– Ну чего вы? – Уговаривал медленно и неуверенно шагающих девочек Зирон, – ну посидите поодаль, а я наберу вам воды в кувшин от компота.

– Ну ладно, только к воде мы не пойдем, а то мама будет ругать. – Авторитетно заявила Малакиния, видя, что Милания смутилась и покраснела.

Девочкам тоже было жарко, потому альтернатива облиться водой из кувшина выглядела заманчивой, и в то же время, не нарушающей запрета родителей.

По мере приближения к реке, дети ускоряли ход, и вот все уже бежали, радостно вопя. Кто-то сбрасывал рубашки, другие прыгали в воду как есть – в одежде. Милания и Малакиния остановились на безопасном на их взгляд расстоянии, и уселись на траву в тени клена. Зирон уже успел трижды прыгнуть в воду и выбраться, он был отличный пловец. Он подбежал к лискам, встряхивая над ними своей мокрой рубахой, и девочки радостно приветствовали этот маленький самодельный дождь.

– Побежали, хоть ножки намочите! – уговаривал он Миланию.

Она украдкой взглянула на сестру.

– Я быстро? Только на мелкоте? – как бы одновременно и извиняясь, и спрашивая разрешения, Милания встала и приняла протянутую руку Зирона. Малакиния провела ее утрированно осуждающим взглядом.

– Ох уж эти подростки. – Насуплено повторила она папину любимую фразочку, скрестив руки на груди.

Милания ступила в воду на мелкоте, держа Зирона за руку, и запрыгала с камушка на камушек, как молодая козочка. Ей было и весело, и приятно. Внимание Зирона льстило, хотелось показать, что она не только хулиганка-драчунья, но и чуткая интересная “уже-почти-девушка”. Малакинии стало скучно, во рту совсем пересохло, а в кувшине все еще не было обещанной воды. Она взяла сосуд и направилась к реке, к мелкой части, где начали свою прогулку Милания и Зирон. Они же, постепенно отходили дальше по течению, и вода доходила им уже до колен. Края шорт Милании намокли, но она не замечала, увлеченная флиртом. Зирон то держал ее за руку, то выпрыгивал на берег и делал колесо, все это обильно сдабривая комплиментами ее глазам, волосам, и крепкому удару левой. Малакиния, от скуки и любопытства, набрав в кувшин немного воды, постепенно приближалась к ним.

Все произошло быстро.

Красивый голубой шнурок, сложного плетения из шести тесемок, ослаб в узле и, неожиданно, соскользнул с рубашки Милании, она этого сразу даже не заметила. А вот Малакиния заметила. Она увидела, как поток воды подхватил шнурок и резко побежала, с намерением протянуть руку и схватить его. Милания увидела бегущую Малакинию.

– Шнурочек! – кричала девочка, – лови лови, он уплывет!

Зирон увидел, как хвостик голубой тряпичной змейкой мелькнул между камнями и уплыл в глубокую часть потока. Милания только успела вскрикнуть, мимо нее пронеслась Малакиния и с разбегу прыгнула в воду, следом за шнурком. В ушах шумела вода. Ноэва в этих местах как раз проходила сквозь каменные пороги. Поток воды, с неистовым ускорением, пенясь и бурля, огибал огромные тысячахитные булыжники, гладкие от неустанной шлифовки рекой. Малакиния выныривала, била руками по воде, лихорадочно заглатывая воздух, кричала, и снова уходила под воду. Ее било о камни, свободная рука хаотично моталась, инстинктивно пытаясь за что-либо схватиться. Ее охватил ужас. Обрывки мыслей проносились в голове. Спасите! Что же она сделала? Она не умеет плавать, да и если бы умела – в таком бурном потоке невозможно плыть. Снова воздух. Крик. В рот залилась вода. Малакиния захлебывалась. Она безвольно кружилась, в пенящейся воде бурной реки, уносимая течением все дальше.

Милания и Зирон бежали вдоль берега по-над рекой, которая теперь была бурной и глубокой, но Малакинию этот стремительный поток давно унес далеко вперед. Зирон сдался и в отчаянии упал на колени, хватая руками траву и вырывая с корнем:

– Мы не сможем… Ее уже не найти… Посмотри какое тут течение… И… Камни…

Не обращая на него внимания, Милания продолжила бежать. Он что-то еще кричал ей вслед, но она не слышала. Быстрее, быстрее.

