Третий выход мог легко привести туда же, куда и второй, хотя и не так быстро: попробовать изменить существующее положение дел. Заранее зная, что от Петра Великого заведено перед начальством «не умствовать». Господа генералы, да и полковники, куда как не любят «умствований» от младших по званию…

Первый выход капитан Рыков для себя даже не рассматривал, а просто учел в числе возможных. Второй был противен характеру и привычкам. Итак?

Итак, первый командир части командовал ею два года и два месяца, вышел в отставку по возрасту. С этим все ясно. Гвардии штабс-капитан Разумовский, прикомандированный к Отряду для прохождения «полковой стажировки», был назначен временно исполняющим обязанности семь месяцев назад, однако же в должности не утвержден, отозван «в распоряжении командования округа». Здесь, судя по всему, тоже все ясно. Необходимый полугодовой «командный ценз» после курсов Стрелковой школы получен, и – «о ревуар». Здесь и сейчас нужно трудно рисковать и «тянуть лямку», так это не для «моментов».

Как ни крути, решение необходимо было принимать… немедленно. Отсрочка что в час, что в неделю не даст ровно ничего…

– Попрошу без чинов, Игорь Николаевич. Ознакомился пока что только со «штатом». Честно говоря… удивлен. Как же ваши поручики без взводных фельдфебелей справляются? На них же все роты и батареи в армии держатся… Прошу, говорите прямо.

– Плохо справляются, по правде говоря. Да и не только это плохо… В любой роте есть десяток нестроевых: кашевары, кухонные рабочие, носильщики. У нас по штату их нет. Совсем. Даже горнист, как видите, у нас один, а барабанщиков – двое, – Климов взял из медного стаканчика обрезанной орудийной гильзы карандаш и указал им в соответствующую графу, – для приготовления пищи и хозяйственных работ приходится отряжать солдат из учебных отделений. Это раз. Для несения караульной службы приходится также отряжать учебные отделения. Это два. При сроке обучения в полгода таковые отвлечения впрок не идут…

– Есть, полагаю, и «три», и «четыре»? – по совести говоря, к тому, что Рыков заметил сам, и этого было уже много, с лихвой.

– Как не быть. Поскольку снабжение комплектами формы через интендантство, вместо получения казенных сумм на их построение, в нашем округе только-только начинается, приходится регулярно снимать с учебы портных и сапожников…

– Это три. А в наряд по кухне офицерского собрания отправляете офицерских денщиков…

– Верно. И только по особым случаям. Что еще немаловажно: мы не имеем возможности никого отрядить в вольные работы. Совсем. Или провалим учебную программу окончательно. На период обучения нижние чины остаются только при своем денежном довольствии в пятьдесят копеек в месяц, то есть почти без денег… Что рвения к учебе им не прибавляет никак…

«Вольные работы» в армии были некоторым образом «притчей во языцех». С одной стороны положение, когда солдатскую команду совершенно официально – до трех месяцев! – отрядить на заработки то ли к помещику в поле, то ли к фабриканту на завод, было хорошо. Треть денег шла в солдатские «артельные суммы» на «приварок», треть распределялась между солдатами, остающимися в части, и треть же получали «работники» на руки. Зарабатывал «служивый» около рубля в день, так что тридцать-тридцать пять копеек были очень и очень существенны не только для рядового, но и надзирающего за работами унтер-офицера. С другой стороны, всяческие махинации со стороны полкового начальства именно с этими суммами цвели, как говорится, «махровым цветом»…

– Четыре. И хватит пока что… Очевидно, что в таких условиях поставить обучение должным образом крайне затруднительно. Скажите, предпринимались ли до сего дня попытки исправить положение?

Лицо штабс-капитана сделалось каменным, и он стал мешать обращение «без чинов» с сугубо уставными ответами.

– Никак нет.

– А у вас, полагаю, есть соображения, как это сделать?

– Так точно. Но… К чему это вам, Владимир Кириллович?

