Деревья расступились, и за ними Тхайла увидела залитую лунным светом поляну, а за ней – озеро. На самом его берегу стоял симпатичный домик, возле которого лежала перевернутая лодка. Она гневно засопела.

– Это твой Дом, верно? – процедила она сквозь зубы. – Все, как ты говорил. И озеро, и лодка…

– Тхайла! Прости меня, слышишь? Я не хотел вести тебя сюда. Это вышло само собой… Я думал, мы с тобой придем сюда как-нибудь в другой раз. Я сам не понимаю, как это могло произойти!

Лгать ей было бессмысленно, но он и не пытался этого делать – она это видела. Тхайла рассмеялась.

– Наверное, ты все время думал о чем-то своем и поэтому пошел не той дорогой.

– Похоже, так оно и есть.

Ему явно было неловко, кроме того, он страшно боялся потерять ее дружбу.

– Если уж мы сюда пришли… Может, ты покажешь мне свой Дом?

Мать всегда говорила ей – если хочешь ублажить мужчину, должным образом отзовись о его жилище. Впрочем, последнюю фразу она сказала скорее из приличия.

Мист же, мгновенно воодушевившись, повел ее к своему маленькому домику, распахнул перед ней дверь и зажег волшебные фонари. После этого он отвесил ей шутливый поклон и важным тоном произнес:

– Меня зовут Мист. Добро пожаловать в мой Дом.

Она хотела было сказать в ответ что-нибудь соответственное, но тут он совсем другим тоном добавил:

– Боюсь, у меня беспорядок, но ты уж постарайся не обращать на это внимания…

Слово «беспорядок» показалось ей недостаточно сильным. Грязный пол, заваленные всевозможной одеждой столы и кресла, немытая посуда, гниющие банановые шкурки, апельсиновая кожура, прочий мусор, в котором вот-вот могли завестись паразиты, неприбранная измятая постель… Неужели он смог сделать все это всего за десять дней?

– Ничего страшного… – печально вздохнула она. Если бы не эти беспорядок и грязь, домик Миста был бы очень даже милым. Бранить и распекать человека, который был старше ее, Тхайле не хотелось. Если бы она увидела сейчас веник, она просто-напросто принялась бы за уборку, и только. Она с трудом удержалась от этого странного соблазна, внезапно поняв, что Мист вновь прибег к своему необычному Дару, угаданному вторым учетчиком, – умению так влиять на людей, что те начинали прислуживать ему. Готовить ему еду, мыть за него посуду и так далее. Несмотря на свои внушительные размеры и крепкие мускулы, Мист представлялся ей милым беспомощным ребенком-переростком.

Она перевела взгляд на дом. Стены сплетены из ивняка, на бамбуковые стропила положены листья банана. Ей вдруг показалось, что когда-то она уже видела точно такой же дом, и от этого стало как-то не по себе… В темных закоулках ее сознания ожили неясные тени…

Даже бесчувственный Мист заметил, что она ведет себя как-то странно.

– Что с тобой? – недоуменно спросил он.

– Ничего. Просто устала… Дом у тебя красивый, слов нет, но лучше я посмотрю его днем, хорошо?

Она выскочила за дверь и быстро зашагала по Тропе, не обращая внимания ни на его крики, ни на проливной дождь. После того, как дорожка сделала второй поворот, Тхайла перестала видеть страхи и раздражение Миста и вновь осталась одна. Одновременно с этим теплый влажный воздух долины заметно посвежел. За деревьями показалась луна.

Бамбук и ивняк… Она уже где-то видела точно такой же дом. Где и когда – она не помнила.

Дом Тхайлы. Ей нужно было сконцентрировать внимание на какой-то определенной цели. Если она так и будет думать о домике Миста, дорожка вновь приведет ее к нему. Дом Тхайлы. Она попыталась вспомнить свое новое жилище, но тут же поймала себя на том, что оно не кажется ей домом. Тхайла из Дома Тхайлы… Это звучало просто дико.

Тхайла из Дома такого-то.

Она замедлила шаг, почувствовав, как колотится сердце. Дурочка! Чего ей здесь бояться? Джайн говорил, что в Колледже ей ничто не угрожает. Леса же она не боялась никогда в жизни. Ее больше страшили открытые места.