Малакиния быстро выбилась из сил, еще пара таких ударов об камень, и ее Дух готов будет отлететь…и тут чьи-то руки словили девочку, и осторожно подняли наверх, из безостановочно бегущего потока воды. Малакиния схватилась за вытащившего ее руками и ногами, от ужаса, паники и холода, громко колотя зубами. Ребенка била крупная дрожь, она не могла совладать с конечностями. Она крепко вцепилась в одежду спасителя. Спасительницы. Женщина парила над рекой, медленно передвигаясь в сторону берега. Но Малакиния этого не заметила. Вот они оказались на траве, спасительница села, крепко прижимая Малакинию к себе и медленно мерно раскачиваясь. Девочка откашливалась водой и понемногу успокаивалась, приходя в себя от шока. Тело все еще трясло. Спасшая ее была теплой, в сухой одежде. Вот теперь это заинтересовало и отвлекло от собственных переживаний. Невероятно длинные, белые как снег, волосы спасительницы рассыпались вокруг, а исходящий от нее тонкий запах фиалок и сладких пряников, показался Малакинии до боли знакомым, и действовал на лиску умиротворяюще. Дрожь постепенно прошла. Малакиния подняла голову, уже почти погрузившись в сон, и пролепетала:

– Спасибо, прекрасная фея.

Женщина осторожно убрала мокрые пряди волос с лица Малакинии, и устремила на нее взгляд прозрачно-льдистых глаз, с вертикальными зрачками, полный необъятной теплоты. Чувствуя себя в безопасности, Малакиния заснула. В кулачке она сжимала голубой шнурок.

– Какая же ты упертая, – глядя на этот шнурок, улыбаясь, покачала головой женщина с белыми волосами. Она нежно коснулась крепко сжатых вокруг шнурка пальчиков. – Прямо как твой отец.

Милания издалека увидела тело Малакинии, лежащее на берегу реки. Ярким белым пятном оно выделялось на равномерно-зеленой полянке, кое-где скромно украшенной бледно-лиловыми цветками вьюнка. Безвольно лежащая девочка больно резала глаз, еще больнее Миланию пронзила страшная мысль. Она рывком оказалась возле сестры, предполагая худшее… Малакиния же, просто мирно спала, свернувшись клубочком, согревшись и обсохнув на солнышке. В кулаке у нее был зажат злосчастный голубой шнурок. Шнурок, который Малакиния в тайне плела долгие месяцы, и торжественно подарила сестре на десятихитие. Миланиного любимого цвета. Пропади он пропадом!

Шнурок, который чуть не лишил ее сестры.

“Кого ты обманываешь? Ты сама чуть не лишила себя сестры! – Сердито сказала себе Милания. – Завертелась хвостом перед мальчишкой! Ты должна была присматривать за ней! Вам вообще к реке идти было нельзя! Это просто чудо, что она вот так лежит тут! Что она не отпустила Дух от страха, что ее не тряхнуло о камни так, чтоб он отлетел! Это просто Чудо… “ Милания не могла перестать себя корить, будь виноват кто-то другой, его можно было бы отделать как следует и, может быть, стало бы легче. А сама себе тумаков не навешаешь. Тут все сложнее. Злость на себя и неизмеримое чувство вины прожигали в Милании дыру изнутри… Она неотрывно смотрела на сестричку, боясь моргнуть. Та громко сопела. Пережив такой сильный стресс, девочка заснула очень крепко. Наконец, Милания тихо улеглась рядом с ней, обняла ее, и беззвучно заплакала, стараясь не нарушить сон сестры. Она плакала и тихо шептала:

– Прости, прости, прости меня пожалуйста… – До тех пор, пока вымотанная бегом, слезами и переживаниями, сама не забылась глубоким беспокойным сном.

Зирон совладал с паникой и к моменту, когда подоспели другие ребята, утер слезы и взял себя в руки.

– Почему она вообще в воду сиганула? – скрипучим голосом, снова и снова, спрашивал долговязый нескладный мальчуган, в красной длинной майке, доходящей ему до колен.

Никто не знал ответа.

– Да понятно же, просто малявка приревновала старшую сестру к Зирону. – Девочка откинула каштановые волосы и, с видом эксперта по любым вопросам, продолжила. – Просто Малакиния решила на себя обратить внимание сестры и всех присутствующих. Я сколько раз говорила – нечего этой карапузихе с нами таскаться. Вот я оказалась права, от малышни одни проблемы! – Каштанововолосой лисенке оставалось всего два месяца до пятнадцатихития и дня ее Донития, и она уже считала себя очень взрослой.