— Свободен, я свободен — сквозь слёзы твердил Иосиф, прижимая кровоточащую рану. Её кинулась обрабатывать Соня, под пристальный взгляд Марии — волшебницы, что занимается её особыми тренировками. Молодец — отмечает женщина, замечая как Крузана за голову хватается от события и того нагоняя, что влепит ей король.

Толпа не утихает, скандирует слова поддержки, а Бенджамин ощущает как всё тело познало лёгкость; будто бы гири, те самые, что надели на него обязательство контракта с демоном, спали и отныне нет ничего, что могло бы стать причиной его слабости. Felis понимает: он свободен, несмотря на пристальный взгляд Червини; но тот отмахивается от происходящего, уходит незамеченным.

Бенджи вонзает свой меч в землю рядом с Иосифом, примерно наполовину стали; кладёт ладонь на левую рукоять; взгляд ожидающе буравит союзника. Homo не заставляет долго ждать: располагает кровоточащую ладонь на правую часть рукояти и встаёт с колен. Отныне меч станет символом союза; загнанный двумя товарищами. Солнце медленно накрывается горизонтом как одеялом; пришло время церемонии…

***

Здесь собрались все: отважные авантюристы, за которыми числятся множество поверженных страховидл; они стали рядом с колоннами храма. Тут же, по парам, расположились их последователи, начинающие убийцы монстров, желающие очистить мир от заморской чумы и заработать звонкую злать и твёрдую славу. Позади и по обе стороны, стоят прорвы народу; существа замолчали, создавая полную тишину. Король поднимает руки вверх, позволяет отряду Крузаны двинуться вперёд; женщина стоит по правую сторону от него, держа небольшое блюдце с водой из святого пруда. Левую сторону от правителя занял Афалион; в руках у шута меч, готовый лечь обязательствами на плечи посвящающихся.

Первой на колени встает Соня.

— Ты, Соня жаждущая знаний, готова ли блюсти порядок королевства в котором живёшь?

— Да, мой король.

Сталь ложится на плечи чудачки, под галдёж толпы и улыбки союзников. Следом идёт Ричи.

— Ты, Ричи красноречивый, готов ли думать во благо королевства?

— Да, мой король.

Всё тот же ритуал, всё те же овации. Пришла очередь Бэма.

— Пусть твоя история запятнана кровью, Бэм разбойник, но она останется в прошлом; её смоет это святая вода. Готов ли ты, Бэм очищенный, стать на путь праведный?

— Да, мой король.

Окроплённая водой сталь ложится на плечи vir, под звуки оваций. Пришла пора Ины.

— Ты забралась далеко от дома, и тем ни менее мы рады всем кто приходит с миром. Готова ли ты, Ина путешественница, сбить ноги во славу королевства?

— Да, мой король.

Из бочонка с фруктами доносятся овации — это Чипилио не смог пропустить сие представление. Бенджамин нервно сглатывает, встаёт на одно колено, опускает голову.

— Твои земли далеки felis, но отвага позволила тебе пересечь море и вступить в ряды достойных рыцарей. Готов ли ты, Бенджамин из оазиса, защищать существ от страховидл и стоять на страже спокойствия?

— Да, мой король.

Слова трудно покинули уста, по причине излишнего волнения. И всё-таки вот он, момент когда мечты сбываются, когда заслуженная награда находит свой путь. Это был час триумфа; секунда когда felis обрёл свой путь ещё не догадываясь куда он его приведёт. Он встал, отойдя за спину наставницы, ловя её улыбку и похвалу в глазах; подобным жестом она встречала всех своих учеников. Пришла пора Клауса.

— Готов ли ты, Клаус по прозвищу Дубина, быть щитом в это непростое время для всех и каждого?

— Да, мой король.

Пока парень получал свою порцию святой воды, Бенджамин краем глаза заметил в толпе знакомый силуэт — Червини. Он напрягся, навострил уши; хвост не находил себе места. Остался последний, самый странный из семёрки — Иосиф. Homo проделал уже знакомый ритуал, и когда меч завис над плечом героя, король опешил.

— Я не стану тебя благословлять.

Эти слова стали громом для толпы; люд загудел, затопал ногами, требовательным тоном изъявлял желания. Правитель поднял ладони высоко вверх, мол, дайте слова.

