– Кэт! Кэ-э-эт!!! – кричала я.

Я развернулась к тем людям, что медленно подходили ко мне. Тыльной стороной ладони я вытерла слезы. Я прошла к одному из них. Он потянулся ко мне рукой. Такой мужчина ростом под сто восемьдесят. Я схватила его руку своими двумя и резко подалась вперед, выкручивая его руку за спину. Как странно, но у меня получилось. Я развернулась и пнула его ногой в спину. После ко мне подбежали сразу два. Вот тут-то меня и схватили. Дальше подошел человек в спец костюме и что-то вколол мне в шею. Не знаю, что это было, какая-то белая жидкость. Через несколько секунд изображение в глазах поплыло, а тело попросту отказалось меня слушаться. А после сознание окончательно потухло…

Очнулась я в маленькой комнате. Стены и пол уложены белой керамической плиткой, выбеленный потолок, маленькое круглое окно под самым потолком. В противоположной стороне от окна большая металлическая дверь с небольшим отверстием, перекрытым решеткой. Освещается всё исключительно окном, из-за этого кажется, что комната вовсе серая.

Осознав, что я лежу на полу, я приняла сидячее положение. Решив потянуться, я охнула от боли. Руки болят в плечах после столь сильного скручивания.

– И почему все вокруг так и норовят мне что-нибудь сломать… – задав риторический вопрос в пустоту, я совсем не ожидала, что мне ответят.

– Сомневаюсь, что это так.

Посмотрев на дверь, я увидела пару бледно-голубых глаз, смотрящих на меня сквозь решетку.

– Кто вы?

Замок в двери неприятно зашуршал и, спустя несколько оборотов, открылся. Дверь слегка отворилась. Из-за неё показался исхудалый мужчина. На внешность ему около сорока. Через круглые примитивные очки, видно глубоко посаженные голубые глаза, под которыми расположились следы недосыпа. Длинный прямой нос. Исхудалое лицо подчеркивали тени под скулами. Чуть засаленные светлые волосы зачёсаны назад. Поверх довольно обычной одежды надет безупречно-белый больничный халат.

– Я могу обращаться к тебе по имени? – он окинул меня взглядом, прикрывая за собой дверь.

Я, молча, кивнула, смотря на него с недоверием.

– Джессика, не нужно бояться меня. – он стал подходить ко мне.

– Я не боюсь Вас. Меня немного напрягает эта обстановка в целом. Это место похоже на психиатрию. А вы на безумного доктора, который только и ждет моего неверного шага, чтобы привязать меня к креслу и поковыряться в моей голове.

– Вот это да. – он рассмеялся, на удивление искренне. – Наверняка, у тебя есть множество вопросов, я полагаю. Можешь задать несколько. Я постараюсь тебе ответить.

– Кто вы?

– Моё имя Роуэн Дженкинс. Хотя здесь все зовут меня профессор Дженкинс. Я – учёный-генетик. Ты находишься в моей Лаборатории и ведёшь себя довольно не агрессивно, хотя бы в моём отношении. – на последней фразе он улыбнулся. – Боишься сделать тот самый «неверный шаг»?

– Нет. Пока что просто пытаюсь понять, что здесь правда, а что уже сама себе придумала.

– Могу тебе с этим помочь. Психиатрию ты явно придумала. Хотя здешняя обстановка всячески этому способствует. И ведёшь себя спокойно, что немаловажно.

– Немаловажно? Может, мне и стоит попытаться ударить Вас и сбежать?

– Твоя подруга поступила именно так. Кэтрин, кажется. Ни к чему хорошему это не привело. Да и сбежать отсюда, мягко говоря, проблематично. На этом пока закончим. Но знай, это не последняя наша встреча. – произнес он и снова вышел за дверь.

Замок в двери снова неприятно зашуршал. Он запер меня.

Не знаю, сколько прошло времени с ухода профессора, но в комнате стало значительно темнее. Гробовую тишину прервали шаги снаружи. Я сижу в углу и смотрю на дверь. Вдруг снизу двери открылось что-то по типу маленького люка. Через него кто-то толкнул ко мне в помещение поднос с тарелкой и стаканом. В них что-то было, но я не торопилась набрасываться на предлагаемую еду. Кто знает, что они могли приготовить в этой Лаборатории. Хотя желудок стал подавать сигналы о своей пустоте, предательски заурчав. Не знаю, насколько меня хватит…

За окном стемнело. Теперь свет лишь просачивался из маленького отверстия в двери, перекрытого решеткой. Я не смыкала глаз всю ночь. И не только чувство повышенной опасности не давал мне спать, но так же и обострившееся чувство голода.

