– Что ты имеешь в виду? – насторожился он.

– Я знаю, кто виновен в смерти Сэдрика и отца. И этого достаточно.

Он опешил, но взял себя в руки. Желание воткнуть нож ей в сердце проснулось где-то глубоко, но он понимал, что этим только усугубит положение дел.

– Знаешь? И мучаешь себя, терпя наше присутствие? Не упрямься и подпиши дарственную. А после езжай на все четыре стороны. Альдэрия – большая страна, – гадко ухмыльнулся он.

– Пусть это останется вашей мечтой. Когда-нибудь ни одна сила на свете не помешает мне с огромным удовольствием вышвырнуть вас из поместья, чтобы вы не отравляли здешние земли, – отчеканила она.

– Что-то ты слишком самоуверенна сегодня, – он дернул её за локоть и развернул лицом к себе. – Не боишься, что когда-нибудь я изуродую твое личико?

– Тогда сам будешь платить по своим счетам и счетам леди Агроны! – А когда она увидела на его лице желание пригрозить ей расправой над жителями усадьбы, сощурившись, бросила: – И посмей только тронуть здесь кого-либо, я пальцем ради вас больше не пошевелю. Сам со своей матушкой будешь отчитываться перед Его Величеством.

Он поджал губы. В этом деле – правда и сила за ней. А представить иную, отличную от этой сытой и сладкой, жизнь он не мог и не хотел. Взгляд его был полон черной злобы, но Стеллан был вынужден отпустить её руку.

– Это нужно погасить в течение двух дней, – резко рявкнул он, сунув ей еще три расписки.

– Как пожелаешь, братишка, – ответствовала она, спрятав документы в карман плаща.

Девушка подождала, пока Стеллан на лошади не превратился в черную точку, и направилась к деревянному мостику, перекинутому через самую узкую часть реки. Преодолев его в пять широких шагов, она нырнула в хвойный лес; дремучая чащоба охотно проглотила Берни в свой мрак, а пожелтевшая иглица надежно спрятала её следы, приглушая звук шагов.

Спустя тридцать минут быстрой ходьбы, она подошла к заброшенному домику с полуразрушенной крышей с одной стороны и шпилем на башне с другой. В единственном оставшемся застекленном окне мерцал тусклый огонёк. Здесь её ждало одно важное дело. Дело, касающееся жизни человека. И, возможно, не одной. Но это была её тайна. Тайна всей их семьи.

Уставшая и продрогшая, Бернадетта вернулась далеко затемно. Она шмыгнула на кухню. Там на плите стоял казан с теплым овощным рагу и сковорода с аппетитной зажаренной куропаткой. Девушка устало улыбнулась и мысленно поблагодарила мастера Орндорфа, их шеф-повара. Уж ему-то известно, какой измотанной и голодной она приходила из своих походов. Наспех перекусив, она запила ужин чашкой крепкого чая.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, она проследовала по затемненному коридору в самый его конец, где находилась её комната. Шагов её не было слышно из-за толстого ковра на полу. Проходя мимо комнаты Стеллана, она заметила приоткрытую дверь, и изнутри доносились приглушенные голоса. Что-то в их разговоре насторожило девушку, заставив остановиться.

– Стеллан, ходят слухи, что в приграничных городах, неспокойно, – говорил незнакомый для Берни голос.

– Я здесь причем? – недовольно спрашивал сводный брат.

– Так о тебе ведь спрашивают.

– И кому я понадобился? – недовольство сменилось беспечным интересом.

– Говорят о каких-то родственниках фламийки, которую ты испортил.

Берни нахмурилась. Какие гадкие подробности содержит биография Стеллана!

– Знаешь, сколько их было, – протянул он.

– И как они тебе даются? – восхищенно спросил неизвестный.

– Да какое там?! Кляп в рот, руки в кандалы, – гордо рассказывал Стеллан. – Это та первая вонзила свои проклятые клыки у самой моей шеи. Как еще горло не перегрызла, ума не приложу.

– Силён ты, приятель! И зачем они тебе сдались? Своих что ли не хватает?

