– Когда дело касается такой красоты, я становлюсь глух к любым мольбам, Черис, – прошептал он у самых её губ и, будто одержимый, жадно припал к ним.

Ноги девушки ослабели от захватившего её вихря чувств, и она была вынуждена обхватить его за шею рукой. Его требовательные горячие губы творили с её губами нечто волшебное, вытесняющее страх, наполняющее всё её существо томлением и негой, будившее в ней жажду неизвестного происхождения, заставлявшее желать его прикосновений снова и снова. От накатившего на неё удовольствия, она закрыла глаза и судорожно втянула ноздрями воздух. Воздух, наполненный лишь запахом лорда Харлина.

Погруженный в пучину страсти, Эдан рисковал овладеть Черис прямо здесь. Она отзывалась на каждый его поцелуй и на каждое прикосновение его пальцев к своему лицу. Он понял, что месть уже не будет такой, какой задумывалась им сразу. Невероятным усилием воли, лорд Харлин оторвался от своего приятного занятия и посмотрел в лицо девушки, щеки которой разрумянились, а глаза подернулись истомой. Черис смотрела на него, и видела в нем его самого, а не захватчика, врага или повелителя, он это точно чувствовал.

– Зачем? – едва слышно пробормотала она. – Зачем вы это сделали?

– Мое право, – хрипло сказал он, боясь выдать свои истинные эмоции.

Храня полное молчание, они вернулись в особняк.

Теплые дожди возвестили о приближении весны, и началась тщательная подготовка инвентаря к посевной, проверка состояния семян. Когда весеннее солнце удлинило день и согрело землю, работа в имении забурлила с новой силой. Горячая пора и тяжелый труд нисколько не испортили радостного настроения крестьян, с воодушевлением приступивших к своему любимому делу: выращиванию хлеба, фруктов и овощей. От их стараний каждую весну зависел, какой урожай снимут к осени, будет ли вдоволь продовольствия для всех жителей имения на зиму и хватит ли семенного фонда на будущий год.

Как-то совсем незаметно, лорд Харлин в придачу к её работе в библиотеке присовокупил обязанности по руководству процессами имения. Дел у девушки добавилось многократно, и она была этому рада. Полностью окунувшись в привычный для неё мир, она могла отвлечься от своих тягостных дум о лорде Харлине. После того поцелуя напряжение между ними нарастало с каждым днём и какая-то недосказанность витала в воздухе. Поэтому Эдан очень часто улетал из имения, наведываясь к другим лордам, к лорду-наместнику в Остадар. В такие дни Берни дышалось гораздо легче, хотя она была вынуждена признать, что ей не хватало ни его глаз, ни его голоса, ни его ослепительной улыбки, ни, демоны всех дери, самого Эдана. Но чтобы не произошло, Берни лучше откусила бы себе язык, но ни одна живая душа никогда бы не узнала, как сильно она скучала по лорду Харлину в его отсутствие.

Вечером, когда моросил дождик, Берни вышла под зонтом погулять по саду. Молодая зелень на деревцах и распушившиеся ветки туй источали приятный аромат, и девушка наслаждалась просыпающейся природой, пока не заметила на условленном деревце полоску коричневой ткани. Кто-то нуждался в её помощи.

Не теряя драгоценного времени, девушка отправилась знакомой дорогой к дому за рекой, едва на землю опустились сумерки. Она не волновалась, что лорд Харлин заметит её исчезновение, потому что должен был вернуться завтра к обеду. Несмотря на этого, девушка соблюдала осторожность, пока шла в домик. Там, как обычно, горело одно окошко. На этот раз её пациентами оказались молодая мать и её дочь. Берни призвала на помощь дар, переданный ей прабабушкой, и провела процедуру исцеления, вырвав их из смертельных лап Огненной болезни. Женщина, прижимая к своей груди маленькую дочурку, со слезами на глазах благодарила Берни, предлагая ей деньги. Девушка строго выговорила неразумной, что деньги пригодятся им самим, вернула награду и отправила их восвояси. Женщина и проводник, благословив спасительницу, скрылись в ночи.

