Физику в школе преподавала Мира Исаевна, которая знала отца Ина с детских лет. Дети её любили за мягкий нрав и за то, что она в обращении с ними была своя «подольская» тётя. Когда Мира Исаевна занялась оборудованием физического кабинета, Интер по её просьбе сконструировал и построил прибор для демонстрации свободного полёта тела, сброшенного с самолёта. В качестве тела использовался увесистый шарик от большого подшипника. Мира Исаевна с увлечением проводила демонстрацию различных траекторий полёта шарика, изменяя высоту и скорость перемещения модели самолёта, при этом часто кто-то из любопытных учеников пересекал запретную линию и получал удар шариком по ноге. Мире Исаевне очень нравилось объяснять причины и следствия различных явлений тем, что существует разность потенциалов. И когда она, стоя у доски с рисунком лошади, тянущей телегу, вопрошала: «Почему это возможно?», ребята, подмигнув друг-другу, хором отвечали: «Потому, что существует разность потенциалов».

Александр Иванович, дед Ина по отцу, с дореволюционных времён работал телеграфистом и электромехаником телеграфных аппаратов. У него был врождённый природный дар собирать и чинить сложные механизмы; как говорят, он имел золотые руки, хорошо соединённые с головой. Всю свою жизнь он работал на Киевском центральном телеграфе, исключая время немецкой оккупации, когда он сидел на базаре и чинил часы, примусы, в общем всё, что ему приносили люди. Страсть к точной механике ему передал его отец, прадед Ина, Иоганн, который происходил из польско-немецкой семьи. Ин знал по рассказам отца и деда, что прадед Иоганн был файн-механик на заводе «Фильверт и Дедина», который в советское время стал называться «Красный эскаватор». Этот дар файн-механики от дедов и прадедов перешел к сыну Интера, который с детских лет обладал необъяснимой способностью сразу находить неисправное место в электронной плате компьютера.

Дед рассказывал, что во время войны бросившие фронт и возвращавшиеся домой итальянские солдаты, голодные и плохо одетые, проходили через Киев и подходили к нему на базаре с предложением:

«Дед, купи пулемёт».

«На чёрта мне сдался ваш пулемёт!» – отвечал дед.

«Дед, купи пулемёт, партизаном будешь!» – убеждали они его. Они ничего не забирали силой, не крали, жили тем, что им удавалось продать.

После возвращения в освобождённый Киев Интер часто приходил к деду в старый, дореволюционной постройки дом на Тургеневской улице. Квартира деда была на самом верхнем этаже. Во время бомбёжки дом, а вместе с ним и дедову квартиру, сильно трясло от разрывов бомб и выстрелов зениток на крыше. Вместе с дедом все невзгоды военных лет стойко переживал большущий сибирский кот. Он защищал деда и съестные припасы от крыс. Ин был свидетель подвигов и хитростей этого выдающегося кота. Однажды он пришел к деду в тот момент, когда кот дрался со страшным пацюком, который довольно сильно покусал кота, но всё же кот, совершая немыслимые прыжки, оказался на спине пацюка, схватил его за шею и задушил. Потом кот лежал на полу без сил, а дед обрабатывал его раны. Конечно, Интер ценил этот подвиг кота не меньше, чем победу Рики-Тики-Тави над коброй.

Хитрость и изобретательность кота в быту тоже были замечательны. Дело в том, что дед готовил вкуснейшие котлеты. Он одновременно поджаривал на большой сковороде штук двенадцать котлет. Кот, почувствовав соблазнительный запах котлет, пробирался поближе к плите и, так как сковорода была очень горячей, «шкварчала» и с неё вылетали капли горячего масла, кот разворачивался задом к сковороде и задней лапой ухитрялся скинуть одну котлету со сковороды на пол.

После возвращения в Киев из эвакуации дед стал для Ина очень близким родным человеком. Его рассказы, и комические, и трагические, были для Ина неотъемлемой частью образования, на долгие годы сформировали его взгляды. Рассказ деда о том, как по Львовской улице немцы вели киевских евреев на растрел в Бабий яр, настолько потряс Ина, что через много лет, когда он побывал в Иерусалиме в мемориале Яд Вашем, Интер мысленно видел эту процессию обреченных на смерть ни в чем не повинных людей и молился за их души, за память о них.

Характерный анекдот деда о нравах в царской России Интер часто вспоминал и пересказывал для иллюстрации того, что поведение властей в нашей стране почти не изменилось. Судите сами:

«Один киевский обыватель посадил под окном горох, репку, огурцы и мяту. И что же, вы думаете, взошло первым? А первым взошел на крыльцо околоточный надзиратель и приказал: «Убрать всё к чёртовой матери!».

Умер дед, когда Интер был уже в Казани студентом третьего курса Авиационного института. Отец прислал Ину телеграфный вызов на телефонный разговор и сообщил, что дед очень сильно болеет и может умереть. Ин помчался в аэропорт и вскоре вылетел в Киев с пересадкой в Москве. В то время рейсы Казань-Москва и Москва-Киев выполняли винтовые самолёты с поршневыми двигателями. Они летали на сравнительно небольшой высоте, ниже основных облаков, и поэтому погода сильно влияла на их полёт. Оба рейса и казанский, и московский на много опаздывали, Интер очень нервничал, но ничего поделать не мог. Когда он прибыл в Киев, деда уже не было в живых. Похоронили деда на Лукъяновском кладбище.

Дядя Лёня, Леонид Степанович, был другом отца Ина с довоенных времён. Он стал директором завода, на котором они с юности вместе работали, строили и ремонтировали речные пароходы. Леонид Степанович был очень артистичен, у него был природный певческий талант. Он дружил с известными артистами, был душой общества и центральной фигурой в застолье. Лучше всего его характеризует песенка, которую он мастерски и с душой исполнял.

Текст песни я воспроизвёл по памяти, в нём могут быть неточности, однако, суть песни и характера дяди Лёни здесь переданы правильно.

Жена дяди Лёни, Ида Ивановна, была русской немкой. Она была очень хороша собой: стройная фигура, белокурые волосы и синеголубые глаза. Видно было, что Леонид Степанович и Ида Ивановна любят друг друга. Поженились они очень рано, когда идеи Интернациоанала заменили религию в СССР. Конечно, у Леонида Степановича и Иды Ивановны были проблемы из-за её национальности; её и его не раз «проверяли», но, слава богу, серьозных неприятностей им удалось избежать.

Майоров дружил с отцом Ина с детских лет. Майоров был выдающимся файн-механиком и принадлежал к рабочей аристократии. Он был начитан, говорил на красивом, старомодном русском языке. У него была постоянная работа на небольшом заводике, но основной заработок Майоров получал благодаря своей смекалке и золотым рукам. Майоров мог работать на всех существующих станках, мог сам спроектировать и изготовить нужную деталь. Он был известен в городе, и, если на каком-либо предприятии возникала сложная проблема, они вызывали Майорова. Жена у Майорова была под стать ему: всегда приветлива, прекрасная хозяйка и мастер традиционной кулинарии. Замечательный судак: и заливной, и под маринадом, вареники с вишнями, и конечно, замечательный украинский борщ, который содержал множество ингредиентов и готовился не менее четырёх часов, а на десерт она подавала домашнее мороженое, приготовленное на днепровской льдине, которая с зимы хранилась в сарае. В сезон она подавала мороженое с прекрасной киевской клубникой. Я думаю, что все, кто хоть раз отобедал у Майоровых, навсегда запомнили её мастерство и гостеприимство.