– К тому, что в виду лучшего исполнения своих обязанностей по службе, я вижу необходимость штаты школы изменить. Необходимы крепкие унтера на взводах – в постоянном составе. Без них пропадем. Необходима нестроевая рота для ведения хозяйства и караульной службы. Необходимо развернуть школу по штату полного стрелкового батальона или же составить иной порядок, на основе «Устава пулеметных команд» … И, полагаю, я не вижу еще многого. Тут необходима будет и ваша помощь – чтобы увидеть.

Климов задумчиво покивал головой и долго не отвечал…

– Что же – рискнете? Уж простите за откровенность, выйдете с предложениями в штаб округа? Или же рассчитываете на другие связи?

– Намекаете, что я решил взяться за дело, несообразное с «геометрией погон»?

– Считайте – говорю напрямую.

– Благодарю за откровенность… верите или нет, производство и назначение я именно что «настрелял» из «нагана» в самом прямом смысле. И – «пришелся под руку». И на ту же «руку» более не рассчитываю. Игорь Николаевич, с ваших же слов полагаю сложившееся положение никак не приемлемым. И, несмотря на свой скромный чин, считаю себя по долгу службы обязанным приложить все усилия, чтобы сие положение исправить. Предупреждая ваш не высказанный вопрос: вернуться в Осовец или отправиться в какую-либо иную тьмутаракань… не боюсь. Дальше фронта не пошлют! Сия поговорка уже поневоле превратилась в мой личный девиз, и отступать от него я не намерен. Вот так…

– Что ж… Я готов. Предупреждая теперь не высказанный ваш вопрос: «громов с Олимпа» и я не очень-то опасаюсь. И так же считаю, что на службе надобно в первую очередь делать дело, а не строить карьеру… А мне-то и строить уже нечего: полного капитана под отставку получу и так и этак. Да и досрочной отставки не боюсь, инженеру и на гражданской службе дело найдется. Что же до соображений, они во многом похожи на ваши. Рапорта о положении дел я подавал дважды, и полагаю, что далее вот этого самого стола они не пошли… прошу вас располагать мною, господин капитан! – Климов встал из-за стола и коротко щелкнул каблуками.

– Благодарю, – Рыков встал из-за стола и протянул руку, – буду рад служить вместе с вами!

– Я вас, Юлий Оттович, прошу принять хозяйственную часть отнюдь не потому, что считаю худшим офицером в отряде, вот здесь поверьте мне на слово. И никакое это для вас не понижение в рангах службы, я бы сказал, что даже совершенно наоборот…

– Не понимаю вас, прошу прощения… – Шмит был, очевидно, серьезно обижен, и новых обязанностей возлагать на себя не хотел.

– Прошу без чинов, и… по возможности откровенно.

– Извольте. Вы, Владимир Кириллович, предлагаете мне по факту смещение со строевой должности в интендантство…

– Да помилуй бог! Взвод остается за вами, учебные часы – тоже. Просто я заметил, что именно учебных часов у вас по сравнению с остальными менее всех. А штабс-капитан Климов, ежели и далее будет тянуть и этот воз, кроме работы по штабу, надорвется… – Рыков был совершенно искренен, – что ж до «серых погон», то в любом случае они вам и не померещатся! Не посчитаете же вы «тыловиком» Боровского…

– Нет. Штабс-капитан Боровский заведует пулеметами…

– А также мастерскими, станками и инструментом, патронными двуколками, их же запряжками, шанцевым инструментом, запасами телефонного провода и прочим. Ваша задача, Юлий Оттович, будет много сложнее. Ваша задача: сделать так, чтобы тому же Боровскому было вообще чем заведовать.

– Простите, это как?

– Получить в интендантстве все причитающееся на отряд. Желательно – сверх того…

– Как это?

– А я не знаю! Однако же – лично видел. В их инструкциях и циркулярах сам черт не разберется. Это война, поручик, натуральная война: выбить из «суконных» то, что тебе и так положено. И я вас отправляю на передний край, извольте видеть. Есть ли возражения по существу?

– Но как же…

– Учиться воевать. Бить врага его же оружием, знать все циркуляры и параграфы. Нет опыта? Да и у меня его, признаюсь, нет…