– Мелисса испекла? – кивнул на явства Альберт.

– Ага. Сказала, что нехорошо идти к тебе с голыми руками. Там еще рагу и пшенка.

– Это она молодец, я со вчерашнего обеда ничего не ел…

– Ты хоть иногда заходи поесть к нам, а то Агнес совсем из сил выбьется – еще один рот кормить, да такой огромный, – Феликс хихикнул, как ребенок, и увернулся от шутливого толчка в плечо.

– Дурак, не так уж много я и ем. А Мелисса из сил не выбьется?

– Нет, у нас много ест разве что Курт, да и относительно чего – много? Одну тарелку всего, Бьорн и Хильда совсем как пичужки маленькие, их порции в чашку уместить можно.

– Печенья – это нечто, – Альберт улыбается, заворачивая добрую половину лакомства и кидая кулек в сумку – ясное дело, оставил Софе, они всем делились с самого детства – решили и жизнь друг с другом разделить.

– Пойдем? Я взял всякого, если что. Ножик, бутылку воды, поесть с собой – сухарики и мясо, если совсем проголодаемся, книгу…

– А книга зачем? – Альберт наклонился и залез в ботинки. Тоже высокие, как у Феликса – только теперь зимние, с плоской подошвой и мехом внутри. Незаменимые помощники в дальних странствиях по снегу.

– Бестиарий. Вдруг найдем следы?

– Мне чертовски нравится твоя предусмотрительность! – Альберт улыбнулся от уха до уха, похлопал друга по плечу и вышел из дома, храбро подставляясь под декабрьский ветер и снег.

Лес встретил их шумом – ласковыми голосами деревьев.

Сердце замирало от мысли, что именно здесь они проведут праздники – в надежных объятьях природы.

Тропинки, уже давно знакомые, занесло снегом, потому приходилось искать их по памяти – Феликс читал лесные дороги. То и дело припадая к земле, он касался пальцами рыхлого снега, поскрипывающего под ногами, и шел вперед. Альберт и Софиа шли за ним – чаща и рощицы не были их стихией.

– Мы бросили затею догадываться, кто встретится нам в Ветрардаг? – негромко спросила Софиа, опасаясь потревожить спящего лося или медведя.

– Бесполезно, вариантов много, а информации и идей – кот наплакал, – Альберт пожал плечами и плотнее завязал шарф на ее шее.

– Я тропы не вижу – все занесло. Придётся идти наобум, – Феликс вздохнул, будто поднял тяжесть; выпрямился, засунул замерзшие руки в варежки и прикрыл глаза, подставляя лицо лесному шепоту. – Если заметите чьи-то следы – обязательно скажите, это поможет…

Софиа кивнула и достала из сумки моток яркой красной пряжи, обвязала у дерева и взяла клубок в руки – чтобы не заблудиться и вернуться домой, простой и действенный способ, известный с незапамятных времен.

– Здесь прошел лось, пару часов назад.

– Отлично, значит, нам в обратную сторону, – Феликс развернулся и пошагал вглубь, в чащу.

Деревья стали расти гуще, будто закрывались от непрошеных гостей; лось обломал ветки кустарников и елей: их лапы прогибались под тяжестью декабрьского снега.

– Феликс, ты уверен, что там мы найдем поляну? – Софиа тронула его за локоть. – Мы же не просто гуляем, нам нужно искать место для ночи Ветрардага.

– Мне что-то подсказывает, что там есть хорошее место. Я чувствую, – упрямо произнес юноша; его глаза горели чем-то неземным, на дне фиолетовых омутов спрятались светящиеся кристаллы. – Верьте мне, лес мне никогда не врал, – и обернулся, чтобы взглянуть на Альберта.

– Идем. Веди, куда хочешь, с нами клубок пряжи, все будет нормально, – Альберт похлопал его по плечу и, придерживая руками ветки, пошел следом в самую чащу.

Медленно темнело – то ли от заходящего рано солнца, то ли от того, что голые ветви деревьев загораживали небо. Феликс упорно продирался сквозь ели, длинные березы и невысокие сосны, и друзья шли за ним. Лес действительно никогда не врал ему.

Казалось, шли они вечность, но вдруг их поводырь – здесь Альберт и Софиа были как слепые котята – остановился, вскинул руки и замер в этой позе, будто окаменел.

Интуиция подсказывала: сейчас лучше молчать и не двигаться. До их ушей донесся тихий скрип снега под маленькими лапками и странные курлыкающие звуки.

