Все ученики прекратили писать и с удивлением смотрели на Директора, ожидая пояснения. Он это понял и стал разъяснять: «Ну, фоя, фоя же». Опять никто ничего не понял. После нескольких попыток Директора и учеников ребус был разгадан: «фоя» это хвоя! На комсомольском собрании школы Директор стыдил своих учеников: «Уси вы барчукы и белоручкы, зубыла в руках нэ дэржалы и зарядить выключатэль нэ можетэ». Высшим достижением учеников Директор считал сдачу рекордного количества металлолома. Чтобы ублажить Директора, Интер с группой одноклассников приволокли со двора бани на улице Спасской огромный ржавый радиатор. Во дворе школы Директор принимал металлолом. Увидев огромный радиатор, он проявил смекалку и предложил свой способ взвешивания без весов: «десять человек вместе со мной поднимайте эту штуку». Ребята переглянулись и стали поднимать, но при этом половина из них не поднимала, а нажимала вниз.

«Отличный результат!» – сказал Директор, – «считая по 50 кило на человека, запишем общий вес этой бандуры 500 кило.»

Около крыльца школы на перемене можно было купить у частных торговок самодельные конфеты «барбарис», толщиной с палец и длинные, как свеча. А за углом школы, на Верхнем валу стоял киоск с газированной водой, с добавкой разных видов домашнего варенья. В киоске торговал маленький, хитренький и весёлый еврей Бродский. Одноклассник Интера, Ромка Статников, тоже маленький и задиристый, подходил к киоску, приподнимался «на цыпочки», чтобы его было видно из киоска, и спрашивал: «Троцкий (вместо Бродский)! Почему ты так дорого продаешь нам свою газировку?». Бродский ни на минуту не медлил с ответом: «Ха! Читай газеты! Люди на простой воде электростанции строят, а я не могу, что ли, на газированной себе дачу построить!».

В школе у Ина было довольно много учителей-мужчин. Конечно, большинство из них были фронтовиками, имели ранения и награды. Некоторые из них были замечательны и как преподаватели, и как личности. Учитель русского языка и литературы был с искалеченной ногой, но «разумом не хром», помнил многое и воспроизводил наизусть замечательные стихи и прозу. На уроках он и сам любил пошутить и ценил остроумные ответы, а примеры «красноречия» в сочинениях учеников читал и разбирал со всем классом. Однажды, длинноносый и занудный, как чеховский Апаминонд Максимыч, однокласник Интера, по прозвищу Туя (его дразнили «Туин нос ай вырос»), написал изложение по эпизоду в «Молодой гвардии» со следующей смесью наукообразных описаний и жаргонных выражений:

«Из тумана появились коровы с веерообразным строением лобовой кости»; «Молодогвардейцы быстро перебили всех немцев, а потом оттащили их за ноги в кусты, чтобы они в тылу не подняли хай». Все дружно смеялись, спрашивали автора, как это мёртвые немцы могли «поднять хай». Другой мальчик, Гарик, внешне похожий на портрет Кюхельбекера, замечательно расшифровывал сложные слова. Например, слово канализация у него, конечно, было составлено из слова «канал» и слова «зация», которое у него означало всё, что протекает внутри канала.