Дорожка пошла в гору. Запахло хвоей. Свет луны стал ярче. Тропа сделала еще один поворот, и она увидела перед собой Дом Тхайлы – темное безжизненное место… Скорее не Дом, а прибежище… Она вошла внутрь и плотно прикрыла за собой дверь.

Начало жизни:

Тхайла продолжала мыть посуду и убирать со стола, когда Зрение вдруг открыло ей тревогу, излучаемую приближающимся к ее дому человеком. Эмоции Миста она опознала мгновенно, внезапность же объяснялась магической природой Тропы – иди Мист по обычной дороге, она знала бы о его приближении давным-давно. Она отодвинула край занавески и увидела за деревьями мерцающий свет его фонаря. Мист колебался. Он пришел сюда для того, чтобы убедиться, благополучно ли она добралась до своего места. Теперь уже он должен был заметить свет в ее окне. Видеть его она сейчас не хотела. Ей нужно было слишком о многом подумать… Она пересекла комнату так, что ее тень на миг показалась в окне. Она видела его сожаление, покорность, раскаяние… После минутного раздумья он повернул назад. Еще через пару минут он пропал из поля ее Зрения. Когда она выглянула в окно, в лесу вновь было темно. Бедный Мист! Все-таки он ей немного нравился.

Казалось, этот день будет длится вечно. Покончив с уборкой и мытьем посуды, она решила помыться сама. После этого она выключила свет и забралась в мягкую как пух постель. Спать ей не хотелось…

Что она делала вчера? У нее не было вчера. Она не помнила ни своего путешествия, ни того, как она попала в Колледж. Последнее ее воспоминание – она идет в Дом Уайда навестить Шиилу. Вернулась она после этого домой или же нет? Может, она сбежала? Вряд ли она решилась бы на это сама…

В одном она не сомневалась ни минуты – кто-то украл целый год ее жизни. Она была толще, чем прежде, а за одну ночь жир, как известно, завязаться не мог. И волосы ее не могли отрасти в одночасье. Она поднялась с постели, включила свет и, подойдя к зеркалу, вновь стала рассматривать свою шею. Впрочем… впрочем, в сезон дождей кожа всегда бледнеет, а в сухой сезон покрывается загаром. Возможно, она все придумала… Бледная шея – пустяк. Джайн, скорее всего, просто подымет ее на смех…

Она вновь выключила свет и вернулась в мягкую постель. Та была слишком уж мягкой, но Тхайла сейчас не смогла бы заснуть и на каменном полу. Сон не приходил. Слишком мягко и… слишком пусто.

Но почему это ее так смущает? Кровать есть кровать, при этом не так уж и важно, чем она покрыта – папоротниками или периной.

Она попыталась припомнить какие-нибудь молитвы, но все молитвы, которые приходили ей на память, были обращены к Хранителю, сейчас же она находилась в его логове…

Почти год жизни… Ничего, скоро она свыкнется с этим. «Кому мы служим?» – спрашивает катехизис и тут же отвечает: «Хранителю и Колледжу». Этим словам ее научили родители – народ пиксов всегда придерживался этого правила. Если она действительно сбежала, ослушавшись учетчика, потребовавшего ее присутствия в Колледже, значит, она тяжко согрешила. Такие преступления не могут оставаться безнаказанными. Возможно, этот морок беспамятства и был таким наказанием.

Но кто мог обитать в этом мороке? Паренек с доброй улыбкой, которого она любила? Мужчина, построивший дом из бамбука и ивняка? Кто научил ее готовить рыбу? Супруг?

Она могла свыкнуться с тем, что у нее украли время, но с тем, что у нее похитили любовь – никогда. Она просто обязана узнать всю правду! Тхайлу бросило в дрожь.

Если она научилась готовить рыбу, она могла научиться и прочим вещам…

Тхайла встала с постели и, надев на себя первое попавшееся платье и плащ, вышла из дому и решительным шагом направилась к лесу.

В домике Миста все еще горел свет. Она остановилась на пороге. Из дома на нее пахнуло скукой, унынием и одиночеством. Бедный Мист! Она не могла представить его в роли волшебника. «Все лучше, чем собирать хлопок…» – всплыло в памяти. Хитроумный, скрытный Джайн – вот кто был настоящим волшебником, Миста же она могла представить разве что полющим сорняки или, скажем, сидящим за веслами в своей утлой лодочке…