– Тогда снимай футболку, Алиска, в мокрой одежде входа нет, – Богдан опустился на диван, по пути отбиваясь от загребущих рук басиста. – Осторожно, друже, можно остаться и без пальцев, чем тогда играть будешь?

Женя тоже был не против перекусить. Они были готовы сцепиться за последнюю пачку сырных чипсов в дружеской баталии. Прямо как герои «Мортал Комбат»[2], что сейчас зависли на экране плазменного телевизора.

В левом углу – гроза всего съестного, длинноногий журавль, способный пуляться в противников сгустками бесконечного эго – Богдан Белинский. В правом – Евгений Смирнов, потомок шаолиньских монахов, бегемотоподобный увалень с силой орды. Его вездесущие чёрные волосы способны не только забить сток в душевой, но и опутать противника. Файт!

Но Богдан, проявив чудеса изворотливости и какие-то приёмчики из кунг-фу, сохранил все снеки при себе. Похоже, он просто перешагнул своими ходулями приземистого Женю и вышел победителем. Бас-гитарист обиженно насупился и снова принялся сёрфить в интернете.

– Боюсь, что тебе не светит увидеть этого зрелища, – я продолжила любоваться широким разворотом обнажённых плеч менеджера.

И совершенно меня не волновало, что пялится на людей неприлично. Вы просто не видели Круглова. И многое потеряли, хочу вам сказать. Сложен словно молодой сильно татуированный Адонис. Так и хотелось провести пальцем по всем этим перекатывающимся мышцам. Не подумайте, просто чтобы проверить – он вообще реален?

– Походу занудство крайне заразно, – покосился в сторону Кирилла Богдан и закинул в рот горстку чипсов. – Ты в нём сейчас дырку просверлишь.

Услышав эти слова, Кирилл поспешил переодеться в простую графитовую футболку, подозрительно похожую по цвету на пасмурное небо. Но красоту так просто не скрыть. Даже сквозь ткань его фигура притягивала моё внимание.

– Не переживай, тебе занудство не грозит, – разочарованная скоропостижным окончанием шоу, я стянула промокшие кроссовки и протопала в спальную зону.

– Для этого хотя бы нужно иметь мозг, – донёсся до меня обрывок фразы вновь чем-то недовольного Кирилла

Видимо, предназначалась она всё же Богдану, который просто игнорировал присутствие менеджера, раздражая того ещё больше. Вели себя как самые настоящие братья. Кирилл – старший и умудрённый опытом, а Белинский – младший и беспокойный сорванец, не мог и секунды прожить без сарказма и подколок.

Минуя недовольного Женю, я оказалась в узком коридорчике, до жути напоминающего вагон поезда. По обе стороны от меня расположились шесть кроватей, застеленные чистым белым бельём. Они поднимались к потолку в три яруса и прикрывались плотными шторками. Создавалась иллюзия уединения во время сна. Потому что в другое время лежать тут не хотелось – одолевала клаустрофобия.

Здесь же обнаружился Семён – спокойный и вдумчивый ударник группы, который всегда играл на своём инструменте как в последний раз. Так он давал выход горячим эмоциям, предпочитая остальную часть времени оставаться флегматичным и невосприимчивым. Сейчас же светловолосый парень аккуратно стучался в следующую дверь.

– Юля-я-я, – как-то вкрадчиво произнёс он, – давай выходи уже, пожалуйста.

– Что? – послужило ему ответом.

– Юль, мне нужно попасть в туалет! – кипятился внутри Семён, но снаружи оставался спокойным как водная гладь в полный штиль.

– Я теб-я-я не слышу, – пропела девушка, по ту сторону двери слышалось неразборчивое шипение воздуха и звук бегущей воды.

– Выключи фен и услышишь, – чуть повысил он голос, потирая при этом центр лба. – Ты там уже пятнадцать минут, если не больше.

– Что ты там бубнишь под дверью, сладкий? – не унималась Белинская. – Потерпи ещё пару минуточек.

– Ты говорила то же самое пятью минутами ранее, – нахмурился ударник и снова стукнул рукой по коричневой лакированной двери. Даже это у него вышло деликатно.

Здесь вообще все поверхности сугубо лакированные, идеально гладкие и блестящие (включая стены). И в каждой из них можно было разглядеть своё искривлённое отражение. Я потянулась к третьему ярусу, к своей постели, пытаясь нащупать там спортивные штаны и тёплые носки.

