– Стало быть, вы по гороскопу… – начала было Татьяна, желая разрядить обстановку.
– Хватит нести этот бред, – грубо перебила ее Астрид.
Татьяна поймала на себе ее короткий, но такой полный брезгливости взгляд, что тут же, опешив, торопливо закрыла журнал и убрала его в ящик стола.
– Вот скажи мне, – насмешливо и почти что с гневом начала Астрид, – почему такие порой умные, образованные девушки верят в то, что все люди делятся на двенадцать типов? Это при таком-то разнообразии людей на земле. Как можно судить о человеке только по году и месяцу рождения? Не зная его самого, но зная его знак зодиака, приписать ему качества, которые описывают астрологи. При этом заметь: предложения строятся так хитро, что эта характеристика может подойти любому человеку. Да и как же можно позволить звездам определять свой характер, предпочтения и даже вторую половинку? Но это же ложь! Или ты хочешь заверить, что ты, зная мой знак зодиака, можешь с уверенностью сказать, какой я человек? Ты можешь сказать, кто я? А может быть, ты знаешь, кто я?
– Не могу сказать, – рассеянно возразила Таня. – Я не фанатка гороскопов, но в этом есть все же некая доля истины. У меня, к примеру, чаще всего все совпадает.
Таня с опаской глядела на выходившую из себя Астрид. «На умалишенную она не похожа, – раскидывала про себя Таня, – но и нормальной ее назвать сложно».
– Да, конечно, – продолжала тем временем Астрид. – Однажды я спросила одного астролога: а как же быть с близнецами, которые родились в один день в один час? Почему же они тогда растут разными людьми? На что мне так умно ответили: «Так ведь от имени много что зависит». При этом астролог этот не был похож на психа. А если бы имена даже у них были одинаковые, тогда они будут похожи друг на друга во всем? Тогда астрологи найдут еще кучу объяснений и оправданий. Одна моя знакомая искала себе мужчину, подходящего ей по гороскопу. И что ты думаешь? Нашла. Он подходил ей по всем гороскопам. И даже энергетика имен у них как-то там… не знаю, как говорят… была созвучной. Они сразу же поженились. Она была так счастлива на своей свадьбе. Что ж, хоть на свадьбе повеселилась, дуреха. А через полгода она от него сбежала. Что же им тут стало помехой? Вот скажи мне, что?
– Уж точно это не вина астрологов. Всякие могут быть факторы, – оправдывалась Таня, гадая про себя, на что же на самом деле сердится эта женщина.
– А зачем тогда вообще нужны эти гороскопы, если все равно от них мало что зависит?
– Может быть, кому-то это очень даже помогает. Помогает понять себя, понять других. К примеру, если знаешь, что мало знакомый тебе человек – овен, то уже готов к тому, что он обидчивый. Тогда ты будешь очень осторожным. Разве не так? Что в этом такого, я не понимаю? И чего вы взъелись на меня из-за этих гороскопов?
– Правда, что ли? Думаешь, зная его знак зодиака, ты можешь сказать, как устроен этот человек? Я своей маме, которая тоже верила в эти ваши звезды, прочитала характеристику водолеев. Она была так удивлена, что все так точно про нее написано. Прямо-таки всплескивала руками: и как это астрологи так точно могут описывать личность того или иного знака? А ведь если говорить правду, то она овен. До сих пор она не знает, что я тогда ее просто провела как девчонку, дабы самой внутри посмеяться над наивностью людей. А знаешь, что самое неприятное во всем этом? Что люди хотят о себе знать. Хотят, чтобы о них кто-то что-то сказал. И после прочитанного они стараются соответствовать этим глупым характеристикам, не желая себя менять. Пусть все остается так, как звезды определили. Ну разве это не дурдом? Вот и ты сидишь, глазами хлопаешь, веришь всему, что тебе там предсказывают. А ведь это просто для лентяев пишут, которые свою жизнь в свои руки брать не хотят: пусть будет так, как звезды расположатся. Так любой дурак может сказать: «Я ведь скорпион. Поэтому мне свойственно ныть и меланхолить. Путь терпят меня люди, я уж ничего тут поделать с собой не могу. Скорпионы обречены быть нытиками по жизни».