Бернадетта потерла виски и устало, прижавшись спиной к стене, сползла вниз. Она знала – слабость пройдет через несколько минут, и тогда она сможет отправиться домой. Потушив свечу, девушка пощупала манжет рукава и, убедившись на месте ли маленький кинжал, вышла из домика. Полная луна ярким диском красовалась на ночном звездном небе, разливая свой мерцающий серебристый свет по земле. Берни решила не переходить реку через мост, зная, что недалеко есть каменистый брод, и шла вдоль кромки леса.

А потом она застыла и всё внутри неё похолодело. Она услышала голос, который надеялась больше никогда не слышать в своей жизни. Глухая ноющая боль заворочалась в душе, воскрешая воспоминания о событиях, которые она остро хотела забыть. Как очутился здесь этот убийца?!

– Значит, это правда – ты всё еще жива, – прошипел Стеллан, ухватив девушку за локоть.

– И ты я вижу, тоже, – сквозь зубы ответила она.

– А что ты делаешь здесь такой порой? К любовнику наведывалась?

– Гуляю.

– Знаю, ты любишь гулять одна. Послушай, милая сестричка, ты должна помочь нам с матерью вернуться. Говорят, у тебя налажены хорошие отношения с этим фламийским выродком, – Стеллан выглядел устрашающе в свете луны.

Берни стало неприятно, когда она услышала оскорбительное слово о лорде Харлине.

– Кто говорит? – резко спросила она.

– Так я тебе и сказал, – смешок сорвался с его губ. – Что скажешь? Поможешь?

– Тебе и твоей матери – никогда! – она осмотрела его с ног до головы.

Он пытался унять бешенство, которое белой пеленой начало застилать ему глаза. Если возврата сюда нет, тогда он должен как-то заставить Берни стать его еще одним шпионом. Чтобы она докладывала ему обо всех передвижениях фламийца и его друзьях. Помощи от большинства жителей имения Стеллану ждать не приходилось. Никто и пальцем ради него не пошевелит, помня его крутой нрав и жестокие избиения. От его несправедливого гнева и неконтролируемой ярости их спасала Бернадетта. Поэтому они её боготворят. Но есть тут один человечек, который за приличную плату согласился под видом наемного рабочего узнать, жива ли госпожа Брайсли и следить за новым хозяином имения. За эту услугу Стеллану пришлось выложить деньги, после продажи быстро заканчивающихся драгоценностей. Если бы не разбой, чинимый Стелланом с его дружками на границах страны, они бы с матерью давно погибли с голоду. Ему нужна была Берни. Эта смышленая девка нашла бы способ обеспечить им безбедную жизнь.

Но еще больше в нем горело желание отомстить лорду Харлину, который грозил ему рудниками. Каков, а? Его, сэра Стеллана Клайда, на рудники? И месть ему поможет осуществить Берни. Ведь должна же она в душе ненавидеть человека, лишившего её всего – титула, владений и права жить самостоятельно в так любимом ею имении. По плану Стеллана, девушка должна будет указать ему на удобное время, когда под видом несчастного случая, лорд Харлин издохнет.

– Тогда помоги убить фламийского выродка, отнявшего у тебя Щедрые Низины, – прошептал Стеллан, будто опасался, что их могут услышать. – Сделай вид, будто влюблена в него. Отвлеки его внимание на себя, а я подскажу, кому сообщить самое подходящее на твое усмотрение место и время, когда этот лорд будет менее защищен или когда будет спать, после того как ты подсыплешь ему снотворное. Остальное сделают мои люди. Подумай, Берни, это одним разом избавит тебя и твоих подданных от гнета фламийцев.

Ноздри девушки гневно затрепетали. Стеллан совершенно рехнулся, предлагая ей подобное. И при всём при этом мечтает остаться с чистыми руками, поручая грязную работу ей и своим друзьям. Даже если бы она горячо ненавидела Эдана и согласилась бы на это безумство, то одновременно обрекла бы всех жителей имения на смерть. Фламийцы никогда бы не простили гибели одного из своих лордов и жестоко покарали бы виновников. Обратили бы Щедрые Низины вместе с жителями в обугленные останки. Идиот! Да лучше окончит свои дни рабыней при таком хозяине, как лорд Харлин, чем её родовое гнездо обратится в прах!