– Да чего уж там личного, если целой нации касается… – вздохнул Ян. – Понимаешь, Влад, все дело в том, что я русский.
– Ну и что? Ты же там родился?
– Я там родился. Учился. Вырос. Я там жизнь прожить собирался. Моя мама – украинка. Но все равно я оккупант и захватчик. Ну ладно – я, я ничего полезного для страны не успел сделать. Но папа – врач, он десятки жизней спас, если не сотни. Только он все равно москаль, хоть и из Питера, но им пофиг. А у мамы русская фамилия и русский муж, поэтому она тоже интервент и узурпатор. И это говорят те же самые люди, которые еще вчера обнимали и родными считали. Им там так промыли мозги…
– Поэтому вы уехали?
– Страшно стало, что война и до нас дойдет. Да и вообще неспокойно. Всякие слухи ходили о каких-то драках, погромах. На Москалевке дом сгорел, говорили – потому что там русская семья жила. А у нас трое детей, мне на тот момент только четырнадцать было, братьям еще меньше. Родители решили, что так безопаснее. Мы там дом собирались строить, но начать не успели, вот на эти деньги и купили здесь квартиру. У папы здесь все родственники, несколько поколений древних петербуржцев, знаешь, из тех, которые говорят "Петербург", а не "Питер". Но вообще… Думаю, и поэтому тоже, наверное. Родители там пятнадцать лет прожили, все было нормально, а потом вдруг… Бабушка и дедушка стали гнать на русских, родители пытались их защищать, типа разборки политиков – это одно дело, а мирные жители тут совсем ни при чем, и не надо в это влезать. Ну и… все. Оккупанты и прочее. Ругались постоянно. Дед однажды выдал – вы типа в нашем доме живете, у вас ничего своего нет, разве не захватчики после этого? Мама плакала. Я впервые в жизни видел, как она плачет, и мне деда хотелось убить. И мы с братьями сразу перестали быть любимыми внуками, а мы ведь вообще дети были! Но никого это не спасло, даже Ваську, младшего, ему семь лет было! За что? Вот что мы сделали?
– Знаешь, я не специалист по русско-украинским отношениям, я вообще в это не влезал никогда. Всегда старался дистанцироваться от этих проблем, и позиции оформившейся у меня по этому вопросу нет. Но иногда обстоятельства так поворачиваются, что просто необходимо иметь какое-то мнение, а я понятия не имею, как реагировать. Однажды Маша, это сестра младшая, как-то пришла к родителям с "Полтавой" Пушкина и сказала – читала, но не поняла ни одной буквы, кто-нибудь перескажите мне это русским языком. Родители, естественно, тоже еще в школе читали, послали ее ко мне за разъяснениями. И вот мы с ней начали разбирать построчно, вроде все перевели на человеческий язык, смысл стал ясен, и вдруг мне вопрос прилетает – а что, собственно, этого Мазепу не устраивало, с чего вдруг он все эти интриги плести начал? Ведь он и так был типа главным, чего еще он хотел добиться? А я не знаю ответа. И мы с сестрой пошли по Википедиям и прочим источникам, но, честно говоря, так и не поняли. Он уже старый, ему под семьдесят, у него власть, богатство, у него молодая красавица жена, а и правда – что ему было нужно?
– Я не очень силен в истории. Кажется, независимости Украины или чего-то типа того.
– Какой блин независимости? От кого? И главное – зачем? Все равно ни одна страна в этом мире не может творить все, что в голову взбредет, по-любому нужно будет считаться с соседями, не с Россией, так со Швецией или с Речью Посполитой какой. Никакой независимости не существует, это миф! Ну вот воссоединились они с Россией, между прочим, по собственной инициативе, никто не заставлял, так и что дальше такого плохого произошло, что обратно независимость потребовалась? Их обижал кто-то? Голодом морил? Пытал, бил, убивал? Имущество отбирал? Из дома выгонял? Что конкретно Мазепу не устраивало? Захотелось быть "владычицей морскою"? Ну так у него получилось. В смысле – у разбитого корыта оказаться. И ты знаешь, ответ я нашел в другой книге. История повторяется дважды – один раз в виде трагедии, другой раз… в виде еще одной трагедии, ничему людей жизнь не учит. То есть хронологически, конечно, все наоборот было, Тарас Бульба жил раньше, чем Мазепа, но это ничего не меняет, люди все равно у своих предков не учатся, как показывают нынешние события… Причем, мы-то не изучали эту книгу, а у Маши почему-то она появилась в программе, хотя мы в одной школе учились. И знаешь, я просто в шоке был, когда прочитал. Я удивляюсь, как эту книгу не запретили еще тогда, в девятнадцатом веке, а уж как потом она стала героической сагой – для меня вообще загадка. У меня всю дорогу было ощущение, что Гоголь над нами всеми просто поиздевался. Что на самом деле он не героев образы рисовал, а раздолбаев.
– Почему?
– Ну ты вот хорошо помнишь сюжет?
– Я не читал. У нас училка русофобкой была, она всех русских авторов по максимуму стороной обходила.
– А разве Гоголь русский? – удивился я, лихорадочно вспоминая биографию писателя. Почему-то мне казалось, что он родом откуда-то как раз из Украины.
– По-моему, она так и не определилась, чьим его считать, но из программы на всякий случай исключила, он все же на русском языке писал. Причем в Харькове-то вся эта тема с украинским языком – вообще профанация, там все на русском говорят. У нас в школе уроки на украинском вели, когда какая-нибудь комиссия приезжала. Но теперь-то все не так, конечно, после всех этих "вооруженных конфликтов" все резко мову выучили. Те, кто двух слов связать не мог, теперь вообще разучились русский понимать. Но ты вроде что-то там почерпнул героическое из "Тараса Бульбы", может поделишься?
– Наоборот. В том-то и дело, что все наоборот. Все, что я почерпнул, – казаки были алкоголики, воры, бандиты и вообще гопники, в стиле "есть че? а если найду?" Типа сидят такие запорожцы и рассуждают – мы вот тут султану турецкому сдуру клялись своей верой, обещали мир. Вера для нас – святое! Но как бы так хитро сделать, чтобы и клятву не нарушить, и шашкой рубануть? Что? Кошевой говорит – так не получится? Так давайте сменим кошевого! Трус какой-то, ей-богу. Что говорит новый кошевой? Если нельзя, но очень хочется, то можно? Вот это он дело говорит, вот так давайте и поступим. Занимались они исключительно пьянством или войной. Хотя почему "или"? Пьянство на войне тоже вполне процветало. Однажды во время осады города скучно стало, перепились все. Пока пьяные валялись, их перебили. Так ты думаешь, они какие-нибудь выводы сделали? Они сказали – как же можно было на безделье и не напиться? Это ж всякий нормальный человек должен понять! А вовсе не нападать на безвинных людей. Безвинными, на минуточку, назывались те, которые город осаждали. Я уж молчу про то, как они с мирным населением развлекались, как резали женщин и убивали младенцев. Да они даже сидя дома умудрялись провороваться или в долгах погрязнуть! И этих людей литература преподносит как национальных героев! Вот что-то мне не верится совсем, что Гоголь именно это имел в виду. А еще в Википедии написано, что якобы поляки были крайне недовольны тем, как их писатель в повести изобразил. Кровожадными, агрессивными и жестокими. Недовольны настолько, что даже не издавали ее у себя до недавнего времени. А евреи считают повесть антисемитской, жиды там больно уж непривлекательны типа. Я бы на их месте вообще не парился – казаков в этой повести по долбоебизму никому не переплюнуть. Поляков и евреев наоборот жалко, и выглядят они там овечками на фоне этих беспредельщиков.
Кажется, я выдохся. Ян слушал мою горячую речь довольно безэмоционально, а потом еще и подождал немного, не добавлю ли я чего.
– Влад, ты извини, но дискутировать на эту тему я зарекся еще года три назад. Меня только одно интересует – какое это все отношение имеет к Мазепе?
– А. Не к Мазепе. В принципе к украинскому характеру. Это, конечно, такое себе обобщение… Но вот я смотрю на то, что сейчас там происходит, и понимаю, что ничего же не изменилось ни со времен Мазепы, ни со времен Тараса Бульбы. Понимаешь, и в том, и в другом случае Маша мне задала вопрос: зачем? Зачем они развязали эти бессмысленные войны? Чего им не хватало? Чего они хотели? И, по моему мнению, у Гоголя ответ дан более явно – не живется чувакам спокойно. И это – единственная причина. Нет никакой независимости, никакой веры, никакой оккупации, просто людям хочется войны. И периодически их этим накрывает. Такое типа серийное маньячество в рамках отдельно взятого народа.