– Ты не представляешь, в какой дикий восторг приводит меня их сопротивление. А потом салфетку со снотворным в лицо и вот – в моей постели роскошная рыжая бестия, связана по рукам, клыки закрыты кляпом, – с явным удовольствием говорил Стеллан. Ему нравилось чувство пусть и мимолетного, но превосходства над народом, которого все боялись и уважали.

– А их способность?

– Наркотик ослабляет все их способности, дружок. Так что, когда они попадают ко мне в руки, то больше не могут плеваться огнем, а их влияние на чужой разум ослабевает.

– Ну, в таком случае, пока. Я тебя предупредил.

– Расслабься. В этой глуши меня никто не найдет, – самоуверенно заявил Стеллан.

Ну и слизняк! Во рту у Берни стало горько от отвращения к сводному брату. Трусливый убийца и насильник, никогда бы не осмелившийся тягаться с равным себе противником.

Раздался звук удара ладони о ладонь, как при крепком рукопожатии.

Незнакомец вышел из комнаты Стеллана, огляделся по сторонам и зашагал прочь.

К завтраку Бернадетта уже успела переделать кучу дел. Проехавшись верхом на своем тяжеловозе Лучике по территории поместья, она убедилась, что и жизнь и работа кипит в обычном ритме. Безупречно организованная годами бесперебойная хозяйственная деятельность могла бы легко потягаться с отлаженным часовым механизмом. Поручение в центральный банк графства о погашении расписок Стеллана было отправлено, а ответ с подтверждением платежа получен. В большой приходно-расходной книге в графе «Расходы» значились еще три записи с пометкой назначения траты. От этих Клайдов одни только убытки! Ни капли пользы, только вред. Хотя Щедрые Низины и причислялись к одной из богатейших усадеб Северного графства, с такими аппетитами как у Клайдов, усадьба вскоре пришла бы в упадок. Ведь им было невдомек, каким образом зарабатывались деньги. Тяжкий повседневный труд крестьян, плотников, ткачих, поваров, служанок, кузнецов и других рабочих под грамотным и справедливым управлением хозяев был залогом успеха. Несмотря на плодородные земли, зима в здешних краях была суровой и длительной, опыт многих поколений, проживавших в усадьбе, сохранил тонкости земледелия. Так что продовольствия, мехов, тканей, изысканных вин и вооружения хватало не только чтобы регулярно пополнять государственную казну, львиная доля которого уходила на уплату налогов, но и чтобы обеспечить нужды всех жителей усадьбы. Будь воля Бернадетты, она бы изыскала способ, как заставить транжир из семейства Клайдов осознать, какого кропотливого ежедневного труда стоят все их наряды, поездки по стране и шикарные приемы, устраиваемые ими в столичном особняке. Праздный образ жизни, обеспеченной, богатой, сытой и совершенно беззаботной, которую вели сэр Стеллан и леди Агрона, рождал в душе Берни чувство раздражения, неприязни и презрения.

Сделав всё, что было запланировано, Бернадетта, устроившись на скамейке в оранжерее, примыкавшей к правому крылу особняка, сидела с книгой в руках. После нескольких попыток вникнуть в суть предложения, которое прочла, девушка закрыла книгу. И уже даже не замечала буйного цветения всевозможных цветов. Ей не давал покоя услышанный разговор Стеллана со своим приятелем.

Сводный брат играет с огнем в самом прямом смысле этого слова, если покусился на честь и покой представительниц такого народа как фламийцы. О них написано много книг, и в большинстве своем, они говорили об этом народе, как об одном из самых опаснейших. Тех, кому не повезло вызвать их гнев, уже, как гласил трактат о народах, не было в живых. Их называли еще Огненным народом, потому что его представители обладали способностью управлять огнем. Их пламенные мечи обращали всех и вся в пепел, а их верные помощники – огромные грифоны – наравне со своими хозяевами яростно вступали в любой бой, раздирая когтями мышцы и дробя клювом кости врагов.

Как бы Стеллан не накликал беды своими идиотскими безумными выкрутасами.

– Госпожа! Госпожа Бернадетта, вы здесь? – кричала одна из служанок.

Берни захлопнула книгу и вышла к девушке.

– Что случилось? На тебе лица нет.