Из груди женщины вырвался вопль отчаяния. Слезы, так долго сдерживаемые слезы, хлынули горьким потоком, стоило ей все же подпустить к себе эту ужасную мысль… Горечь вселенской утраты навалилась на нее и начала душить. На полминуты дыхание сперло… и выдох вырвался громкими грудными рыданиями…. Сквозь свои всхлипы и вой, Лакония услышала торопливые шаги за дверью… Распахнув ее настежь, в спальню вбежал Мудрый Лис. Ее Вознеженный, ее спасение! Мгновенно, он осветил всю комнату, все почерневшее от горя нутро рыдающей женщины, разогнал тени и страхи: в одной руке Мудрый Лис держал ночник, ярко пылающий огоньком, другой же рукой трепетно прижимал к груди крохотный кряхтящий сверток!

Готовый уже было отлететь, Дух Лаконии возликовал, и крепко вцепился в тело, насыщая ее смыслом и желанием жить.

– Лакония, смотри какая радость! Ты смогла, Ты справилась!.. Малышке немного нездоровилось, даже Жапка не смогла ей помочь, но потом в моих руках произошло чудо, детеныш отогрелся и обрел свой Дух! Лакония, смотри сюда, милая… Это наша Дочь! Малакиния. – Он осторожно вложил сверток в руки Вознеженной жены, и сами Магии Натуры в тот же миг, произвели поразительную перемену в ней. Еще мгновение назад она была на грани. Но взяв в руки теплый комочек, с копошащейся малышкой внутри, Лакония обрела краски в лице, и силу в мышцах. Хранитель видел – Дух ее постепенно становился крепче.

– Малакиния, – эхом повторила Лакония, – Наша умница. – Радостно прошептала она, старательно концентрируя взгляд на личике детеныша.

“Уже завтра маленькая Малакиния будет пахнуть только мамой и молоком. Главное – это счастье и покой, который мы сможем подарить этому лисенышу… Я навсегда благодарен тебе за спасение моей Вознеженной… Тебе и этому маленькому живному комочку.”– Думал мудрый Хранитель.

Так, в эту ночь, три Духа были отпущены, но два были спасены…

****

      Жизнь маленькой Малакинии ничем не отличалась от жизни других лисят в деревне Лисоборотней. Надо заметить, что в целом, териантропы долины радостно поддерживали межродовое общение, и в столице, большом городе с гордым названием Цкенод – жили совершенно смешанным образом. Но все же, деревни и поселения, в большей степени, размежались по видовому родству.

Итак, когда нашей лисе исполнился пятый хит, как и все детеныши териантропов, она отправилась в школу. Крепко держа узелок с обедом и письменным принадлежностями одной рукой, другой, так же крепко держа за руку любимую старшую сестру Миланию, Малакиния гордо шла по улице. Успевая по пути показывать язык задиристым грызливым белкам, скачущим следом за ними по верхушкам заборов. Несмотря на завершение сезона сбора урожая, день выдался очень жарким. С раннего утра солнце светило в полную силу, и мухи устроили соревнование по громкожужжательству, проносясь над головами девочек и стараясь выдать максимально громкий жжжжуууужжжж.

– Первый день в школе всегда непростой, – поучала лисенку сестра. – Не вертись за партой, не задирай одноклассников, и не пререкайся с учителями, Малакиния. Не вставай из-за парты и не уходи из класса без спроса, внимательно слушай урок… Ты слышишь меня? – Милания посмотрела на младшую – та увлечено следила за полетом стрекозы, тем не менее, четко следуя за сестрой. – Понятно, – вздохнула Милания.

– Что? – Малакиния, отвлекаясь от стрекозы, посмотрела на сестру. Глаза ее были широко распахнуты, внутри больших зеленых радужек танцевали золотые крапинки. – Я слушаю, правда. “Не уходи без спроса и слушай урок”– повторила она с интонацией сестры, нахмурив брови и потрясая узелком с обедом в воздухе. – Видишь? Стрекоза приглашала меня поиграть, но я сказала, что не могу, что иду в школу, учить уроки.

– Все правильно, нельзя отвлекаться на игры, когда надо учиться. – Похвалила младшую сестру Милания.