Под утро снова раздался голос профессора Дженкинса.

– Есть более гуманные способы самоубийства, нежели морить себя голодом.

– Я не собираюсь умирать. – я перевела глаза на решетку, из-за которой на меня смотрели всё те же бледно-голубые глаза. – Во всяком случае, не здесь.

– В таком случае тебе необходимо питаться. У нас здесь хоть и не психиатрия, но я могу заставить тебя есть. Тебе хочется этого?

– Нет. – я замотала головой. – Я хочу знать, профессор Дженкинс, какую именно цель Вы преследуете?

– Моя цель состоит в упрощении человеческой жизни. Точнее, адаптации человека под различные жизненные условия.

– Модифицировать людей, дабы облегчить им жизнь?

– Именно. Я не просто этого хочу. Я занимаюсь этим всю свою жизнь. И тебе повезло стать частью чего-то большего, чем просто разлагающееся человеческое общество.

– Это вдохновляет. – я закусила губу.

– Я знал, что ты оценишь эту идею. – он словно улыбнулся глазами. – Набирайся сил, Джессика. Нам предстоит долгая работа.

Еда оказалась вполне съедобной. Омлет, два небольших помидора, два куска хлеба и стакан воды. Через несколько минут изображение в глазах поплыло… Голова, словно налившись свинцом, стала тянуть к земле. Я упала на пол и ударилась головой о кафельный пол.

Когда я очнулась на этот раз, солнце уже ярко освещало комнату. Стоило мне принять сидячее положение, как голова отдалась глухой болью в затылке. Я чуть не взвыла. Помимо головной боли от удара, я чувствую какое-то странное недомогание, словно при повышенной температуре. А руки все в каких-то синяках, что расположены почти на одинаковом расстоянии друг от друга и покрывают почти весь сгиб локтя с внутренней стороны.

– Что за?

Мне вспомнился фильм о наркотических зависимостях, что показывали дома. Картинки вспышками возникают в моей голове. Сколько я уже здесь нахожусь? Сколько и чего он уже успел мне вколоть?

– Это всего лишь первичные тесты. – снова голос профессора Дженкинса. – К сожалению, это необходимость. – он выдержал паузу. – Я войду?

– Раньше вы не спрашивали об этом…

Мне в ответ раздался шорох замка и скрип двери. Я не тороплюсь вставать, так как запросто могу упасть обратно на пол.

– Ты чувствуешь легкое недомогание, Джессика?

– Учитывая то, что уже неизвестно, сколько времени я нахожусь здесь и полноценно питалась всего раз. Это меньшее из бед, что моги со мной произойти.

– Ты права. – он кивнул.

За счет его движения головой, его очки ярко сверкнули, отражая солнечный свет. Вдруг он опустился на пол напротив меня и расположил ноги по-турецки.

– Скажи мне, Джессика. Ты помнишь что-нибудь, что связано с твоей жизнью до приюта? Какие-нибудь отрывочные воспоминания?

Он изучающе смотрит на меня, словно отслеживая движение каждой мышцы на моём лице.

– Нет. Я была слишком мала, когда попала туда. И в документах тоже ничего не указано.

– Значит, ты пыталась выведать что-нибудь о своём происхождении?

– Всего однажды. Но обнаружила лишь перечёркнутую графу в своём личном деле. А более мне негде искать информацию. – я пожала плечами.

– Вот как. Даже не представляю, каково тебе. Мой отец, к примеру, был художником, пока не приложился к бутылке и не убил мать этой же бутылкой.

– Что это значит? – я впервые ха весь разговор поднимаю на него взгляд.

– Что именно?

– Что значит «приложиться к бутылке»?

– Начать злоупотреблять спиртными напитками.

– Я раньше не слышала такого выражения. – я выдержала паузу. – Но то, что произошло с вашей семьёй, просто ужасно.

– Да. Зато обитателям приюта было, о чём посплетничать. Они это очень любят.