Надежды на то, что кто-нибудь, кроме нашего народа, может что-то сделать, крайне малы. Народы Южной Азии, даже такие многочисленные как Китай, Индия по своему менталитету и уровню культуры в принципе неспособны на социальные гуманистические революции. Народы всех других стран, кроме совсем беднейших, в условиях относительного материального благополучия устраивает сегодняшняя животная сытая жизнь[11]. К сожалению, в настоящее время процессы тотальной дегенерации и дебилизации касаются всего Человечества[12]. Для современной эпохи характерна так называемая, ложная дебилизация, которая непосредственно не связана с поражением мозга, однако проявляется как настоящий дебилизм, когда человек внешне формально логично и грамотно выстраивает речь, однако не понимает истинного смысла сказанного, потому что не соотносит это формальное с реальной действительностью. Современный человек достиг такого уровня дебилизма, когда в принципе не может понимать смысл. Наиболее ярко это проявляется в следующем: за последние полвека не создано ни одного величайшего произведения мирового значения в искусстве: ни в музыке, ни в литературе, ни в живописи, ни в балете и т. д., нет серьезных разумных работ по философии, общественному устройству, экономике, управлению, зато достигнуты огромные успехи в IT-технологиях, кибернетизации, цифровизации всех сфер жизнедеятельности, основой которых является бездушная безликая формальная логика, примитивный язык цифрового программирования, состоящий всего из двух цифр 0 и 1. Вместо расширения и углубления понятийного смысла в настоящее время идет мощное сокращение словарного запаса всех языков, симплификация и вообще полная и утрата смысла. К счастью Россия, как всегда, вступила на этот путь позже других, но зато движется ускоренными темпами.

Возникает вполне закономерный вопрос: неужели развитие цивилизации (?!) Человечества обязательно должно сопровождаться такими человеческими потерями, и никак иначе?. Неужели естественный отбор в результате биологической эволюции природы, должен обязательно дополняться такого рода социальными катаклизмами с колоссальными человеческими жертвами и материальными потерями. Или сложившийся кризис самоуничтожения общественной системы жизни человечества — это закономерный финал существования Человечества? Можно ли на разумной основе, без бессмысленных человеческих жертв, предотвратить надвигающуюся катастрофу? С одной стороны, в этой работе мне хочется рассмотреть сугубо частный вопрос о смысле и целесообразности человеческого существования применительно к самому себе и своей собственной жизни, а с другой стороны — сформулировать понятие подлинно гуманистического смысла жизни человека в условиях коренной перестройки общественного строя, экономики и системы управления, обеспечивающих не гибель, а возможное дальнейшее разумное развитие человечества на принципах общества ноосферы.

Почему проблема, которую предполагается рассматривать в настоящей работе, сформулирована именно так: «Смысл жизни и цена «человека»»? Причем под ценой предполагается именно вульгарная денежная стоимость «человека». Жизнь человека — это симбиоз физической, материальной и духовной составляющих, поэтому можно говорить о смысле жизни, учитывая при этом, что понятие «жизнь» может использоваться только применительно к человеку в обществе. У всех живых и растительных существ — это просто существование или бытие (наличествование). Денежную оценку могут иметь только искусственные овеществленные предметы и объекты, произведенные совместным трудом людей и выставленные на продажу, поэтому «человек» в кавычках приравнивается к вещи-товару, при этом исчезает собственно сам человек и его жизнь, остается абстрактная стоимость богатства — стоимостная оценка непонятно чего. Абстрактная стоимость без привязки к конкретным вещам — это бессмыслица, а учитывая бессмысленность самого понятия денежной стоимости, то бессмысленность вообще зашкаливает. В этом случае цена «человека» — пустота, ничто.

Таким образом, прежде всего, необходимо разобраться с понятием «смысл жизни человека». В некоторых толковых словарях наиболее общим признаком, содержащимся практически в каждой дефиниции понятия «смысл», является его отнесенность к ментальной, а не языковой сфере[13]. Согласно таким определениям смысл — это «внутреннее логическое содержание, идея, сущность, значение, постигаемое разумом…»[14]. Другим основанием, по которому выделяется данное понятие, являются характеристики, связанные с деятельностью сознания: «разумное основание, предназначение, цель, резонная причина, предназначение, конечная цель (ценность) чего-либо…»[15] и др. Иногда отмечают собственно языковой аспект смысла как отражение целостного содержания какого-либо высказывания, несводимое к значениям составляющих его частей и элементов, но само определяющее эти значения.

Как видно из приведенных выше определений, понятие смысла, помимо экстралингвистичности[16]^, характеризуется также тем, что включает в себя широкий круг различных явлений: от смысла жизни до смысла «знакового выражения». Это затрудняет его однозначное определение. Смысл, как правило, характеризуется нечеткостью, вариативностью, изменчивостью, субъективностью, вследствие чего он практически неформализуем и, что самое главное, он плохо поддается непосредственному наблюдению[17]. В настоящее время о смысле говорят применительно практически ко всем уровням языковых единиц как об одной из наиболее важных составляющих их семантики. При этом, чем более высоким является уровень единиц (предложение, текст, дискурс), тем более значимым становится смысловой компонент в их семантической сфере. Считается, что смысл здесь выполняет функцию значения, поскольку значения в обычном их понимании у такого рода единиц отсутствуют. Прекрасной аналогией для смысла является ценность[18]. Однако это не приближает нас к пониманию смысла. Детализируя смысл как экстралингвистическое явление, имеющее место в сознании, высказывается мысль о том, что смысл следует понимать как наличие связей между понятиями, которые, в свою очередь, являются связями, существующими между предметами в реальном мире. Поэтому смысл рассматривается здесь как явление, существующее в реальной действительности, отражаемой нашим сознанием. Но в сознании существуют не только понятия как интеллектуальные мыслеконструкции, но и другие формы отражения действительности, например, воображения (эмоционально-чувственные образы), представления и фантазии. Все эти формы взаимосвязаны между собой, между ними существуют взаимопереходы. Таким образом, смысл может трактоваться как область, в которой осуществляется переход от низших форм мышления к высшим, причем не только в плане онтогенеза, но и филогенеза[19]. Значение представляет собой содержательную сторону некоторой единицы данного языка, тогда как смысл (один и тот же) может быть передан разными единицами в данном языке. Кроме того, он может быть выражен не только языковыми, но и неязыковыми средствами. Таким образом, смысл представляет собой ментальное образование, которое формируется в результате его понимания и характеризуется недоступностью смысла в прямом наблюдении, инвариантностью смысла, выражающуюся в возможности перефразирования, иносказания, любых других преобразований, осуществляемых в любом языке; актуальностью, ситуативностью и субъективностью, неполной эксплицируемостью также, как и недоступностью полному восприятию; концептуальностью смысла, его включенностью в единую (общечеловеческую) систему знаний (картину мира) и возможностью существования над языками.