Я прошёл обратно в номер и посмотрел на экран разрывающегося аппарата. Конечно, никто иной, как Белинский. Он один обладал такой поразительной настойчивостью в одних вопросах, и колоссальной слабостью в других. Кажется, нужно сразу расставить все точки, иначе он не прекратит портить моё настроение.
– Ты где? – без всякого приветствия начал Богдан, едва я успел принять вызов. – Почему я должен искать тебя по всему городу?
– А почему я должен делать то же самое? – усмехнулся я, не желая оставаться в долгу.
– Тебе за это платят, – Богдан тяжело выдохнул в трубку, – ты мне нужен, сейчас. Где ты?
– В Караганде. Все вопросы к Толмачёву, увидимся во вторник.
– Ты охренел, Круглов?
– Ещё одно слово и во время тура у тебя не будет отдельного номера.
– Не злись, любимый менеджер. Но твоё вмешательство, правда, очень нужно. Саша…
– К Толмачёву. По-ка.
Я сбросил звонок и отшвырнул от себя телефон. Внутри, как это обычно бывало после его звонков, царила буря. А ещё, волнение и страх. Этот парень попадал в неприятности, как муха на липкую ленту, да ещё и с завидной регулярностью. И то, что в этот раз он звонил с упоминанием имени, которое напрочь сносило его крышу, не могло не тревожить. Предчувствие непоправимой беды затопило целиком. Если я не вмешаюсь, он снова потянется к наркоте. Но если всё же вмешаюсь, то окончательно сотру границы дозволенного и личного пространства. В голове между собой снова бились ответственность и острое желание отстраниться от дел группы хотя бы на пару дней.
Вместо того, чтобы отправиться на пляж и забить на звонок Белого, я снова потянулся к телефону, обещая себе, что это последние рабочие секунды. Самым адекватным и здравомыслящим из группы «Аутсайдеры» был Семён, вот ему-то я и набрал сообщение.
На мой вопрос, всё ли у них в порядке, мне почти мгновенно прилетел ответ:
«Всё норм, не бери в голову, мы сами разрулим. Отдыхай и не забудь обгореть».
Ну, сами так сами, мне же лучше.
До самого вечера я валялся в кровати, залипая в сериал, который всё мечтал посмотреть, но времени на это категорически не хватало. Отголоски истощения ещё давали о себе знать, поэтому во время особо скучных сцен я проваливался в дрёму. Инородным казалось само отсутствие необходимости куда-то бежать, решать важные дела, или кого-то вызванивать. Свободное время было мне чуждо, и я не умел им распоряжаться.
В распахнутую балконную дверь врывался солёный воздух, напоминая о том, что я нахожусь не в загазованной Москве, а на побережье Чёрного моря, почти в лоне природы, стоило лишь руку протянуть к ней. Странно, непривычно и очень круто.
В мечтах, конечно, был отдых покруче. Майорка, Лос-Кабос, Борнео, Канары. Но с этим пришлось повременить. Доберусь до них в другой реальности, когда от меня не будет зависеть жизнедеятельность рок-группы. А разгрузиться от лишних мыслей и лиц можно и здесь. К тому же Мисхор в своей красоте ничуть не уступал райским островам. Здесь тоже было на что посмотреть (хоть в моих планах и был только один пункт – проваляться на пляже пока не растаю).
Досмотрев последний эпизод сериала, я быстро собрался и всё-таки решил разведать окрестности. Хотя бы обширной территории отеля. В названии стояло гордое «Resort & Spa», значит, тут точно есть свой спа-центр, а массаж бы мне точно не повредил. Или какие-нибудь модные процедуры. А лучше всё и сразу. Но к моему разочарованию всё это уже было закрыто к восьми часам вечера. Работал только хаммам и крытый бассейн с джакузи. И то, записываться нужно было заранее.
– Спасибо, хоть очередь выстаивать не нужно, – недовольно буркнул я и развернулся в противоположную от комплекса сторону.
