Отец взвесил все за и против, после чего максимально серьёзно произнёс:

— Должность называется «персональный ассистент», так? Не повезёт — будешь говорить, что у начальника были свои тараканы, волосы, там, твои не понравились или голос. Лучше уж думай о том, что будет, если всё получится. И просторный дом не проблема, и две-три жены в твоём-то возрасте…

Хамдан, услышав материнское «хм» за спиной, невольно усмехнулся:

— Как по мне, когда две и более жены считаются показателем статуса, люди начинают относиться к ним как к статусным предметам. Да и не верю я, что смогу любить двух женщин одинаково. Если всё сложится, то пусть уж лучше машины мой статус показывают. Вон та, например, говорит о статусе владельца лучше, чем все четыре жены вместе взятые.

Отец с матерью посмотрели туда, куда указывал сын. А указывал он на медленно плетущийся у самой обочины чёрный внедорожник.

Мать, женщина в общем-то старомодная и до того не собиравшаяся вмешиваться в мужской разговор, выразила не то удивление, не то сомнение:

— Что ты такое говоришь, сынок? По этому джипу видно, что он не из дешёвых, но разве он может быть престижнее, чем четыре жены?

— Для обычных прохожих не может. — Согласился Хамдан. — Но для тех, кто знает, что эта модель ещё до моего рождения стоила больше двух миллионов долларов… Ох ты… Вот так совпадение…

Два автомобиля поравнялись, едущий с нормальной скоростью аккуратно обгонял едва плетущегося.

— Совпадение?

Хамдан всмотрелся в серьёзное лицо водителя внедорожника:

— Да, это точно он. — Пока ещё не ассистент произнёс так глухо, словно опасался, что автомобильное стекло выпустит наружу хоть слово. — У него мне и предстоит стать ассистентом.

Отец сбросил скорость, и все глаза, что уставились в открытое окно внедорожника, наблюдали, как водитель судорожно вцепился в руль одной правой. Второй левой водитель удерживал перед глазами ржавый нож. Водитель был сосредоточен, крайне сосредоточен, и, казалось, не то что людей за бортом, дорогу не замечал. Выглядело это несколько причудливо, особенно на фоне лучащегося дороговизной салона авто.

Он в зрителях не нуждался и о зрителях не задумывался. Однако зрители были, и эти зрители отчётливо увидели, как только что пребывавший в его руке руль автомобиля…

Исчез, словно его и не было. Вместе с приборной панелью. Потому что некий водитель решил, что выхватывать нож из пустоты следует одной правой рукой, и потому закрепил древний среднеранговый артефакт на правой руке. Никакой ошибки, по крайней мере с точки зрения артефакта. Один объект. Не больше и не меньше. Только Он виноват в том, что предметом в Его правой руке оказалось нечто, с точки зрения древнего артефакта расценивающееся как один объект.

42 км/ч — не та скорость, на которой сложно затормозить в экстренной ситуации. По крайней мере, в обычных обстоятельствах. Но обстоятельства определённо не были обычными. Неопытный водитель запаниковал и не успел нажать на тормоза. Опытный водитель от удивления забыл, что на тормоза следует нажимать.

Две машины встретились с характерной композицией из аккорда сминаемой стали и аккомпанемента бьющегося стекла.

Он вышел из слегка помятого внедорожника, и Он смеялся. Ухахатывался. Давненько Ему не было так весело в реальном мире.

Как следует отсмеявшись, Он почесал ушибленную бровь рукоятью ржавого ножа, который до сих пор находился у него в руке, и обратился к выбирающимся из несколько более помятой легковушки несколько более пострадавшим:

— Нет, ну вы видели?! А?! Конечно же не видели…

— Мы всё видели, уважаемый… — Попытался было высказаться оказавшийся рядом Хамдан, глядя не на собеседника, а с тревогой на то, как его родители помогают выбраться из машины брату и сёстрам. Благодаря низкой скорости все легко отделались, и всё же выглядели потрёпанными.

