блокировал, дёрнул в сторону — резко, с силой — одновременно уклоняясь с линии атаки второго меча.

Уклон вышел не очень ловким — я опасно приблизился к своей противнице, одновременно открывая бок. Если бы Шаэриэнн могла самую малость ослабить хват, чтобы рукоять свободно провернулась в руке — мой замысел провалился бы. А уж следующий спаренный удар я бы неминуемо пропустил…

Но она не могла.

И я знал это.

Сверкнув в солнечных лучах ослепительной вспышкой, меч вылетел из разжавшихся пальцев, не способных противостоять моему усилию. А я, отразив удар второго клинка, остановил лезвие своего в полуладони от её груди.

Пару мгновений мы смотрели друг на друга, молча и тяжело дыша. Затем я медленно опустил меч к ногам; Шаэринн потянулась в траву, поднимая потерянное оружие. И, отступив на шаг, всё так же, не проронив ни слова, приготовилась к бою.

Не убедил…

Ладно.

Я и не рассчитывал, что это окажется легко.

Я вздохнул. И атаковал снова…

На этот раз наш поединок длился дольше. Шаэ была осмотрительнее и всячески избегала силового противостояния, умело навязывая мне собственный стиль. Она плясала вокруг меня — ловко, гибко, нечеловечески быстро — я едва успевал встречать её удары или с огромным трудом уклоняться от них.

Я знал, что, сражаясь в подобном темпе, рано или поздно уступлю ей — но знал также, что полагаться лишь на ловкость и скорость при явном недостатке силы будет ошибкой. И первая же моя удачная контратака с успехом доказала это. Шаэ опять не удержала оружие, и я остановил бой.

Когда она снова наклонилась поднять клинок, в её взгляде, обращённом к мечу, промелькнула такая боль, что в тот миг я возненавидел себя. Но, видят боги, как ещё по-другому я мог объяснить ей жестокую истину — очевидную для всех, кроме неё самой?!

— Шаэ…  — произнёс я.

В ответ она атаковала.

Третья наша схватка, очевидно, могла бы стать образцом для толпы учеников, собравшихся посмотреть на то, как могут сражаться по-настоящему опытные бойцы. Мы выложились от души, показывая, кто на что способен и одновременно ловя друг друга на возможных ошибках. К счастью, во дворе храма не росло ничего, кроме травы, и свободного места для манёвров нам хватало.

Пару раз я был на волосок от проигрыша. Пару раз только чудом «смертельного» удара избегала Шаэриэнн. Преимущество то и дело склонялось то в одну, то в другую сторону — однако развязка, в конце концов, наступила.

Моему мечу удалось пробить брешь в защите Шаэ: подвёл выставленный ею сложный блок. Технически он был идеален — Шаэриэнн провела его безупречно, явно оттачивая этот приём не один год.

Но пальцы…  Пальцы снова её подвели.

И, хотя оба меча на сей раз остались в её руках, мой удар наотмашь неминуемо рассёк бы противника пополам — будь этот бой настоящим.

— Ещё? — уже не в силах унять тяжёлое дыхание, спросил я.

Разумеется, она кивнула в ответ — хотя сама была вся в мыле и пошатывалась.

И мы скрестили клинки снова.

… Клянусь богами, я не поддавался. Просто теперь Шаэриэнн-таки сумела «поймать» меня на ошибке: ударе с разворота, проведённом не до конца…

Мгновение промедления — и два вытянутых клинка лезвиями «ножниц» легли мне на плечи, в последний миг остановленные умелой рукой.