– Однако… – произнес новоиспеченный хозяин, и, войдя в собственно квартиру, снова произнес то же самое, – однако…

Из обширной гостиной одна дверь вела явно в кухню, прочих же насчитывалось еще четыре. За ними капитан последовательно обнаружил кабинет с видом на плац и опочивальню, иначе и не скажешь, с огромной двуспальной кроватью, и еще две комнаты непонятного ему назначения, почти не меблированные.

– Гм, Игорь Николаевич… Видите ли, семьей я пока еще не обременен, так что позвольте полюбопытствовать, нет ли в расположении квартиры… менее обширной, что ли. Здесь я нечаянным образом рискую заблудиться! – еще одна ранее не замеченная дверь возле кухонной вела в роскошную ванну, отделанную метлахской плиткой.

– В ватерклозет вход из коридора, сиречь из прихожей… здание девятисотого года постройки, так что удобства почти столичные. Предоставить же вам иную квартиру никак невозможно: традиции гарнизона. Эти апартаменты не может занимать даже и исполняющий обязанности начальника, только «сам». Примите как данность.

– Да уж… если традиции, то придется. Присядем? – на столе удачно нашлась пепельница.

– Прошу разрешения вернуться к обязанностям… – Климов, видимо на всякий случай, решил лишний раз показать, что «службу знает».

– Конечно. Но прошу: чуть позже, – Рыкову как нельзя было важно, насколько возможно скорее войти в дела, – еще раз прошу вас, без чинов.

– Хорошо, – Климов снял фуражку и опустился за стол в полукресло; не чинясь, взял папиросу из предложенного портсигара, прикурил, – ваши ближайшие распоряжения?

– По окончании занятий прошу собрать в штабе офицеров для представления. Это скоро?

– Занятия оканчиваются через час двадцать минут, взводы соберутся все через два часа, соответственно, можно назначать на девятнадцать часов. Ужин получасом позже, так что вполне успеется, – штабс-капитан щелкнул серебряной «луковицей» и отправил ее обратно в карман. Рыков между тем отметил, что уж за что, а за штаб он может быть покоен, при таком-то начальнике штаба. Видно, что расписание занятий, да и всю жизнь отряда он знает по минутам, к тому же и мысли не допускает, что это один раз заданное расписание может измениться хоть чуть-чуть. К тому же – заботлив о подчиненных, дал офицерам не менее получаса, чтобы привести себя в порядок и не являться на представление новому начальству прямо «с поля». Положительно, сработаемся, непременно должны сработаться…

– Принято. После представления вникать в дела бумажные сегодня не будем, – офицеры одновременно улыбнулись, и, переглянувшись, улыбнулись снова, – прошу обеспечить в офицерском собрании ужин… в традициях гарнизона, если таковые по данному случаю есть…

– Как не быть, – еще шире улыбнулся Климов, – есть и, так сказать, специалисты в этом роде… Иванов!

– Я, ваше благородие! – громко бухнув сапожищами, в дверях возник давешний сопровождавший их караульный.

– Младшего унтер-офицера Сощенко срочно ко мне, он сейчас на продовольственном. Бегом!

– Есть!

– Сейчас вам представлю… стоит только снабдить Михаила Михайловича некоей денежной суммой, обозначить количество персон, и далее можно не волноваться. Все обеспечит в лучшем виде. Впрочем, сразу можно предположить, что яства будут представлены в основном из туземного духана на набережной, если это вас не смущает…

– От Гелы?

– Именно. Успели отобедать? В таком случае вас непременно привез Важа.

– Как в воду смотрите.

– Просто городок мал, Владимир Кириллович, а я здесь с шестого года. Итак, не возражаете? Или же прикажете европейскую кухню?

– После обеда я совершенно не против местной. Подскажите только необходимую сумму.

– Минимально?

– Отнюдь вам! Возможно даже с излишествами, но в меру, и не в плане излишнего винопития.

– Ну-с, вино тут, как вы уже успели убедиться, чрезвычайно дешево. Тогда… офицеров у нас, изволите видеть, с вами теперь семеро, медикус… не в счет. Вольноопределяющихся, посещающих офицерское собрание, на данный момент ни одного, к сожалению. Так что двадцати рублей будет даже много…

– Кстати, почему «Михаила Михайловича»?