В начальных классах (до четвёртого включительно) основным учителем был Адриан Александрович, высокий статный мужчина средних лет. На его уроках была железная дисциплина. Будущий приятель-предатель Гарик появился, когда Интер учился в третьем классе. Адриан Александрович посадил Гарика на одну парту с Ином и сразу же они чуть не подрались из-за того, что Гарик за чем-то залез на сторону Ина; Интер его толкнул так, что тот вылетел в проход между партами. Адриан Александрович, не говоря ни слова, подошел к Гарику, взял его за шиворот и понёс к двери, раскрыл другой рукой дверь и вышвырнул Гарика из класса. Все ученики, включая вышвырнутого Гарика, были так поражены, что не проронили ни звука. Адриан Александрович невозмутимо продолжил урок, не уделив ни секунды на разбор происшествия. Вообще, по всем приметам, вначале знакомство с Гариком не обещало для Ина ничего хорошего. Семья Гарика приехала из Австрии, где его отец служил в советских окупационных войсках. Они поселились в «Доме водников», так как отец Гарика получил пост начальника связи в Днепровском пароходстве. Гарик вышел погулять во двор в расшитой красивыми узорами австрийской дублёнке. Во время игры Интер, задерживая бегущего Гарика, схватил его за руку через рукав дублёнки. Гарик рванулся, рукав дублёнки треснул по шву на плече и остался в руках у Интера. Интер был очень смущен и не знал, что ему делать, чтобы исправить дело. Но, ничего не поделаешь, Гарик ушел домой с оторванным рукавом, а Интер с повинной головой стал просить свою маму пришить злосчастный рукав и уладить дело с родителями Гарика. Мать Интера была доброй, но вспыльчивой, и не дай бог попастся ей под руку, когда она была раздражена. В этих случаях она лупила Интера чем попало, он уворачивался и убегал, а его маленькая сестра кричала: «Мама! Не бей его смертным боем!». И смех, и грех. Отец Интера не только не бил его, но даже никогда не шлёпнул.

В старших классах классным руководителем, матерью класса, была замечательная украинская женщина, Евдокия Александровна, которая имела у ребят непререкаемый авторитет и получила звание Заслуженной Учительницы Украины за достижения в руководстве именно этим классом (победы учеников на математических, физических Олимпиадах и в спорте).

Несколько ребят из этого класса входили в сборную Подольского района по футболу. Однажды, на стадионе «Пионер», почему-то во время школьных уроков, они играли матч со сборной другого района. Приятель Ина, Сёма Кац, готовился пробить штрафной. В это время к мячу решительными шагами приблизилась неизвестно откуда взявшаяся Евдокия Александровна. Она взяла мяч под мышку, скомандовала своим ребятам «за мной!», и все беспрекословно пошли за ней в школу.

Евдокия Александровна сумела договориться с военными лётчиками и организовала для своего класса экскурсию: полёт над городом на военно-транспортном самолёте ЛИ-2 (копии знаменитого Дугласа ДС-3, который в СССР делали по лицензии). День был ясный, самолёт прошел над Лаврой, над Подолом, ребята могли рассмотреть свои дома. Когда садились в самолёт, Интера трясло от возбуждения, которое началось, когда он услышал звук гудящих моторов самолёта. В полёте он успокоился и радостно открывал для себя заново, с высоты, родные места: свой дом, затон с пароходами, судостроительный завод отца.

В это же время по приглашению Евдокии Александровны пришел в школу поговорить с ребятами молодой инструктор авиамоделизма Зигфрид Витченко. Он стал для Ина старшим другом, учителем основ авиации. У Зигфрида была хорошая авиамодельная лаборатория, в живописном двухэтажном домике, в бывшем «купеческом саду» над Днепром. Зигфрид учил осваивать навыки воздухоплавания методично, начиная с воздушных шаров-монгольфьеров и парашютов и затем переходил к планерам. Все эти маленькие аппараты опробовались тут же с Днепровких круч.

Для полного счастья лаборатории Зигфрида не хватало настоящего авиамодельного материала – бальзы. И тут произошло чудо: в конце Верхнего вала, недалеко от «Дома Водников» на берегу Днепра Интер набрёл на американский бальзовый понтон. В 1944–45 годах в Киеве было довольно много американских и английских лётчиков. Часто можно было видеть, как армада «летающих крепостей», заполняя половину неба, поднималась из Борисполя и уходила бомбить Германию. Возможно также, что понтон был передан советским войскам по ленд-лизу, как и другие средства для форсирования Днепра. Понтон, который нашел Интер, в тот момент никто не охранял, вероятно потому, что он был такой большой и тяжелый, утащить его было непросто. Понимая, что железо надо ковать, пока оно горячо, Интер побежал к Зигфриду. Затем они вернулись вместе с двумя мальчиками – моделистами из лаборатории Зигфрида. Вооружившись пилой и ножовками, за несколько часов ночью они распилили понтон на бруски, погрузили бруски на авиационную тележку с колёсами-дутиками, и увезли вручную, и пешком, через весь город привезли на Сталинку в частный домик к приятелю Зигфрида, фронтовику, демобилизованному по ранению.