Она, все еще, привыкала к способности младшей говорить с живными силой мысли, хотя что же тут удивительного: Малакиния – младшая из рода Хранителя, значит ее способности к Магиям с годами будут расти все больше. Например, их отец, Мудрый Лис – видел Духов, которые не смогли отлететь, после отделения от тела, и предчувствовал смену погоды. Милания не завидовала, она искренне гордились своей семьей и особенно своей маленькой сестричкой. И с нескрываемой гордостью, она вела ее в школу. Будучи старше всего на три хита, Милания радостно и ответственно исполняла обязанности наставницы. Она и выглядела, как настоящая старшая сестра: всегда аккуратно причесанные светло-русые волосы, убранные в длинную косу, внимательные голубые глаза, неустанно следующие за всеми движениями Малакинии, всегда чистая аккуратная одежда и тщательно вымытые шея и уши.

Малакиния же, являла собой идеальное воплощение маленького хаоса, ее копну непослушно-рыжих волос, с серебристо-белыми концами, маме едва удавалось иногда расчесать, и уж совсем никогда – заплести. Всегда умудряющаяся измазаться, запачкаться и что-нибудь из одежды надорвать, хотя бы самую малость. Совсем не намеренно, но стопроцентно гарантированно.

Вот и сегодня за завтраком, на свой новый наряд лиска опрокинула блюдце с малиновым вареньем и залила травным чаем, и теперь Малакиния, довольная, вышагивала в старом платьице сестры. Это было то самое платье, в котором Милания сама когда-то шла в школу впервые. Новый день, новое место, новые открытия. Школа состояла из четырех больших деревянных домов, со скрипучими полами, пыльными углами, шныряющими мимо мышами и большим внутренним двориком для игр, обеденного отдыха и спорта.

Малакиния показалась себе такой маленькой, проходя через большие, грубо отесанные ворота, что невольно съежилась, но теплая ладонь сестры успокаивала. “Нечего тут бояться. “– сказала она себе, и тут сзади раздалось громкое “Ббух!”. Ворота захлопнулись с таким громким звуком, что обе девочки подпрыгнули и побежали в дом.

– Пойдем, я покажут тебе класс начинашек. – Старшая деловито шла по знакомому коридору. Малакиния не отставала, но активно вертела головой по сторонам. Хоть смотреть было особо не на что: школа изнутри была еще унылее, чем снаружи: в коридоре царил полумрак, пахло пылью и залежалым хлебом. Из открытых дверей других классов, мимо которых они проходили, врывались яркие полосы солнечного света, в котором кружили пылинки и мошки, и снова наваливался полумрак.

– Зато тут прохладно! – громко сказала сестре Малакиния, радуясь, что смогла найти в этом коридоре что-то хорошее.

Милания улыбнулась:

– Тут да, но ты подожди, когда окажешься в классе. Летом в них жара, а зимой мороз настоящий. Профессора называют это “Закаливанием”, а вот ученики считают это издевательством. Но что поделаешь, такие правила. Вот мы и пришли. – Они приблизились к самой дальней комнате в конце коридора, Малакиния на секунду задержалась в тени, и робко ступила на свет, лившийся из дверного проема.

Сначала глаза видели только пятна света, и от них в носу защекотало.

Лисенка поморщилась, крепко зажмурилась и чихнула.

– Доброе утро, Милания. Здравствуй, Малакиния, добро пожаловать в твой новый коллектив. – Мелодично прозвучал новый, незнакомый, но приятный, голос. Глаза привыкли к свету и лисенка увидела тонколицую высокую красавицу в сером длинном платье. – Меня зовут профессорка Трысь, я воспитательница вашего класса.

Малакиния представляла свою профессорку низенькой, старенькой и кругленькой, такой, какой ее описывала Милания. И только сейчас поняла, что описывала-то сестра свою воспитательницу. А классы у них разные.

– Очень приятно познакомиться, – малышка вспомнила чему её учила мама. – Я Малакиния, младшая из рода Хранителей. Хорошего вам дня.

Профессорка расплылась в тонкой искренней улыбке.

– Какая ты воспитания девочка. Это хорошо. Проходи же, и найди себе место по душе. А ты, Милания, можешь идти в свой класс, спасибо за помощь.

Малакиния резко обернулась и крепко обняла сестру, не сдержав нахлынувших чувств. Но тут же отпустила ее, и как ни в чем не бывало прошла по рядам парт, в поисках свободного места. Оказалось, свободно только одно, в самом конце левого ряда, зато у окошка.