– Током убился! – ёкнуло сердце.

Он подскочил к розетке и выдернул шнур. Мгновенно вспыхнула настольная лампа и бешено запрыгали пробки в банках. Бонифаций склонился над безжизненным телом президента. Слава богу, Витька еще не успел окоченеть, и руки у него оставались тёплыми.

Петуля изо всех сил надавил на Спинозину грудь, судорожно втянул в себя воздух и приник к бледным интеллигентным губам трупа.

Спиноза слабо дёрнулся. И глаза его вернулись под очки.

– Тьфу, – он утёр платочком рот и удивлённо посмотрел на Бонифация. – Ты чего целуешься?

– Дык, я… это… искусственное дыхание, – растерялся тот. – Ты умер.

Спиноза побледнел.

– Умер? – он снял шлем и пощупал голову. – Чувствительность не нарушена, мыслительные процессы не прекратились… – Витя облегченно вздохнул. – Наверное, ты ошибся. Я жив. Просто медитировал и ненадолго вышел в астрал.

– Разве тебя не убило током? – удивился Петуля.

Спиноза поднялся с дивана, заложил руки за спину и начал прохаживаться по комнате, аккуратно переступая через провода.

– Видишь ли, – научно начал он, поправляя на носу очки. – Ток такого низкого напряжения не может поразить живое существо, каковым является человек, а именно я. Тем более что соблюдены все правила техники безопасности. Как то: резиновые изоляторы, – президент задрал штанину и показал Петуле клетчатые женские тапочки. – Шлем, – продолжал он, гулко постукивая себя по оранжевой сфере с надписью «Харлей». – Наконец, защитный жилет, изготовленный мной собственноручно из медицинской клеёнки. А также…

Бонифаций почувствовал сильную головную боль. Так с ним происходило всегда, когда Витька вдавался в научные объяснения.

– Слышь, забыл совсем, – бестактно перебил он. – Я к тебе по делу. Фирму решил открыть.

– Какую фирму? – оборвал себя на полуслове Спиноза.

– Коммерческую, какую еще! Я тут подумал, чего ты мозги бесплатно напрягаешь? Всякий ум должен оплачиваться. Вот, например, над чем ты сейчас даром работаешь?

– Над посылами, – пробормотал сбитый с толку научный руководитель. – Понимаешь ли, изобретённый мною магнетрон…

– Ага! – торопливо перебил Петуля. – Будем посылать. Группами и поодиночке. Дети и пенсионеры – со скидкой. Я уже и объявления развесил.

– Кого посылать? Куда? Зачем?

– В турпоездки, – терпеливо втолковывал Петуля. – Болгария, Египет, Таиланд, Антарктида… Людям очень выгодно, кто понимает. Ни тебе билетов, ни таможни, ни нервов. Раз – и ты уже там. Два – и здесь. С загаром.

– Любопытно, – Спиноза поправил очки. – Но вынесет ли такие нагрузки телоразложитель? – указал он на диван.

Бизнесмен плюхнулся на потёртую обивку и попрыгал. Пружины жалобно заскрипели.

– Если с чемоданом, то дороже, – произвел экономический расчёт Петуля. – Брать будем по весу, как в самолёт.

Он вытащил из кармана новенький айфон и начал что-то записывать.

– Прейскурант готов! Наука должна служить людям!

– Но имеем ли мы право рисковать человеческими жизнями? – внезапно заволновался Спиноза. – Эксперимент в стадии разработки. Опыты на ассистентах ещё не проводились!

– А ты на мне испытай! – самоотверженно предложил бизнесмен. – Сразу с багажом.

Он огляделся по сторонам и заметил в углу пыльный чемодан.

– Как раз то, что надо! – Петуля с трудом оторвал чемодан от пола. – Ого! Ты чё, кирпичи в нем держишь?

– Нет, Бонифаций. Там книги, – рукавом халата Спиноза почтительно смахнул пыль с крышки и чихнул. – Университетские учебники папы и мамы.

– Да, тяжело быть учёным, – философски заметил Петуля, взгромождая дополнительный груз к себе на колени. – Заводи свою тарахтелку.

Но разложиться на молекулы ему не удалось. Вернулась с тренировки Геракл и потребовала, чтобы засылали именно её.

– Я первее была, – кипятилась она, спихивая конкурента с дивана. – А ты пришёл – и сразу разлагаться!

Чемодан со стуком упал на пол. Бонифаций отбрыкивался ногой.

– Успокойтесь, успокойтесь, – смущённо разнимал друзей научный руководитель. – Опытных посылов будет несколько. Все мы там будем!

Но ни ассистент, ни бизнесмен его не слышали. Сопя и пыхтя, они боролись за право послужить науке. Уворачиваясь от мощных кулаков Кати, Спиноза своим телом заслонял от неё Петулю. Когда Витя с ногами забрался на диван, в телоразложителе что-то хрустнуло, и он мелко затрясся.

– Стой, перевернёмся! – завопил Бонифаций.

…Из сто восемьдесят седьмой квартиры слышался шум.

– Опять грабят и убивают, – Василий Иванович ускорил шаг. – Быстрее, гражданин лейтенант!

Расстегивая кобуру, участковый мужественно ворвался в прихожую. За ним осторожно вошёл отставник.

– Ну, что я говорил? – он торжествующе показал на пустое место у стенки. – Средь бела дня! Целый диван!

Действительно, телоразложитель исчез. На пыльном прямоугольнике пола одиноко белел резиновый мячик с надписью «ОБЪЕКТ №1».

С настенного календаря сам собой оторвался листок. Под тремя богатырями значилась дата: среда, 22 апреля. Листок покружился в воздухе и лёг рядом с мячиком.

– Бэ-э-э, – проблеял под Гераклом Петуля. Он был мягким и почему-то кудрявым.

– Бонифаций! – Катя осторожно ощупала его голову с крутыми рогами и вскрикнула. – Витя! Зажги свет! Кажется, Петуля разложился!

И действительно, запах в Спинозиной комнате стал каким-то странным, незнакомым и не слишком приятным.

– Кто разложился? Сама ты разложилась! – откликнулся бизнесмен откуда-то из темноты. – Ну и вонища!

– Разве это не ты? – изумилась девочка, выпуская рог. – Значит, это Спиноза.

– Ёлки зелёные! – снова послышался басок бизнесмена. – Шерстью оброс! Катька, чё делать будем? Как мы его теперь обратно сложим?

Вокруг себя Геракл чувствовала Спинозины молекулы. Они жались к её ногам и жалобно блеяли.

– Петуля, молекулы какие из себя?

– Кто его знает… Круглые, а может, продолговатые.

– Как всё-таки интересно устроен мир, – заметила Катя. – Я думала, молекулы маленькие и гладкие, а у Спинозы они большие и лохматые.

– И как мы их всех в одного Витьку засунем? – задумался двоечник.

Распахнулась дверь, и стало светло. Крупные молекулы учёного с блеянием выбежали наружу.

– Ой, мамочки! – закричала Геракл. – Бараны!

– А Спиноза где? – ахнул Петуля.

Это была не квартира Корнецовых. Не Витькина лаборатория. Их окружали бревенчатые стены, сверху нависал низкий потолок, на полу валялась грязная солома. Сквозь широкий проём в помещение врывался солнечный свет.

– Бэ-э! – выбежала в дверь последняя овца.

В двух шагах от Петули кверху тормашками стоял Спинозин диван. Под ним кто-то шуршал соломой.

– Раз-два, взяли! – ребята перевернули телоразложитель и обнаружили под ним своего научного руководителя. Он лежал на животе, прикрывая руками очки.

Геракл кинулась его поднимать.

– Витя, тебе больно?

– Представь себе, нет! – Спиноза сел, вытянул ноги и радостно засмеялся. – Техника безопасности – великое дело. Практически ни одной царапины! – он постучал себя по оранжевому шлему и с интересом огляделся по сторонам. – Где это мы?

Петуля пожал плечами:

– В сарае.

– Тут до нас были бараны, – добавила Катя.

Спиноза встал и прошелся по овчарне.

– Любопытно, – он поднял с пола соломинку и внимательно её осмотрел. – По всей видимости, они это едят. Следовательно, мы попали к домашним животным.

– Эй, кто там? – раздался снаружи сердитый мужской голос. – А ну, выходь!

Бизнесмен поскрёб затылок:

– Кажись, влипли. Счас ка-а-ак отметелят!

– Это ещё почему? – возразила Катя. – Мы же не нарочно здесь разложились.

– Выходь, кому говорено! – повторил голос.

Спиноза как научный руководитель и президент вышел первым и, щурясь на солнце, извинился:

– Простите, пожалуйста, если мы, сами того не желая, нарушили границы вашего частного владения.