— Это существо, Иосиф родом из Кельтроно, якшался с демонами долгое время. Наше королевство священно, оно находится под защитой небесной стражи и не укрывает еретиков. Демоны — все знает, что это за создание. Но несмотря на их нрав, мы не запрещаем им появляется среди нас, пить с нами, есть, и праздновать. Однако тьма в сердце этого существа, затаилось невидимым зверем, жаждущим шанса на испитие крови невинного люда. У меня есть все основания полагать, что крещение сталью, homo, прошёл благодаря силе демона, а не собственным навыкам.

Все замолкли, особенно тяжело было Бенджамину, который понимая всю правоту слов короля не мог оспорить его решение. Внутри felisa всё сжалось, будто бы пружина, но не та что готова взлететь, наоборот, разорванная и качающаяся из стороны в сторону. Он вспомнил Дикое Ущелье, тот удар, невероятной силы, умертвляющий страховидло. Иосиф сделал это благодаря мощи перстня; будет ли он так же силён без него? Это был вопрос, ответ на который, к большому сожалению, отряд Крузаны знал и потому молчал. Будто бы желающий добить кровоточащую жертву, король продолжил:

— Мы не станет осуждать эту душу, но авантюристы — священный орден, борющийся с чумой. Тем, кто якшался с демонами, в нём нет места! Тем, кто продал свою душу за бесценок — в нём нет места! Для тех, кто разменял своё Я на силу — в рядах рыцарей, нет места! Иосиф пропащий, ты изгнан по решению короля Эверсета, и признан свободным паломником, не знающим никаких долгов, кроме духовных. На сим посвящение окончено, да прибудет сила в ваших ударах, и ясный взор в ваших мыслях. Во славу Авантюристов!

Стража отдала честь королю, люд, уже и забыв про судьбу Иосифа, разразились аплодисментами. Крузана стояла как вкопанная, не веря в такую подлянку; женщина была не зла, чувство поселившееся в её груди, называлось беспомощностью. Она понимала: её ученик не признан таковым и отныне будет изгнан, на правах существа без крова и злати. По сути — обычный бродяга. За её спиной отряд возмущался, тем временем король спешно покинул церемонию, за ним вслед ринулся Афалион. Иосиф всё так же стоял на коленях, не веря своим ушам. Нет, ему никогда не нравилась идея быть авантюристом, но мысль стать прокажённым, homo была противна ещё больше. Деревянная табличка на шее, стала тяжелее во сто крат; она душила, будто бы желая вовлечь существо на дно беспамятства, туда где окажется его душа, возможно уже совсем скоро, гонимая демоническим кнутом. Люд праздновал, отряд Крузаны познал смятение.

Праздник был в самом разгаре и никто не стал бы обращать внимания на одиноко идущие, по наполненным людом, улочкам, существо. Оно оставило свои пожитки в одной из бочек стоящей за зданием кузницы, сменяя костюм шута на льняную куртку и штаны из грубой кожи. Афалион сегодня был особенно хохотлив и завидев знакомый, низкий, весь в чёрном, силуэт, зашагал с удвоенной силой.

Снова пароли были сказаны и маски тайн приподняты. Девушка, homo, в тёмном плаще, с тёмными, обрамляющими плечи волосами и как две икринки, тёмными глазами, проворковала:

— Афи, свет моих очей, я предвкушаю интереснейший рассказ. Поведай мне, да ничего не утаи.

Она взяла его под руку, прижалась к плечу. Вместе они прогулялись по нескольким улочкам, беседуя о малозначимых вещах. И лишь тогда, когда ноги обоих существ, остановились возле усадьбы с флагом, изображающим хитрую мордочку лиса, придворный шут предложил своей спутнице присесть. Пара расположилась на скамейке.

— Прямо перед нами жилище Крузаны — наставницы отряда авантюристов, о котором я когда-то тебе рассказывал.

— Помню, помню. Королева возлагает на них множественные надежды.

— Приди ты чуть раньше, застала бы главное событие торжества. Эта история для драматической пьесы! Вот как всё было…

Афалион, как и всегда, не утаивал ничего от своей давней знакомой, агента из соседнего королевства. Шут поведал о дневных событиях, рассказал исход внезапного боя двух начинающих авантюристов и ангельское очищение, благодаря которому, демоновы силы отступили.