– Снова оккупировала территорию? – обратилась я к пригорюнившемуся Семёну.

– Волосы сушит, – он закатил глаза и поморщился. – Зачем только ей укладка в автобусе?

– Женьку соблазнять.

– Да этого чудика достаточно пальчиком поманить и он уже соблазнённый.

– Я, вообще-то, всё слышу! – прикрикнула Юлька.

– Это ты слышишь, а мои мольбы нет? – рассердился ударник и подёргал ручку. – Юль, ты и так красивая, но если не выйдешь, то мне придётся выломать эту дверь к чертям и ты при этом непременно пострадаешь!

– Минуточку.

Семён вздохнул и привалился к стене, со стойкостью оловянного солдатика дожидаясь, когда же освободится заветная комната.

– Ай белив Ай кен флай, – неожиданно запела Юля, произнося слова с ужасным русским акцентом, хотя голос у неё был приятным, – Ай белив Ай кен точ ве скай[3]…

– Хах, она походу издевается над тобой, – поведала я парню.

– Она так мстит мне за съеденное мороженое, – он прищурился и посмотрел на меня, – только вот я его и пальцем не тронул. Зато кое-кто ворковал на кухне позапрошлой ночью.

– Понятия не имею, о чём ты, – я пожала плечами и попыталась закинуть чемодан на самую верхнюю полку, но до неё было приличный метр сверх моего роста, – а почему она на тебя подумала?

– Потому что я проснулся раньше всех и схомячил на завтрак ведро мороженого, – процитировал парень Белинскую. – На своего драгоценного братца она думать не стала, а второй обжора спал под боком. Короче, теперь я в опале из-за тебя.

– Ай финк абоут эври найт энд дэй, – ещё громче загорланила Юля, ощущая себя оперной певицей.

– Помоги мне закинуть чемодан, – я примирительно улыбнулась, – а я выручу тебя, и так и быть возьму вину за содеянное на себя.

Семён кивнул и тут же принялся тягать мой, пусть и небольшой, но при этом тяжёленький чемодан. А я вытянула из сумки тонкий и вытянутый ключ от двери в ванную комнату. Он послушно вставился в замочную скважину и отпер двери.

– Спед май вингс… – оборвался концерт по заявкам от Юли, – эй, а если бы я голая была?

Девушка сидела на закрытой крышке унитаза и согревала окружающий воздух мощным потоком из фена. На коленях её покоился телефон, она читала какую-то статью и фальшиво пела, вместо того чтоб перестать ребячество и впустить сюда Сёму.

– Белинская, с вещичками на выход, – распорядилась я, упирая руки в бока и хмуря брови, – иначе позову Кирилла и будешь слушать его нотации.

– Чего ты сразу с козырей заходишь? – вздохнула девушка.

– Давай, давай, брысь отсюда, а то там Женя уже по своей королеве соскучился.

Спустя десять секунд Юлю как ветром сдуло, а Семён наконец-то получил то, чего хотел. Я удовлетворённо кивнула своему отражению. Разрулила крохотный конфликт между членами группы. Расту на глазах, прогрессирую со скоростью мутации вируса.

Пока я была в «спальне» одна, то могла позволить себе быстренько переодеться. Стянув с себя джинсы, я влезла в разноцветные, с замысловатыми геометрическими узорами, штаны. На ноги натянула невероятно мягкие махровые носки, которые, пожалуй, стали самым ярким пятном в этом монохромном интерьере гастрольного автобуса. В красно-зелёную полосочку они даровали хорошее настроение и уют, и напоминали о новогоднем празднике. Влажная от дождя куртка отправилась в шкаф, где уже висела верхняя одежда ребят.

Когда я приняла комфортный для себя домашний вид, вышла обратно к ребятам. Они времени зря не теряли. Женя и Богдан рубились в приставку, играя в тот самый «Мортал Комбат». Юля пристроилась рядом с басистом, разминая его шею и подбадривая:

– Надери ему задницу! Давай вмажь ему уже!

– Ты чья сестра вообще? – не отвлекаясь от экрана, спросил Богдан.

Юлька только показала ему язык и заправила за ухо прямой локон, что выбился из идеально уложенного каре. Как будто над её волосами цвета холодной и дорогой платины только что трудился стилист, а не сама она баловалась с феном.