Кристиан с ухмылкой осмотрел зал, богатое убранство, глянул себе под ноги и увидел свое отражение в натертом до блеска полу.

– Я вижу, на что ты тратишь деньги, Старая Королева, – с усмешкой произнес он. – На колдунов, которые лечат твое старое тело после любви Короля и на бесполезную роскошь, чтобы потешить себя. Но я человек простой. Мне не нужен мрамор для дворца, и золотая чаша тоже не нужна, мне хорошо пьется и из глиняной кружки. А для начала… – Кристиан вдруг задумался. – Вели-ка мне приготовить комнату, Этель, да с горячей водой – согреться с дороги. И девку дай. Покрасивее да покрепче. Такую, какая и две ночи со Зверем пережила бы.

– Хочешь невесту Короля? – прошептала Старая Королева одними только губами, но Кристиан разгадал беззвучное шевеление ее сморщенных губ.

– Самую ладную, – произнес он, и глаза его заблестели, ноздри затрепетали, он с жаром потер руки. – Самую красивую и здоровую!

– У Короля других не бывает, – безжизненно ответила Старая Королева, поникнув.

– Так веди!

Старая Королева тяжело поднялась с трона. Двигалась она медленно и тяжело, бремя лет давило на ее согнутые плечи, и Кристиан посторонился, когда она проходила мимо, словно боялся, что край ее одежды заденет его. Как будто мимо него сама чума прошла или смерть.

«Давай, старая Этель. Веди ее. Покажи мне, как выглядит твоя судьба», – подумал Кристиан.

Он не был суеверен и не верил чародеям и магам, которые брали деньги за то, что вглядывались в будущее, но сейчас он не мог подумать иначе. Судьба. Он знал, что старуха, обмирающая от страха, не желающая выпускать из своих цепких когтистых лап свою желанную добычу – Зверя, – поспешит выдать Кристиану его выкуп и просто ухватит ту девицу, которая окажется поблизости. Кто знает, какие дороги привели эту девушку именно сюда и именно в этот момент? Кем была она – дочерью нищего дровосека, тянущей повозку с хворостом в засыпанном осенними листьями лесу, коль скоро не сумела она убежать от слуг Короля, ищущих ему невесту? Или знатной дамой была, любимой взлелеянной дочерью, а завистливые злые соседи, желая причинить боль и зло ее семье, указали слугам Короля на ее дом? Что делала она поблизости от тронного зала – мыла ли полы, натирая их щеткой, или шла на конюшню, расплачиваться за собственную оплошность? Теперь не узнаешь. Сама она вряд ли захочет рассказать, да и жизнь в королевском замке здорово укорачивает язык.

– Давай, Этель, веди сюда свою судьбу…

Дверь, чуть слышно скрипнув, вновь распахнулась, и старуха, шаркая слабыми ногами, втащила в тронный зал за руку девицу, покорно семенящую за Старой Королевой.

– Держи, – толкнув девушку к Кристиану, выдохнула Старая Королева. – Если хочешь, забирай насовсем, Зверь не заметит.

Карие, как переспевшие вишни, глаза девушки в оправе из чернейших, как спящий лес зимой, ресниц испуганно уставились в лицо северянину, она склонила голову, и по плечам ее скользнули богатые волосы, почти алые, как пламя костра, шелковые длинные локоны, такие густые и длинные, что и покрывала ей не надо было.

Кровь отлила от лица северянина, он и не заметил, как оказался на коленях, нерешительно и робко прикасаясь к подолу бархатного белого платья девушки, богато расшитого золотом и жемчугами, жарко горящими в свете свечей. Словно не женщина перед ним стояла, а божество, сошедшее на землю. Тихо вздымалась нежная грудь, тонкая шея словно выточена из мрамора, печально поникла, как стебель цветка в жару, нежны пальцы ее, словно из полупрозрачного фарфора, нерешительно перебирали складки платья.

– Чудо какое, – прошептал Кристиан потрясено, вглядываясь в смиренно склоненное лицо невесты Короля, белоснежное, как зимние поля на его родине и прекрасное, как летний сон. На щеках словно отсветами от розовых лепестков лежал румянец, тонкий и нежный. Губы девушки были так алы, так соблазнительны и красивы, как спелая вишенка, и Кристиан ощутил непреодолимое желание тотчас припасть к ним, попробовать их на вкус и обо всем забыть. – Богиня, ангел… Этель, ты воистину щедра, если даришь мне такие подарки! Буду беречь ее пуще собственного сердца, никому не отдам…

– Так ты согласен? – тревожно каркнула старуха словно из небытия. – Мы договорились?