— Раз всё видели, то должны понимать, что исчезновение штурвала самоходной механоидной повозки вместе со всеми этими кнопками и стрелками моей виной ни один суд не признает. Никто не помер, а мне как раз не до вас. — Его тёмно-карие глаза на долю секунды окрасились в ярко-красный, что Хамдан уловил боковым зрением и принял за игру света. Но это явление было игрой не света, а той, в которой Он удивился. — О как… Хамдан, эй, Хамдан.

Хамдан, отвлёкшийся было от текущего разговора из-за того, что увидел, как в ноге старшей из его сестёр застрял крупный осколок стекла, раздражённо обернулся и собирался уже наплевать на всё, высказаться, однако невольно замер. Временное изменение цвета глаз, на этот раз зелёный отблеск, достаточно задержалось, чтобы обратить на себя внимание встревоженного парня:

— Что сейчас…

— Вот именно что сейчас! — В очередной раз не дал договорить Он. — Сейчас мне следует осмотреть рану Амины, а тебе следует дать на это согласие. Могу я посмотреть, что с девушкой?

— Но… Вы же не врач. — Хамдан высказал первое, что пришло в голову, в то время как голова его всё больше заполнялась мыслями об исчезновении руля с приборной панелью и глазах цвета киношной кислоты. В том, что будущий начальник Хамдана знал его имя, не было ничего неожиданного, ведь в его резюме была вложена фотография.

— Что, совсем на врача не похож? — Уточнил Он, не особо замечая чужую тревогу. — А на девочку-волшебницу?

— Какую девочку?

— Девочку-волшебницу. Ну, знаешь, которую злобная чернокрылая фея превратила в бородатого мужика. Ты только не беспокойся, Хамдан, это временное явление. Когда суткам исполнится полночь, проклятие спадёт, и моя голова превратится в тыкву. Мне уже можно?

Хамдан недоумевающе кивнул и произнёс:

— Можно, наверное. А что мож…?

— Согласие получено. — Уверенно отдал честь ржавым ножом Он и не менее уверенно приблизился к самой пострадавшей жертве аварии, которая сидела на земле и всё ещё прижимала к груди собачку. — Привет, Амина. Меня зовут Иномин, Иномин Натам. Ты мне доверяешь? Правильный ответ — нет, однако в твоих интересах довериться мне и в знак доверия показать унылый кровавый стриптиз… В смысле, ногу раненую оголить. Думай, делать или нет, мне пока есть чем заняться.

С этими словами Он достал из кармана смартфон, и Его пальцы заскользили по экрану. Казалось, Он потерял всяческий интерес к окружавшим его людям.

Амина посмотрела на мать, затем на отца. Ей было не очень-то и больно, ведь та часть бедра, в которой застрял осколок, отличается слабой чувствительностью. И всё же кровь текла, текла достаточно обильно, чтобы чадра начала прилипать к джинсам. Впрочем, она не выглядела хоть сколько-нибудь обеспокоенной, и ни травматический шок, ни кровопотеря не были тому причиной.

Родители переглянулись, оба не знали, как реагировать на сложившуюся ситуацию. Их смущало даже не то, что на почти безлюдной в это время дня улице всё-таки постепенно увеличивалось количество зевак, которые пока ещё наблюдали издалека. Слишком много противоречивых деталей. Обстоятельства несколько выходили за рамки обычной аварии.

Отец семейства с осторожностью напомнил:

- Но Вы же сами сказали, что Вы не врач.

— А ты до сих пор не вызвал скорую. У всех свои недостатки. Тебе какое дело?

— Я ведь её отец…

— Который всё ещё не вызвал скорую. Он, — владелец ржавого ножа указал ржавым ножом на Хамдана. — совершеннолетний родственник-мужчина, который с юридической точки зрения дал согласие на медицинское вмешательство бородатой девочки-волшебницы. Ты, Мохаммед, — владелец ржавого ножа указал ржавым ножом на отца семейства. — нагло и беспринципно пытаешься испортить первый нормальный день бородатой девочки-волшебницы. А она, — владелец ржавого ножа протянул ржавый нож Амине, которая думала недолго и уже задрала чадру, но столкнулась с проблемой в облике увлажнённой облегающей джинсовой ткани. — решила поверить в целительские способности бородатой девочки-волшебницы. Вопросы?