Пересекая огромное лобби пятизвёздочного отеля, я чуть не сбил нерасторопного беллбоя[1], который засмотрелся на высоченный стеклянный потолок и выкатил тележку с чемоданами почти в центр. Видимо, парень работал здесь совсем недавно и не успел привыкнуть к чрезмерной роскоши. В этом отеле она не пестрела повсюду, но тонко прослеживалась в дорогих отделочных материалах (мраморные полы, древесина благородных сортов, шёлковые обои, стекло на потолках); в однотонных и явно авторских картинах в толстых рамках; в дизайнерских причудливых лампах; ароматных жёлтых цветах в массивных вазах; высоких стенах и мебели, обтянутой бархатом. Необходимый сердцу размах здесь чувствовался в деталях. Только вот с обслуживанием были явные проблемы.
Если мне не удалось получить желаемого релакса в отеле, то придётся медитировать у кромки моря. Послушать его ночной шёпот, последить за редкими отблесками луны в тёмных волнах.
Пройдя вдоль вытянутого, футуристического отеля, с выпирающими волнами голубых стёкол и стремящимися ввысь белыми лепестками крыши, я пересёк почти безлюдную набережную. Слабые огни фонарей осветили лестницу, которая и вела к притихшему пляжу. Чуть дальше, почти за пирсом виднелся небольшой костёр (или только с такого расстояния он казался таковым), вокруг которого собралась молодёжь. Ветер доносил до меня их смех, бренчание на гитаре и пение.
Компания мне была ни к чему, поэтому, спустившись с лестницы, я пошёл в противоположную сторону. И почти сразу упёрся в покатый обрыв, уходящий полукруглыми скалами в море и огороженный парапетом. Вот оно – идеальное место моего уединения.
Усевшись на прохладный, чуть влажный металл, я уставился в тёмную линию горизонта. По крайней мере, мне казалась, что она именно там, ведь свет уличных фонарей меня почти не достигал. Со стороны я мог представлять собой печальное зрелище: сижу здесь один и гляжу в пустоту. Но внутри я был рад, что нахожусь здесь, слышу волны, разбивающиеся о камни, вдыхаю соль и чувствую её на коже. Впервые в голове пчёлами не роились мысли, перемешиваясь с задачами на день и обязанностями перед группой. Никакой утомляющей рутины и графиков. Только я и свободная стихия.
Неожиданно я почувствовал присутствие рядом с собой. А затем периферическим зрением заметил, как рядом со мной на парапет кто-то сел. И судя по запаху духов, что услужливо донёс до меня ветер – это была девушка. А тихий вздох подтвердил мои предположения. Стараясь не обращать внимания на вторжение, я продолжил следить взглядом за мерным движением волн, пытаясь вернуть мысли в прежнюю колею.
– Вода странная, не правда ли?
Вопрос звучал неожиданно, как и само её появление здесь. Я замешкался, даже не зная, что ответить на это. Но она продолжила:
– А ещё говорят: «у меня вода мягкая». А у кого-то жёсткая. Что это значит? Разве может вода быть жёсткой, это же абсурд.
Я почувствовала, как мои брови поползли вверх.
– Жёсткая вода из-за большого содержания в ней солей, – вдруг ответил я, хотя изначально не собирался вступать с ней в разговор.
– Как интересно, – задумчиво протянула девушка. – Получается, что вода в море тоже жёсткая? Она ведь солёная.
– Получается так, – усмехнулся я.
– Значит, соль это тоже вода, только в ней маленькое содержание воды, да?
– Это самый странный разговор в моей жизни, – улыбнулся я.
– Какие же скучные у вас будни, – фыркнула девушка. – Ведь из таких разговоров состоит жизнь нормального человека почти на шестьдесят семь процентов.
– А остальные тридцать три?
– Ну, семь процентов это скучные и душные разговоры о смысле жизни, где-то пятнадцать оставляем на рабочие моменты, а десять процентов на милые разговоры со своими животными.
– Вы потеряли один процент.
– Ну-у-у, – задумчиво протянула она, – а один процент – это маты.
– Кажется, на эту часть вы оставили слишком мало процентов, – рассмеялся я, – я бы оставил процентов сорок, не меньше.
– А если я скажу, что вы плохой мальчик, это будет звучать слишком странно?
– Не страннее, чем весь этот разговор в целом, – пробормотал я.
Я намеренно не поворачивался к ней. Почему-то мне захотелось пофантазировать о том, как она выглядит, не разрушать момент несбыточными ожиданиями. У неё был приятный голос. Очень приятный.
