– Мне кажется, четко обозначить эту грань будет очень непросто…

– Что ж тут сложного? Топор – он и есть топор. – В голосе Рэпа стали слышны нотки нетерпения. – В Краснегаре подданные королевы могут валить с помощью топора лес, но никак не друг друга. Что здесь непонятного?

Император кивнул.

– Справедливое замечание. Можете продолжать дальше.

– Для общего надзора над происходящим смотрители нам все равно понадобятся. Нужен будет и Суд Магов. Когда я прервал приток магической энергии, я, оставил Запад без этой его прерогативы. Возможно, в его обязанности следует вменить поддержание мира и исправление нарушителей. Это я так – к примеру.

– Хорошо. И что же дальше?

– Ммм… Ничего другого мы пока не придумали… – Король смущенно заулыбался, словно стыдясь своего энтузиазма.

Шанди перевел взгляд на дварфа. Тот сидел на скамейке, скаля зубы и покачивая короткими ножками.

– И этого уже вполне достаточно, – проворчал Распнекс. – Грунф это понравится. Что до Смотрителя Востока, то не знаю. Он хочет, чтобы его сторонники завязывали ему шнурки. Мне не очень приятно говорить об этом, но, скорее всего, даже старый Желтопуз поддержит эту идею.

Сагорн задумчиво почесывал подбородок.

– А не могли бы вы ограничить в правах смотрителей? Так, чтобы они всегда оставались честными?

Дварф зловеще присвистнул.

– У них уже не будет поддержки в лице сторонников, – ответил король Рэп. – Если они нарушат мир, их – как и всех прочих магов – будет ждать наказание.

С более дикими проявлениями совершенно безрассудного оптимизма Ило еще не сталкивался. Он представил, с каким презрением отнесся бы к подобным планам его отец. Консул Илопинго был опытным, циничным политиком, которому были не свойственны подобные бредовые мечтания.

И все же… Здесь присутствовали и прожженные политики, которых идеи, высказанные фавном, нисколько не рассмешили. Лицо Шанди сохраняло свое обычное непроницаемое выражение, Акопуло же и Ампили явно находились под впечатлением услышанного. Что до старого графа, то тот просто сиял.

Император резко поднялся на ноги и подошел к стулу, на котором лежали плащи. С минуту порывшись, он нашел свой плащ и достал из него тонкий пергаментный свиток.

– К счастью, я прихватил его с собой.

Старый Сагорн едва не подскочил от неожиданности.

– Это он и есть?

– Да, – кивнул Шанди, демонстрируя свиток. – Это Свод Правил.

– Его точная копия?

– Нет, я полагаю, это – оригинал. Здесь стоит печать Эмина.

Король Рэп прищурился.

– Значит, с ним связаны какие-то чары…

– Предохранительные, – пробурчал дварф. – Такая же штука есть и в Белом дворце.

Шанди улыбнулся. Он подошел к Сагорну и передал ему свиток. Тот тут же принялся торопливо развертывать его. Акопуло, соскочив со своего места, встал рядом с ним.

– Ило?

– Да, мой господин?

– Ты помнишь о тех ужасных вещах, которые сказал в прошлом году Чародей Лит'риэйн? Они касались Свода Правил, помнишь?

Ило мысленно вернулся в темный лес Пустоши Нефер, вспомнил ту холодную дождливую ночь… От одного воспоминания о ней ему стало как-то не по себе.

– Смутно, – тихо ответил он. Император нахмурился.

– Он оказался совершенно прав. Свод Правил был извращен. Там не сказано о том, что Восток может свободно распоряжаться легионами. Речь идет об ином – Восток может использовать магию, для того чтобы удерживать их в неких границах. И только. Именно в этом и состоят его обязанности.

– Значит, драконы… – пробормотал Ило.

– Да! Обязанность Юга – удерживать драконов. Лит'риэйн совершил такую же ошибку. Север же обязан следить за етунами, но примеров этого в истории всего несколько!

Оба ученых погрузились в чтение Свода Правил. Вскоре к ним направился и Ампили, все же остальные смотрели на Распнекса. Он почесал бороду и смущенно пожал плечами, словно мальчишка, которого уличили в каком-то озорстве.

– В последнее время они вроде бы вели себя спокойно… – пробормотал дварф, улыбаясь.

