Он услышал голоса в прихожей, и дверь в столовую приоткрылась.

– Тогда я поставлю чайник. Вы пока проходите.

В комнату вошел Джинджер Джонс, пытавшийся одновременно протирать пенсне шелковым платком и удерживать пару велосипедных перчаток. Он был взволнован.

– Доброе утро, капитан!

– Доброе утро, сэр. Есть новости?

Джинджер наконец водрузил пенсне на нос, положил платок в один карман, а велосипедные перчатки – в другой.

– Нет. О… мне показалось, вам не помешает вот это. – Из третьего кармана он достал пару пачек «Плейерз».

Сердце Смедли блаженно потеплело.

– Да осчастливят вас небеса множеством сыновей, и да умножатся стада ваши! – Он пошарил по карманам в поисках спичек.

– Боже, как я объясню все это Старшему? – Джинджер присел усмехаясь. – Подумал, что могу заглянуть и послушать продолжение саги про Экзетера-В-Зазеркалье. – Он поднял взгляд: вернулся вышеупомянутый Экзетер. – Я опустил ваше письмо. Успел к вечерней почте.

– Значит, оно придет к адресату сегодня, – сказал Смедли, – если вообще придет.

Экзетер сел.

– Если оно может найти адресата, оно уже пришло. Оно даже не успело долететь до дна почтового ящика. Оно упало прямо кому-то на стол.

Остальные молчали.

– Уж вы объясните, пожалуйста, – не выдержал Джинджер.

– Не могу. Магия могла и исчезнуть, поскольку от нее в последнее время мало толку, а могла и остаться. Но когда я учился в Фэллоу, а Штаб-Квартира присматривала за мной, письма, которые я бросал в этот ящик, попадали прямо к ним. Я надеюсь, что магия срабатывала на адрес, написанный моей рукой. Но, возможно, я и ошибаюсь – хранитель мог просто жить где-то поблизости, а сейчас он или она скорее всего уехали. Мне кажется, Крейтон предупредил бы меня, если бы это было не так, но точно я не знаю. Я же говорил, это не самый надежный способ. – Он пожал плечами.

– Разумеется! – пробормотал Джинджер. – Я все пытаюсь вспомнить, слышал ли я, как письмо упало.

Смедли предпочитал верить.

– Это напоминает идею перехода через узлы – два пространства, соприкасающиеся в одной точке.

– Возможно, ману можно использовать и для искривления пространства, – сказал Экзетер, – особенно на узлах. Внутри шатер Кробидиркина был гораздо больше, чем снаружи.

– Отличная идея с точки зрения компактности багажа.

– Или многоквартирных жилых домов. – Он ухмыльнулся. – Представьте себе доходы! Помните эти фокусы с длинной бумажной лентой, которую надо перекрутить, а потом склеить?

– Лента Мебиуса?

– Кажется. Вроде да. Старина Флора-Дора потратил полчетверти, пытаясь вбить эту идею в мою голову. Все, что я запомнил, – это то, что по ней можно идти, и если сделаешь полный круг, ты оказываешься на другой стороне. От этого меня мучили кошмары. Так вот, у этого парня, Прилиса, о котором я рассказывал вчера ночью, была библиотека – коридор, уставленный книжными полками. Дойдя до конца, вы поворачиваете направо, и там еще коридор с полками. В конце его – снова направо. Вы так и ходите по кругу – точнее, по квадрату – и никогда не возвращаетесь туда, откуда начали. И все окна обращены на север. Все это располагалось за храмом, но на улице ничего не было.

– Я не думал о почтовом ящике в Фэллоу в таком свете, – признался Джинджер. – Как вы считаете, нет смысла разобрать его, чтобы посмотреть?

– Никакого. Вопрос в том, – добавил Экзетер, – если, конечно, он действует так, как я думаю, на чей стол он ведет? В Штаб-Квартиру или к Погубителям? Предупреждаю: сегодня может выдаться на редкость интересный день.

Злабориб вывел армию на рассвете. Ему не хотелось этого делать, но приказ Освободителя был совершенно недвусмысленным. Никто не спросил его, почему ведет войско он один; в пятитысячном войске отсутствие командующего замечают не сразу.