Татьяна смотрела на разгоряченное лицо Астрид. Ее речь как огонь обжигала ее самолюбие. Как же такое возможно? Эта бомжиха несколько раз отнесла ее к разряду дурех. Да как она смеет говорить о слабости и силе, о том, что она не хочет брать судьбу в свои руки, веря эти глупым предсказаниям? Таня сглотнула воздух и, выкатив вперед грудь, приготовилась к обороне.
– Значит, вы не верите в гороскопы. Вы из тех умников, которые берут судьбу в свои руки, а не ожидают от звезд расположения. Значит, вы целенаправленно шли именно к такой жизни, какая у вас сейчас. Много же вам пришлось потрудиться, чтобы добиться таких результатов. А то как же? Спиться под забором и умереть в холодную ночь на мосту. Что ж, на это, пожалуй, вы потратили все ваши усилия. В тот день одежда с вас слезала вместе с кожей. Да уж… много вам пришлось постараться, чтобы довести себя до этого. Это ж надо, как вы держались все это время стойко. Ведь не мыться и мочиться под себя – это ж тоже нужно иметь терпение и настрой!
Татьяна выкрикивала фразы, с сарказмом надавливая на каждую из них. В каждом слове ощущалось ее сильное желание как можно сильнее кольнуть пациентку. Ярость хлестала по лицу, отчего щеки Тани стали красными как томаты. Но все как будто было бесполезно: на лице Астрид не дрогнул ни один мускул. Она не выглядела оскорбленной. Астрид будто бы даже с каким-то упоением слушала громкую тираду молоденькой девушки. Все то время, пока Татьяна с раскрасневшимися щеками, как комки грязи, кидала ей в лицо каждое слово, Астрид преспокойно сидела напротив и смотрела той прямо в глаза. И если бы в этот момент кто-то третий наблюдал за этой ситуацией со стороны, то непременно бы отметил, что худая и жалкая бомжиха вдруг неожиданно возвысилась, и выглядела достойно взрослой умной женщине, в то время как Татьяна в белом облачении медсестры вдруг приняла образ мелкой дворовой собаки. Когда же последнее слово со звоном вылетело из разгоряченных уст и, ударяясь о пустые стены узкого коридора, последним вторением эха затихло в конце отделения, Таня вдруг приосанилась. С ней такое бывало часто. Она под накалом эмоций, не имея ни малейшего желания себя сдерживать, начинала повышать голос, браниться и огрызаться, при этом закрывая глаза на то, кто перед ней стоит: ее родители ли, профессор по философии или же просто взрослый человек. В случае если она гневилась, она не могла себя сдерживать и уж тем более контролировать. Она открывала рот и просто выплескивала, что в ней бушевало. Высказавшись, она в следующую же секунду понимала, что наговорила много лишнего. Но при этом сожаление и стыд ее не особо мучили. Она даже после того, как выльет всю грязь на собеседника, могла сказать себе с полным осознанием, что все под контролем: «Нужно остановиться на этом, а то могу наговорить гадостей». И в этом случае она остановила себя именно так. И, заметив, что Астрид нисколько не тронули ее слова, она была еще более оскорблена. Астрид же, слегка усмехнувшись, медленно поднялась со стула, расправила полы своего огромного халата и медленно, почти даже дружелюбно сказала:
– Смотри-ка, время обеда подошло. Пойду. А то ведь мне подачки не носят.
Астрид встала на свои забинтованные ноги и, шоркая тапочками, неспешно побрела по коридору. Слезы снова покатились из ее глаз, собираясь у подбородка и капая на ее костлявые руки, которые она скрестила на груди. Да, действительно, передачки ей никто не носит, и сейчас впрямь было время обеда. Астрид поднялась на лифте на третий этаж. В нос ударил запах тушеных овощей и пресной отварной рыбы. Она вышла в коридор и, прихрамывая, заковыляла вдоль стены до самого конца. Сердобольная раздатчица с заставленной кастрюлями тележкой громко гремела посудой, размахивая своим большим черпаком. У каждой палаты образовывалась небольшая очередь из женщин в мягких халатах, мужчин в пижамах. Каждый держал в руке пустую тарелку. Тучная румяная раздатчица громко смеялась, что-то рассказывала, подшучивала, ловко выкладывая на тарелки салат, рыбу или какой-то совсем уж жиденький подкрашенный борщ. Казалось, она уже всех тут знает в лицо, потому что, завидев очередного топающего к ней пациента, уверенно говорила:
