В тот вечер гудели сирены. На всех окнах и дверях их маленькой квартиры висели голограммы с настоятельной рекомендацией не открывать и не выходить из дома без респираторов. Торонто вновь окутал токсичный смог.

Маршалл Крукс старший подозвал к себе сына, дал ему смачный подзатыльник и отправил за новой бутылкой морбира. Когда Маршалл вернулся, отец посадил его к себе на колени и спросил, знает ли он, что сейчас происходит и почему им нельзя выходить. Маршалл покачал головой. Ему лишь исполнилось три года и его мало интересовали условности климатического положения в городе, как и всё, что не касалось виртуальных игр. Отца ответ развеселил. Маршалл старший хлопнул сына огромной рукой по спине и начал рассказ.

Его язык заплетался от алкоголя, но он старательно излагал свою лживую историю. Отец поведал Маршаллу о ядовитом тумане, опустившимся на город. О том, что все, кто его вдыхал, умирали мучительной смертью. Их внутренности плавились, а кожа слезала, словно у рептилий. А поутру на улицах находили сброшенную оболочку, напоминающую человеческие костюмы, лежащие в зловонной луже бордового месива.

С каждой новой жуткой деталью сердце Маршалла всё глубже проваливалось в желудок. Волосы на затылке встали дыбом. Он то и дело опасливо посматривал на пульсирующую красным светом голограмму на окне. Слёзы нехотя навернулись на глаза и горошинами покатились по щекам. Добродушно-шутливый настрой Маршалла старшего тут же улетучился. Он с остервенением схватил сына за футболку и плюнул ему в заплаканное лицо.

– Почти как твои слёзы, сопля! – гневно гаркнул отец. – Хватит скулить! Может, стоит выкинуть тебя, Марш, в туман, чтобы твою слезливую фабрику разъело в хлам?!

Прибавив, что тот весь пошёл в свою непутёвую мамашу, Маршалл старший швырнул ребёнка на пол и приказал сходить ещё за одной бутылкой морбира.

Маршалла ещё долго потом мучали ночные кошмары. Бесформенные кожаные чудовища гнались за ним по безлюдным улицам, тянули к нему лапы, пытались сорвать защитный респиратор. Их немые рты искривляли жуткие гримасы. Им не нужно было говорить. Маршалл знал, что у них на уме. Они хотели сделать его одним из них. По их телам стекали кровянистые выделения, перемешанные с мочой и желчью. Они всегда загоняли его в тупик, где в темноте поджидал Шутник Ред. Но напарник любимого героя приходил не спасать Маршалла. В миг лишая последней надежды, Ред приобретал облик отца. Маршалл старший хватал сына и срывал с него респиратор. Тем временем кожаные чудища сливались в одного огромного склизкого монстра и проглатывали его целиком.

От ужаса воспоминаний у Маршалла пересохло во рту. Тяжёлое, учащённое сердцебиение эхом отдавалось в ушах. Разум он понимал, что тумана не стоит опасаться, ведь игра, с прописанным в правилах запретом на насилие, не может причинить ему вред. Но логика утопала в вязком болоте паники. Неосознанно Маршалл попятился. Его собственное тело, казалось, хотело взять полный контроль и сбежать подальше. Повернув побледневшее лицо к Миккелю, Маршалл сглотнул и выдавил из себя хриплым голосом одну единственную фразу:

– Я туда не пойду.

– Кейн просто тянет время, да, Людо? – Дождавшись, когда девочка кивнёт, Миккель толкнул друга в плечо. – Я тоже не горю идти. Он же лиловый.

Маршалл, на секунду позабыв про тревогу, опешил.

– Из-за этого?

– Ну… – Миккель почесал затылок. – Я не хочу, чтобы всё стало лиловым. Мне не понравится. Но я туда пойду. И ты пойдёшь. – С ловкостью присущей карманникам Миккель застегнул одно кольцо появившихся магнитных наручников на запястье Маршалла, а второе – на своём. – Только что купил за тридцать очков.

– Твой мозг меня пугает, – тихо сказала Людо.

Потянув друга за собой, Миккель направился прямиком в надвигающееся облако, декларируя монолог Зеро Смита из двенадцатого выпуска, чем лишь нагнетал атмосферу. Громко заявлял, что им нечего бояться, кроме страха и последствий необдуманных решений, с трудом таща Маршалла. Людо шла следом, с интересом слушая речь Миккеля. Когда их с Маршаллом взгляды пересекались, она поджимала губы тупилась, явно не собираясь вмешиваться.

Туман оказался не таким густым, каким представлялся снаружи. Всё вокруг погрузилось в вязкую монохромную дымку, что мешала ориентироваться, но никак не лишала обзора.

Поначалу Маршалл упрямился, порываясь высвободиться из браслета любым способом, но вскоре осознал, что лишь зря сдирает кожу и смирился. Их продвижение заметно ускорилось, когда он перестал упираться через каждый шаг. Найдём деактиватор, и всё закончится. Чем быстрее, тем лучше, рассудил Маршалл и ускорился. На сей раз уже он увлекал за собой Миккеля, поменявшись с ним ролями.

Преодолев несколько кварталов, троица упёрлась в силовое поле. Никаких огромных рычагов или табло с красной кнопкой, каким, по их догадкам, мог являться деактиватор, там не нашлось. Лишь пульсирующая тёплым белым светом стена, сквозь которую, словно сквозь мутное стекло, виднелись призрачные очертания высоток соседнего сектора. Ничего не оставалось, как развернуться и пойти назад другим путём, понадеявшись на удачу.

«Отдай мне ‘борд, ты всё равно фрейдишь лететь! Пусти, психованная, чего так вцепилась!» – раздался писклявый голос, и в тумане пока что слабыми, но поступенно набирающими силу мазками прорисовывалась странная картина. Пухлый мальчик в светящемся шлеме и огромных перчатках пытался отнять у девочки скайборд. Извернувшись, та укусила обидчика и, воспользовавшись замешательством, хорошенько пнула в колено. Мальчишке пришлось отступить и поковылять прочь, сыпля неразборчивыми ругательствами.

Тем временем девочка поправила съехавшие с плеч серебристые рукава с металлическими цепями и откинула красные волосы с лица. Воссозданный до мелочей костюм принцессы Лю Ци из первого выпуска сидел на детском теле мешком, но всё равно поражал. Маршалл обожал эту серию джикомиксов о жизни принцессы Лунной колонии, сбежавшей в параллельную вселенную с людьми-телепатами и ставшей там опасной преступницей. По его мнению серия Лю Ци во многом уступала Зеро Смиту, но прочно закрепилась на втором месте в восьмёрке лучших.

– Шлак! Почему я тогда отвлёкся? Ну, в первый день. Получил только бандану, как у Шутника Реда. – Миккель расстроенно снял с запястья кольцо наручников, достал из кармана штанов чёрный платок, свернул и повязал на лоб. – Та-да!

– Вы всё время там стояли? – удивилась девочка. – Могли бы помочь!

Она взяла скайборд подмышку и демонстративно зашагала прочь в своих белых матовых ботинках принцессы Лю Ци.

– А мы могли? – недоумённо осведомился Маршалл.

– Не уверена, что так, – ответила Людо.

Проводив девочку взглядом, троица свернула в проулок. В дымке впереди проступило нечто чудовищное. Встревоженное сознание Маршалла сразу же раскрасило смазанный напоминающий чернильную кляксу силуэт в сросшиеся кожаные оболочки, отравленные туманом. Сердце забарабанило в груди. Замерев на миг, Маршалл хотел рвануть со всех ног назад, но до него долетели обрывки разговора. Монстров здесь нет? Он с недоверием сжал браслет наручников в кулаке и поспешил нагнать Людо с Миккелем. Их нет, повторил про себя, проходя мимо кучки мальчишек, громко торгующихся с Кейном за карту города, отображающую передвижения каждого жителя. Надо запомнить.

Когда голоса компании стихли, им на смену пришли другие. Куда бы троица ни двинулась, везде кто-то ругался или спорил. Маршалл решил, что если туман и не является ядовитым, то он, несомненно, вызывает агрессию. Делиться этим с друзьями он не собирался, но про себя отмечал всё новые подтверждения теории. Может, то было лишь фантазийное продолжение страха, а может, Кейн действительно не такой безобидный, каким хотел казаться. Магнитные наручники позвякивали на запястье, словно поддакивая его соображениям, и с характерным «дзынь» отправляли те на хранение. Маршалл любил представлять, что всё его мысли собираются в разноцветные пузыри, запечатываются во времени и улетают в именную ячейку Банка людских рассуждений. Как в фильме-кроссовере «Преступные идеи», где Шерлок Холмс вместе с Линкольном и греческой богиней Афиной проникли в хранилище, чтобы найти убийцу.