Перед ребятами была поляна – как огромная тарелка, без единого кустарника и зарослей малины, лишь одно огромное дерево в центре – большое, как сам мир, едва ли втроем можно ствол обхватить… Вокруг него, перебирая крохотными лапками, водили хоровод мошу.

Будто кто-то рассыпал мешок плюшевых игрушек – все цвета, от самых ярких до пастельных: и золотистый, и рыжий, и множество оттенков голубых, зеленых и фиолетовых; огромные глаза, пушистые хвосты и маленькие лапки. Они курлыкали что-то на своем языке, который понимали только дети, бродили вокруг древесного ствола и колдовали. Из-под маленьких лап вылетали искры…

– Что будем делать? – тихий шепот Софии раздался прямо над ухом вытянутого в струну Феликса.

– Альберт, возьми мой рюкзак, – Феликс отдал ношу и совсем осторожно сделал шаг навстречу волшебным созданиям.

Мурчание прекратилось, едва подросток ступил на поляну.

Его силуэт отразился в десятках пар волшебных глаз. Поразительно: обычно боязливый, несуразный, неуверенный в себе мальчонка – стоит перед зверями смелым и обходительным. Тяга к магии и не такое творила с людьми.

Мошу попрятались кто куда – залезли в дупло дерева, зарылись в снег, убежали с поляны, и только один храбрец остался. Цвета подсолнечного меда, с трогательными бежевыми рожками, небольшими темными рисунками на шерсти; он шагнул навстречу Феликсу, и у того сперло дыхание и сбился пульс.

Самый настоящий мошу шагнул ему навстречу.

– Прости, что распугали тебя и твоих друзей, – Феликс присел на корточки и протянул руку, давая зверьку себя осмотреть. – Мы не хотели пугать, мы не причиним вреда, – он завороженно смотрел в бесконечной глубины зеленые глаза, в которых смешалась весенняя листва, робко набухающие в апреле почки, мягкий мох под ногами. – Мы ищем место, где можно отпраздновать Ветрардаг. Покажешь нам поляну, на которой мы не помешаем тебе и твоим лесным братьям?

Мошу ткнулся мягкой головой в ладонь и засеменил вперед. Феликс улыбнулся, махнув Альберту и Софе – мол, пойдемте, нам здесь помогут.

– Ну Феликс, ну ты даешь, – восхитился Альберт и передал ему рюкзак. – Не думаю, что кто-то из нас смог бы найти общий язык с мошу, да еще и выпросить у него помощи.

– Зато я не умею управлять лодкой, – друг смущенно улыбнулся и отвел рукой хлесткие ветви березы.

Прямо перед ними была огромная поляна – чудесное место: замерзшее озеро, сугробы, ивы, склоненные над зеркальной гладью льда, а большие ели закрывали этот безмятежный уголок от всех плотным куполом. Казалось, все вокруг звенит от красоты и покоя.

– Здесь вряд ли ступала нога человека, – Софиа улыбнулась и глубоко вздохнула – даже воздух был другим, серебристым и светящимся.

– Зато здесь ступал кто-то с копытами, – Альберт взглянул на следы, присыпанные снежной ватой.

– Спасибо, малыш, – Феликс вновь присел на корточки и, сняв варежку, ласково погладил мошу по спинке. Тот заурчал, ткнулся в ладонь; залез на руки и явно не собирался слезать, наслаждаясь теплыми объятиями. Фелю пришлось осмотреть следы, держа мошу на руках. – Должно быть, это лоси… Или горные козлы зачем-то спустились в такую глубь, – он пожал плечами.

– Кажется, у кого-то появился новый друг, – Софиа подошла ближе и осторожно почесала зверька за рогами. – К Агнес ее Пулло так же пришел. Она собирала хворост на опушке, он забрался на руки и не слез, пришлось домой нести… Говорят, только к очень добрым людям приходят мошу, – широко улыбнулась девушка и взглянула на разомлевшего и неприлично счастливого зверька.

Домой они шли медленно – нужно было помечать путь красной пряжей. Между деревьев нитку протягивать нельзя – какое-нибудь создание запутается или поранится. Поэтому приходилось долго, основательно обвязывать веточки и стволы, оставляя метки, чтобы потом найти это чудесное место.

Когда они вернулись в деревню, был глубокий вечер, похолодало еще сильнее – ночью будет мороз.