– Из дворян. Как раз вольнопер. Единственный, кстати.

– Понятно.

– Господин штабс-капитан… – в дверном проеме как бы из ниоткуда возник невысокий и худощавый младший «унтер». По крайней мере, топота сапог и хлопанья дверьми было не слышно. Рыков сидел к нему вполоборота, и, не сразу разглядев присутствие в помещении «целого капитана», унтер не смутился и тут же поправился:

– Виноват! Господин капитан! Прошу разрешения обратиться к господину штабс-капитану!

– Обращайтесь, – по первому впечатлению, унтер в погонах с трехцветным шнуром, согласно известному цареву указу, имел вид «лихой и придурковатый, дабы разумением своим начальство в смущение не вводить».

– Господин штабс-капитан! Унтер-офицер Сощенко по вашему приказанию явился!

В офицерском корпусе было не принято обращаться между собой, исключая сугубо официальную обстановку, «с приставками»: штабс-капитана называли не иначе как «капитан», подполковник и даже подпоручик вне строя вырастали как бы до полных чинов. Ту же манеру приняли и некоторые унтер-офицеры, иногда излишне ею бравируя, как сейчас, почти что и на грани.

– Вольно. Так, господин младший, – нажал голосом начштаба, – унтер-офицер, пред вами новый начальник отряда капитан Рыков, в должность вступивший с сего дня. По случаю назначения вечером состоится офицерское собрание. Сейчас прошу отправиться в город, и чтоб к половине восьмого все было готово. Надеюсь на вас.

– Располагаете суммою… И прошу без гусарства, – Рыков положил на стол «четвертной» билет. «Столовые» деньги командирам в чине от капитана и выше отчасти полагались как раз для таких случаев. Предполагалось, что командир роты, батальона или же полка несколько раз в месяц будет приглашать к столу своих офицеров. И только его воля потратить всю сумму без остатка или откушать в компании сослуживцев раз в месяц чаю с баранками…

Давешний обед обошелся капитану вместе с явственно щедрыми чаевыми всего в два рубля. Правда, похоже, давать сдачу в духане было как бы и не принято. С таких сумм, по крайней мере. Что же до того, что собственно «столовые» еще и не получены – пустяки. Забыть произвести «компенсацию» будет никак невозможно.

– Так точно! Разрешите выполнять?

– Идите.

– Слушаюсь!

– Особый случай! Дворянин и студент второго курса, вполне мог бы поступать напрямую в училище, нет же, ему надобно как труднее… Вполне понимаю, когда в вольноперы идут из мещан, а тут… В солдатики в детстве не доиграл, что ли? Правом посещать собрание не пользуется, с офицерами общается только по службе…

– Душа чужая есть потемки… Игорь Николаевич, а нет ли столь же выдающейся кандидатуры на должность моего денщика, только уж не из дворян, конечно?

– Сразу не определю. Кандидатуры представлю завтра. Если что-то срочное…

– Благодарю, как вы понимаете, один чемодан я в состоянии распаковать и сам. Сам и паковал…

– Господа офицеры!

– Господа офицеры! Капитан Рыков. Представляюсь по случаю вступления в должность командира Второго Отдельного Окружного учебно-пулеметного отряда!

– Штабс-капитан Климов! Начальник штаба отряда, – несмотря на то, что Рыков и Климов были уже довольно представлены друг другу, официальный порядок представления от этого меняться никак не мог.

– Штабс-капитан Боровский! Заместитель начальника отряда по технической части, – «зампотех» был невысок, крепко сбит и даже, прямо сказать, слегка тучен. Лет уже этак около сорока пяти. Вскинутая к виску плотная ладонь так до конца и не отмыта от ружейной смазки, местами оцарапана: видно, что «железо» знает, и сам любит с ним возиться. Это очень хорошо.

– Поручик Шмит! Командир первого учебного взвода, – ну куда же у нас без немцев… А на природного пруссака не похож ничуть: темноватый шатен среднего роста и средней же комплекции. Восторженные глаза прямо-таки уперлись в капитанские нарукавные нашивки, да и вообще во взгляде читается некоторая мечтательность… От такого ждать хорошей уставной службы никак не следует, да и значка «пулеметной школы» нет…