– Оч-чень приятно, – слегка запинаясь проговорила она.

– Ну ладно, вы знакомьтесь пока. А у меня ещё встреча назначена.

Владимир Ильич поспешно покинул комнату, в которой повисла тягучая тишина.

Смешок Богдана отвлёк меня, и я перевёл взгляд на него. Парень стянул очки, переводя затуманенный взгляд с меня на Алису и обратно, и его губы растянулись в усмешке. У меня же от увиденного чуть волосы дыбом на голове не встали. Под глазом у солиста всеми оттенками фиолетового переливался огромный синяк, слегка заползая на переносицу.

– Вы знакомы что ли? – ехидно протянул Белинский. – Интере-е-есно.

– Это что такое? – я подскочил с кресла, подходя ближе к парню.

– Где?

– Под глазом у тебя что? – прошипел я, поднимая его голову за подбородок. Он тут же вывернулся, бросив на меня злобный взгляд. – Ты совсем охренел? На сцене ты тоже в очках собираешься выступать? Это же ни один гримёр не замажет!

– На мой голос это никак не влияет.

– Зато бухло и дурь на него очень как влияют!

– Ой, отвянь, – отмахнулся он. – Не успел вернуться, а снова пилишь. Сложно что ли быть нормальным человеком?

– Отвянь, говоришь? – опасно улыбнулся я. – Отлично. Мне это очень нравится.

Оттолкнувшись от дивана, я направился к спасительному выходу, обходя замершую в ступоре Алису. Она явно была шокирована всем происходящим, но сейчас я был совсем не в том состоянии, чтобы как-то объясняться с ней или проявить хоть капельку заслуженного дружелюбия.

– Принимай клиента, ассистент, – бросил я напоследок и вышел вон, громко хлопнув дверью напоследок.

Стоило спуститься по винтовой лестнице в подвальное помещение, как в нос почти сразу ударил до боли знакомый и такой любимый запах краски. Можно сказать, что это был аромат, с которым неразрывно было связано моё детство.

Помню, когда Матвей только начинал свой путь в тату-индустрии и не было даже мысли о том, чтобы открыть свой салон, он забивал знакомых и знакомых их знакомых у нас дома. А я вечно тёрлась рядом, рассматривая, как из-под непонятной жужжащей конструкции на коже появляются рисунки.

Тогда для меня это было настоящей магией, что-то из разряда волшебства. Да что таить, для меня и сейчас это было чем-то нереальным. И это с учётом того, что с годами Матвей значительно повысил своё мастерство в этом деле, научившись создавать целые объёмные картины, настоящие произведение искусств.

Украдкой выглянув из-за угла, я улыбнулась. Обожала смотреть, как работает брат. В этих точных, выверенных движениях было столько уверенности и в то же время лёгкости, словно он делал свою работу абсолютно не задумываясь. Но я то знала, чего ему это стоило, сколько обучений и лет практики было за плечами. А сейчас вот, даже головой подмахивает в такт тяжёлым риффам гитары из колонок.

Я любила его небольшой, но уютный салон. Всего три кушетки, где помимо него работали ещё два парня и Лика, его девушка, мастер по всевозможным дыркам в теле. По стенам развешаны разнообразные скетчи и наброски от реализма до минимализма, на высоком стеллаже расставлены бутылки с красками всевозможных цветов. В углу небольшая зона отдыха, кресла-мешки и низкий стол на цветастом ковре, которые когда-то висел на стене у нашей бабули.

Этот салон – его детище, где почти всё «от и до» сделано его руками. Конечно, и мы с Ликой приложили к этому месту и свои женские, но под руководством Матвея, естественно.

– Муха, я чую, что ты здесь, проказница, – голос брата отвлёк меня от воспоминаний.

– Как ты это делаешь? – воскликнула я, выходя из укрытия. – И ведь ни одной промашки за всю жизнь.

– Ты слишком громко дышишь.

Матвей отвлёкся от работы, поднял голову и показал мне язык.

– Ну что, какие новости?

Я подошла к кушетке и с любопытством заглянула брату через плечо, хоть и знала, как сильно он этого не любит. Ну вот опять из-под его магической машинки вышел очередной шедевр. На внешней стороне плеча у парня своей жизнью жили всем известные роботы из фильма, казалось, ещё чуть-чуть и они шагнут прямо на тебя. Красота!

