– Присаживайся, – сказал он. – Я никуда не убегу.

С минуту Исиан серьезно думала, потом села на штабель досок, где раньше сидел Д’вард, не сводя с Доша глаз и продолжая сжимать в руке свою дубину.

– Нам придется провести некоторое время вместе, – заметил он.

– Наверное.

– Расскажи мне о себе.

Она продолжала смотреть на него, как на пустое место.

– Что тут рассказывать? Это был мой дом. Когда его забрал Д’вард, он получил вместе с ним и меня.

– Что случилось с твоей семьей?

Довольно долго она не отвечала, но когда заговорила, голос ее звучал все так же ровно.

– Мои дядя и тетя скрываются где-то в лесах. Мой двоюродный брат погиб в бою за город.

Как всегда, Д’вард оказался прав. Партизаны держали женщин в курсе событий; женщины, влюбившиеся в своих новых господ, передавали эти новости им. Исиан не могла не стать одной из таких предательниц. Перед обаянием Освободителя не устояли даже воины в два раза старше ее. У юной хозяйки не было никаких шансов.

– Прости, – вздохнул Дош. – Нет, правда, мне жаль. Не я начал эту войну. Я даже не воин.

– Я знаю. Ты был игрушкой другого принца.

Он удержался от замечания о том, что она точно такая же игрушка, только Д’варда.

– Ты неплохо осведомлена.

– Мы, женщины, любим болтать.

Он так и не понял, что это, шутка или просто цинизм. Какую часть своей жизни поведал он Ангуан, и сколько она выболтала другим лемодианкам? Исиан мало изменилась за это время. Она была совсем еще ребенком, но каким-то образом он ощущал, что имеет дело с очень проницательной женщиной.

– Что еще тебе известно обо мне?

– Что ты лжец.

– Все мужчины лжецы!

Она не ответила. Надо признать, его позиция была весьма невыгодной, но еще больше его раздражало то, что она и в разговоре берет над ним верх.

– Я никогда не лгал Д’варду.

– Нет, лгал! – вскинулась она. – Он просил тебя найти экземпляр «Филобийского Завета», и ты ответил, что в городе нет ни одного. А я знаю, что были. Ты выбросил их в реку!

– Это неправда!

– Я сама видела. Я следила за тобой.

Он оскалился.

– Он поверил в это?

– Я рассказала ему про книги, но было уже поздно. Ты нашел их все. Он сказал, что не удивлен. Он сказал, что тебя послали шпионить за ним и что ты именно для этого нанялся в услужение к принцу прошлым летом. Он сказал, что имеется какое-то пророчество про него и принца и что ты ни разу не упомянул о нем, так что он знает, что тебе нельзя доверять. Он считает, что ты из тех людей, которые сами не хотят, но лгут постоянно.

Что ж, возможно, так оно и есть. Говорить правду всегда немного рискованнее. С другой стороны, он врет теперь скорее по привычке. Он был настолько верен Д’варду, насколько это позволяла ему верность другому господину, но объяснить этого он не мог.

– Это ты сказала Д’варду про перевал Моггпасс?

Она не стала отрицать этого, только сидела и смотрела на него, как на пирожок на жаровне.

– Если он не доверяет мне, как может он доверять тебе? Ты предала свой народ, променяв его на вождя армии – армии, убившей твоего двоюродного брата. Почему? Что же за женщина способна на это?

– Он знает, что может мне верить.

– Но ты не можешь верить ему! – фыркнул Дош.

– Я полностью доверяю ему! – Ее убежденность казалась совершенно детской и возмутительно непоколебимой. Почему-то ему отчаянно захотелось пробить ее, уязвить.

– Но он взял этот город! Он убил твою семью! И ты считаешь, что можешь доверять ему? Что за безумие? Он ведь собирается бросить тебя сегодня! Что сделают ваши люди с теми, кто помогал врагу?

– Я иду с вами. Я буду вашей провожатой.

– Но он приказал командирам, чтобы они не брали с собой женщин.

– Кроме меня.

– Но он не возьмет свою женщину, заставив при этом людей бросить своих. Не такой он вождь! – Впрочем, зачем она тогда обрезала волосы?

Исиан пожала плечами – первый ее жест, который он увидел за все это время.

– Я выросла на южном берегу. Я знаю Моггпасс. Я могу помочь.

– Но ты хоть понимаешь, что он врет тебе?