– Договорились, Старая Королева, – произнес Кристиан, поднимаясь и не в силах отвести свой взгляд от девушки. – Я лишь погощу немного, навещу Зверя, скажу ему, что соскучился, и уеду… Так я могу забрать ее с собой?

– Она твоя, – усмехаясь, ответила Этель. – Ты слышишь, Катрина? Твой долг и первая обязанность – любить Короля. Так возлюби его, служа этому господину.

Невеста Короля была молчалива и двигалась тихо, как тень. Кристиан, шагающий впереди, то и дело оборачивался, чтобы убедиться, а следует ли подаренная девушка за ним. Она шла.

Кротко уронив бессильные руки вдоль тела, опустив взгляд глаз, и на ее белоснежном лице было написано лишь смирение и неземной, потусторонний покой. Видимо, пыталась бежать из дворца когда-то. Вероятно, сразу после ночи любви с Королем, не желая себе такой судьбы. Не умереть – смерть грех, да и глупое зло против себя. Коли тебя итак уже обидели другие люди, к чему добавлять самую огромную обиду от себя? Она не хотела умирать. Жить она хотела, в ней столько здоровья и силы, что жить бы ей, да детей родить…

Но ее поймали и сломали. У Старой Королевы хорошие палачи, они не зря едят свой хлеб.

Поэтому сейчас она покорно брела за Кристианом, даже не помышляя сделать хоть шаг в сторону, уклониться от его маршрута. И не важно, что сделает с нею приезжий – палачи могут сделать больнее. Она это знала. А если в конце любого пути ее ждет боль, то не все ли равно?.. Кристиан смотрел на девушку, облизывал жадно внезапно пересохшие губы и, усмехаясь, шел дальше.

Погоди же, Старая Королева…

Комнату для Сердечного Брата Короля готовили всегда одну и ту же – достаточно просторную, чтобы вместить купальню, просторное ложе и стол. Это и все, в чем обычно нуждался Кристиан – в хорошем отдыхе после долгого похода и в еде. Но не сегодня.

Перед дверями своей опочивальни Кристиан остановился, снова обернулся на девицу – та немного отстала, словно идти вслед за мужчиной ей было невыносимо трудно и страшно, а оттого шаги ее прелестных ножек были совсем крошечными, – и дождался ее.

Она подошла к дверям и уставилась на Кристиана темными глазами, в которых уже закипали слезы, отчего показалась ему еще краше и невиннее.

– Заходи,– велел он, распахивая перед нею двери. – И ничего не бойся. Я же не Зверь. Я тебя не обижу. Обещаю. Слово Сердечного Брата Короля.

Девушка торопливо ступила в комнату, как-то стыдливо, неловко втянув голову в плечи, и Кристиан, шагнув за ней, накрепко заперся изнутри. Старой Королеве незачем было знать, о чем они будут говорить и чем станут заниматься.

– Ну, поможешь мне раздеться?

Девушка безмолвно и покорно опустилась на пол, готовая стащить огромные сапоги с ног своего нового господина, и тот снова усмехнулся, покачал головой.

– Глупенькое дитя, – проговорил он, склонившись над нею и обнимая ее плечи широкими горячими ладонями. – Не знаешь, как угождать мужчине?

Девушка лишь отрицательно мотнула головой, торопливо отирая быструю слезу, прочертившую блестящую дорожку на белоснежной щеке.

– Ну, не плачь, – Кристиан помог ей подняться, покровительственно погладил ее склоненную голову. – Я не хочу, чтобы ты плакала. Ах, как ты хороша собой! Какие волосы – что шелк! Ты очень красива. Тебе говорили об этом?

– Это проклятье мое, – прошептала она тихо, и Кристиан обнял ее, прижав на миг к своей груди.

– Глупенькое дитя мое, – повторил он. – Ты не знаешь еще, какой это дар. Ну, поступим так: я пойду, помоюсь после долгого пути, а ты разбери мою сумку – там припасы, еда. Не такая мудреная, к какой ты привыкла во дворце, зато не отравленная. И дожидайся меня, согревай мне кровать… Да не углями, глупенькая. Собой. Я хочу видеть тебя в постели совсем нагишом, поняла? И не бойся.