Посмотрев на почти законченную татуировку, я отошла к соседней кушетке и, усевшись на неё, тяжело вздохнула.

– Получился сэндвич с дерьмом, Мотя, всё как я люблю.

– Интере-е-есно, – протянул он, возвращаясь к руке парня, лежавшего на кушетке. – Выкладывай.

– Меня взяли на работу, это несомненный плюс…

– Судя по голосу, ты как-то не очень рада, – заметил брат, перебив меня.

– Сказала же, сэндвич с дерьмом! Слушай дальше. Хлебушек со второй стороны – это то, что я буду работать с очень известной группой. Но даже это не смогло подсластить прослойку посередине.

– Тебя взяли работать подружкой для солиста со всеми вытекающими? – усмехнулся он.

– Эх, если бы! – мечтательно протянула я. – Ведь солист такая лапочка, несмотря на нрав дикого кролика.

Матвей кинул на меня предупреждающий взгляд, отчего я хихикнула.

– Что, ты же сам предположил!

– Ну, где дерьмо-то?

– Помнишь, я рассказывала тебе про кудрявое солнышко, с которым познакомилась в Крыму? – я задумчиво намотала на палец локон. – Который то ли водитель автобуса, то ли учитель истории, то ли важная шишка.

– Врубай вторую уже!

– Мне уже самому интересно стало, – подал голос парень с кушетки.

– Это самое кудрявое солнышко никакой не водитель, и даже не учитель. Он менеджер этой самой группы, – я мрачно улыбнулась и откинулась на кушетку, закидывая ноги на стену. – Вот она, прослоечка.

– А в чём проблема? – удивился Матвей. – В моей голове, это вроде как, наоборот, прикольно. Счастливый хэппи энд и все дела… Саня, блин, лежи смирно!

– Знаешь, в моей тоже было так. Первые три секунды. Ровно до тех пор, пока он не сделал вид, словно видит меня впервые.

– Чего? – Матвей отложил машинку на металлический столик и повернулся ко мне. – В смысле?

– А вот так, – пожала я плечами. – И знаешь, этот парень прекрасный актёр, ведь если бы не фотки в телефоне, я бы даже ему поверила.

– Ему что, пятнадцать? – фыркнул парень с кушетки.

– Да нет, вроде постарше.

– Его поступок точно вызывает сомнение в этом факте, – покачал головой Матвей. – Ну или с ним просто что-то не так.

– С ним всё так, понимаешь? – я растерянно водила взглядом по белёному потолку в попытках найти хоть какой-нибудь изъян на идеальном полотне. – Ведь мне не могло присниться всё то, что было в Крыму? Я ведь была там, правда?

– Я знаю одно – тебя не было дома чуть больше недели. Но всё это время ты могла прекрасно быть со своими подруженьками.

– Эй, я привезла тебе дельфина и магнитик, – возмутилась я.

– И всё это можно купить в Москве, – парировал брат. – Слушай, Алиса, а в чём проблема? Ну не узнал и ладно. Что теперь так загоняться по этому поводу?

– Но он мне нравится! – я рывком поднялась с кушетки и села, свесив ноги. – Мотя, ты не понимаешь! Просто то, что было между нами в Крыму это… Это…

Не сумев подобрать слов, я понуро опустила голову и снова вздохнула. Ведь меня реально напрягла вся эта ситуация. Как он ушёл, не сказав ни слова. Оставил одну разбираться с навалившимися на меня обязанностями. И если бы на месте вполне дружелюбного Богдана оказался кто-нибудь другой, мне бы оказалось гораздо сложнее. А ему было просто плевать на это!

– Эй, ну ты чего, – Матвей приподнял мою голову за подбородок и ободряюще улыбнулся, – плакать удумала?

– Естественно, нет, – буркнула я, – но вся эта ситуация конкретно выбила меня из колеи. И даже не знаю, что больше. То, что Кирилл так поступил со мной, или то, что меня просто кинули на произвол судьбы. Я даже не особо понимаю, что мне делать дальше. Отлично устроилась на работу, блин!

– Не парься, крошка. Никто тебя не оставит барахтаться одну в этом океане с акулами. Я уверен, что тебе обязательно протянут руку помощи. Ну а на Кирилла этого забей, если ему так хочется вести себя, словно ничего не было, значит, он полный дурак.