– Нет!

Ага! Начинает пахнуть жареным.

Он с сожалением вздохнул:

– Влюбленные женщины редко способны трезво оценивать своих любимых, Исиан Яблочница.

Она оскалилась на него. Он усмехнулся, представив ее в качестве партнера по борьбе. Обычно он предпочитал мальчиков покрепче, а девочек понежнее, но не отказался бы побороться и с этим зверенышем.

– С чего это ты взял, что я влюбилась, Дош Вестовой? – спросила она.

– Ха! Он же Освободитель. Никто не устоит перед этим человеком! Я-то видел, он вертел матерыми воинами так, как хотел, – тридцатью разом. Даже я стараюсь угодить ему – насколько могу. Ни одной, женщине не устоять перед ним и минуты!

Исиан тряхнула головой, возможно, забыв, что обрезала волосы.

– Ты завидуешь мне, Прислужник! Завидуешь тому, что я живу с Д’вардом!

Он дернулся, сначала – услышав свое прежнее имя, потом – от внезапного озарения…

– Чего это ты смеешься? – крикнула она.

– Мне нет нужды завидовать тебе, девчонка! С какой стати? Чему тут завидовать?

Она вспыхнула, подтвердив его догадку. Похоже, она и впрямь готова была огреть его своей дубиной, и почему-то от этого он рассмеялся еще громче.

– У нас с тобой больше общего, чем я думал! – ухмыльнулся он. – Есть ведь и другой способ завоевать преданность женщины, не так ли?

Только Д’вард мог бы додуматься до такого.

Злабориб стоял рядом с Колганом на городской стене, глядя вниз, на реку. Ему было стыдно за себя. Уровень воды упал почти вдвое по сравнению с тем, каким был, когда они впервые подступили к Лемоду, а он ни разу не заметил этого. Оба берега усеивали обломки, в русле виднелись отмели и камни; некоторые зазоры между ними – те, что поуже, – были запружены древесными стволами и льдом. Ловкий мужчина дойдет до середины. А дальше… широкий участок, самая стремнина… что ж, на то и существуют друзья.

Берега были вертикальными в одних местах и почти вертикальными в других. Интересно, кто прячется вон в том лесу, наблюдая за городом?

Он заговорил в первый раз после того, как они вышли из мастерской Каретника:

– Клянусь пятью богами, он снова прав! Это выход, и единственный выход! Он увидел его, а мы нет.

– Хотелось бы мне знать, – буркнул Колган, – как он делает это?

Злабориб уже как-то спрашивал об этом Освободителя, но услышал в ответ что-то насчет стоящего где-то храма знаний, чего не понял.

– Ты где попробовал бы переправиться?

– Вон там вроде место ничего, – пробормотал джоалиец, – вот только как туда подобраться?

Они почти час расхаживали вдоль парапета, пока каждый не выбрал себе подходящего места. Нагианцы будут переправляться ниже по течению, джоалийцы – выше. Командующим придется вести своих людей, полагаясь только на память.

– Как ты думаешь, получится? – мрачно спросил Злабориб.

– Переправиться? Некоторым из нас удастся. – Рослый джоалиец покосился на далекие утесы и задумчиво потеребил рыжую бороду. – Но вторгаться в Таргвейл без кавалерии, без внезапности, имея впереди и позади армию сильнее нашей, готовую отрезать нам отступление… ты хоть понимаешь, что это безумие?

Альтернатива была еще хуже.

– Тебе приходилось бывать в Таргленде?

Колган пожал плечами:

– Приходилось однажды. В молодости я сопровождал своего дядю с посольством в Тарг. Не могу сказать, чтобы это произвело на меня слишком большое впечатление.

– Ты же джоалиец. Тебя бы не удивило, даже если бы они сорили золотыми слитками.

– Я бы посоветовал им тогда обратиться к опытному монетчику.

Злабориб усмехнулся, но это был вежливый смешок, не слишком искренний.

– Сегодня река. Завтра партизаны, лес и перевал. Ничего не поделаешь, будем жить одним днем и радоваться уже тому, что живы сегодня.

– Воистину так! – кисло согласился Колган. – И даже если мы пробьемся домой, ваше величество, наши сложности на этом не закончатся. Ваш братец, должно быть, уже хорошо освоился на вашем троне, создал свою армию, а мои недруги в Клике уже строят планы моих похорон.