– Ваше всемогущество, вам доводилось читать копию, хранившуюся в вашем дворце? – поинтересовался Шанди, глаза которого к этому времени обрели прежний свой блеск.

– Нет… ваше величество.

– Вне всяких сомнений, словесные формулировки следует сделать более точными, – сказал фавн и тут же вновь улыбнулся. – Обязанности смотрителей должны определяться четко и ясно. Так что же, ваше императорское величество? Как вы отнесетесь к нашему предложению?

– К идее нового порядка? – сухо переспросил Шанди. – К вашему плану переустройства мира? – Он обвел кают-компанию взглядом. – Господин Ионфо?

– Идея крайне неожиданная, мой господин, – ответил старик, обменявшись улыбками со своей супругой. – Но на редкость удачная!

– Я хотела кое-что уточнить, – заметила Эигейз. – Настоящий Свод Правил поставит под запрет только такое использование магической силы, которое преследует дурные цели? Благонамеренные волшебники по-прежнему будут лечить людей, строить мосты и помогать нуждающимся? Волшебникам уже не придется таиться? Волшебство сможет стать одним из источников добра в этом мире?

Широкое лицо графини расплылось в улыбке, отчего ее щеки заходили ходуном.

Император повернулся к королю Краснегара, который, пожав плечами, заметил:

– Почему бы и нет?

Шанди улыбнулся.

– Доктор Сагорн?

Етун, не отрывая глаз от древнего свитка, рявкнул:

– Отличная идея!

– Я согласен, мой господин, – поспешил присоединиться к Сагорну Акопуло. Одновременно с этим он указал на некое, вероятно, особенно интересное место свитка, на что его коллеги ответили глубокомысленными кивками.

– Ило?

Ило согласно кивнул, да и что ему теперь оставалось?

– Выходит, решение принимается единогласно? – спросил император.

– Моя госпожа? – обратился фавн к Эшиале, которая по-прежнему сидела на ковре возле ребенка.

– Правое дело куда благородней простого стремления выжить, – ответила императрица тихо и тут же густо покраснела.

Шанди облегченно перевел дух.

– Хорошо сказано, моя дорогая. Ну что ж, мой волшебный друг. Признаться, ваш план представляется мне миражом, порожденным абсурднейшим идеализмом. Это – самая неосуществимая, призрачная и утопическая идея из всех, о которых я когда-нибудь слышал! Но, как сказала моя жена, она стоит того, чтобы мы стали бороться за ее осуществление.

– Кстати говоря, это наш единственный шанс – иного выхода у нас попросту нет, – заметил Рэп.

– Тоже верно.

Император улыбнулся и протянул фавну руку.

– Конечно же, – сказала Инос. – Иные вещи стоят того, чтобы за них сражаться. Но разве могут понять друг друга тридцатипятилетняя мать и четырнадцатилетний сын?

Гэт лежал в кровати, на краешке которой сидела его мать. Несмотря на то, что на плечи Инос была накинута тяжелая меховая накидка, ей было зябко. Изо рта вырывался пар. Окно разрисовали морозные узоры. И все-таки во многих краснегарских спальнях было еще холоднее. В очаге тлел торф, что по здешним понятиям считалось едва ли не королевской роскошью, особенно в эту холодную зиму.

Гэт закутался сразу в несколько стеганых одеял, из-под шерстяного ночного колпака торчал только нос, необычная краснота которого была заметна даже при слабом мерцании свечи. Утешало лишь то, что он вообще цел. Из-под одеяла выглянул серый заплывший глаз. Второй глаз был закрыт, на нем лежал кусок сырого мяса. Впрочем, больше всего королеву расстраивал шатавшийся передний зуб…

– Такие, как отец, – упрямо стоял на своем мальчик. – Разве папа того не стоит?

Она вздохнула и надолго задумалась. Внизу продолжался праздник, правда, после известной истории, приведшей к тому, что его пришлось покинуть как хозяину, так и одному из гостей, в зале стало куда тише. Врачи сказали, что с Брэком не произошло ничего страшного, зуб же мальчику мог бы вернуть разве что волшебник, но только не тот единственный волшебник, которого знала сама королева… Зуб, судя по всему, воспалится и выпадет. Теперь каждый раз, – когда ее сын будет открывать рот, она будет вспоминать этот день – и так всю жизнь…