Сам Злабориб шел в авангарде рядом с Колганом. Правая, боевая рука рыжего гиганта лежала в лубке, лицо перекосила гримаса боли. Если боги будут благосклонны и армия благополучно прорвется домой в Джоал, ему скорее всего грозит трибунал Народной Ассамблеи. В содержании вердикта и приговора можно не сомневаться. Теперь в бороде его было больше белых волос, чем рыжих.

Положение с провизией становилось критическим. Хорошо мародерствовать осенью, когда урожай собран и хранится в амбарах, к тому же ни одно пешее войско в здравом уме не выступит без поддержки кавалерии. Даже Злабориб понимал это. Шлейфы пыли у горизонта показывали таргианских разведчиков, следивших за продвижением вторгшейся армии. Враг превосходил их подвижностью – стоило джоалийцам свернуть с дороги для пополнения провианта, они заставали разоренную усадьбу. Скот был угнан, а припасы уничтожены задолго до того, как пешие фуражиры успевали добраться до них.

– Почему они не нападают? – уже не в первый раз спросил Колган. Казалось, ничего другое его уже не беспокоит. – Почему нас не трогают? Не уничтожают патрули? Почему они позволяют нам идти?

На эту загадку не было ответа. Поначалу враг отлавливал всех джоалийцев, не трогая при этом нагианцев. Теперь они игнорировали и джоалийцев, не связываясь даже с маленькими группами. Все, что они делали, – это разоряли собственную страну, после чего отступали, позволяя пройти захватчикам. Никто и никогда не вел себя подобным образом, и уж тем более гордые и воинственные таргианцы.

Ближе к полудню дорога поднялась на возвышенность. Злабориб остановился оглянуться на тянущееся за ним оборванное воинство.

– Уже заметно, – пробормотал он.

– Что заметно? – не понял Колган.

– Вчера они шагали с песнями. Сегодня – молча. Они уже не маршируют, а бредут кое-как.

– Они голодны. – Колган отвернулся. Злабориб посмотрел еще немного, потом зашагал дальше. Да, отсутствие продовольствия оставалось главной проблемой, но отсутствие Д’варда сказывалось еще болезненнее. Армия, возможно, еще и не осознала, что его нет с ними, но уже отреагировала на это.

Теперь дорога спускалась в просторную долину, но вместо того чтобы пересекать реку, она сворачивала на север и направлялась прямиком на Таргволл. Сверившись на ходу с картой, Злабориб пришел к выводу, что река, должно быть, Сальторуотер, а заметная брешь в частоколе горных вершин и есть сам Сальторпасский перевал. Если войско одолеет его и снова вступит в Лемодвейл, у них появится слабая надежда, что им на помощь придут джоалийские подкрепления. Если только его скользкий братец не переметнулся на другую сторону, Джоалия должна еще удерживать Нагвейл и, возможно, перевал Сиопасс.

Но Сальторпасс представлял собой куда более неотложную проблему; к тому же он – идеальное место для засады. Таргии проще перебрасывать подкрепления, чем Джоалии. Если бы Злабориб командовал таргианскими войсками, он бы позволил вторгшейся армии втянуться в ущелье, а потом заблокировал бы его с обеих сторон. Несколько дней голода – и армия сдастся без сопротивления, что означает богатый урожай рабов. Впрочем, таргианской армией командовал не Злабориб, а люди, возможно, предпочитающие более насильственное завершение войны, такое, чтобы Сальторуотер покраснела от крови. Так более по-таргиански, традиционнее.

Долина была широкая, и по обочинам не росло почти никаких деревьев; поля отделялись друг от друга оградами сухой каменной кладки. Здесь и там еще дымились разрушенные фермы, но люди и скот исчезли. Единственное, что хоть как-то утешало Злабориба, – это то, что правый фланг его теперь защищали бурные воды реки. Он отозвал патрули с этой стороны и усилил охрану с другой, но все равно чувствовал, как захлопывается западня. Такого голода он не испытывал еще ни разу в жизни.

Где бы ни был сейчас Д’вард, он не сможет нагнать армию до наступления темноты. Он сказал, что вернется, и собирался сдержать свое слово, но Злабориб не мог отделаться от мысли, что Освободитель уехал, чтобы встретить уготованное ему судьбой где-то далеко отсюда.

В полдень дозорные доложили о передвижениях противника на севере. Вскоре они заметили концентрацию сил неприятеля на возвышенности к западу. Да и на юге горизонт затянуло пылью.