Хюррем почувствовала себя неуютно и пожалела, что вообще пришла. Если хоть кто-то узнает о том, что она была здесь, репутации ее семьи придет конец. Хотя, конечно же, она соблюла все меры предосторожности. Одета была неброско — закрытое черное платье с длинными рукавами, напоминающее сильно удлиненную водолазку, собранные в простую прическу волосы, солнцезащитные очки и бежевый клатч в тон туфлям. Она надеялась, что такой образ станет ее маскировкой, но, напротив, она казалась белой вороной среди вульгарных, пестрых девиц, которые были здесь в качестве спутниц богатых покровителей.

Многие в недоумении покосились на нее, застывшую у дверей, и Хюррем решила, что ей лучше поспешить, пока ее не узнали возможные приятели мужа, которые наверняка не брезговали появляться в элитном казино, вход в которое могли оплатить лишь «избранные». Осторожно осмотревшись, Хюррем решила подойти к бармену и спросить у него, где она может отыскать самого Рустема. Парень в элегантной черной рубашке эффектно подбрасывал бутылки в воздух, когда она обратилась к нему:

— Прошу прощения, могу я узнать у вас…

— Что? — не услышал он за музыкой и, оставив свое занятие, наклонился к ней через стойку.

— Я спросила, где я могу найти Рустема.

Бармен как-то странно на нее посмотрел, словно прикидывая в уме, что могло понадобиться такой женщине, как она, от криминального авторитета, но все же ответил:

— А что вас интересует?

Оглядевшись и не заметив никого вблизи себя, Хюррем произнесла с намеком:

— У меня к нему есть дело. Уверена, он оценит вознаграждение, которое получит, если за него возьмется.

Ухмыльнувшись, бармен снова оглядел ее, но уже как-то иначе, словно насмешливо, и бросил:

— Я не сомневаюсь.

— Что вы сказали?

— Говорю: вас проводят.

Парень посмотрел куда-то ей за спину и, проследив за его взглядом, Хюррем увидела, как от стены отошел один из незримых наблюдателей происходящего в казино, одетый в черный костюм, и направился к ним.

— Следуйте за мной, — сказал он и, не дожидаясь ответа, зашагал в сторону дверей, которые охранялись целым отрядом.

Ее даже обыскали и проверили металлодетектором прежде, чем пропустить внутрь. Они прошли по длинному коридору со множеством дверей, а когда остановились в тупике перед дверью из красного дерева, сопровождающий ее мужчина распорядился:

— Снимите очки. А это оставьте мне.

— Его ведь проверили, — Хюррем не стала расставаться с клатчем, но очки сняла.

С таким лицом, будто делает ей огромное одолжение, мужчина отступил от двери, позволяя пройти. Хюррем мысленно взяла себя в руки, повернула золоченую ручку и настороженно вошла. Обстановка была почти такой же, как в зале. На полу черный мрамор, темно-серые стены, богатая мебель и роскошный декор. За массивным столом в большом кожаном кресле сидел импозантный мужчина примерно ее возраста с короткой черной бородой и пронзительным взглядом. Одет он был консервативно — белая рубашка, рукава которой небрежно закатаны до локтей, и серый жилет на пуговицах. Говоря по телефону, он коротко взглянул на нее и невозмутимо продолжил:

— Я сообщу тебе, когда все будет готово. Вторую половину суммы переведешь на тот же счет.

Решив не теряться, Хюррем без приглашения прошла к дивану напротив стола и присела на него, положив ногу на ногу. Убирая телефон от уха, Рустем с усмешкой обратился к ней:

— Чем я обязан столь обворожительной женщине?

— Пока ничем не обязаны, но я надеюсь, что нам удастся договориться.

Он тихо посмеялся и окинул ее долгим, изучающим взглядом.

— О чем пойдет речь?

— Мне нужна информация, но добыть ее будет трудно. Не говоря уже, что чрезвычайно опасно. Правда, я слышала, что вы способны отыскать что-угодно.

— Слухи не лгут, — он достал сигарету и поджег ее красивой металлической зажигалкой, с удовольствием затянувшись. — Что же вы хотите знать?

— Мне интересует организация под названием Олимпус. Вам что-нибудь известно о ней?

Рустем на секунду замер, внимательно на нее поглядев, а после медленно вынул дымящуюся сигарету изо рта, выпустил дым через ноздри и ответил с серьезным видом:

— Кое-что слышал. Любопытно, как о ней узнали вы.

— Это в самом деле любопытная история, — тонко улыбнулась Хюррем. — И я расскажу ее вам, если вы дадите согласие сотрудничать со мной. На моих условиях.

Рустем насмешливо изогнул губы, как будто она его повеселила.

— Не слишком ли самонадеянно заявляться ко мне и ставить условия, когда именно вам от меня что-то нужно?

— Ситуация намного серьезнее, чем может казаться, — перестав улыбаться, твердо сказала Хюррем. — Если не остановить этот Олимпус, не только моя жизнь, но и ваша окажется под угрозой.

— Моя жизнь всегда находится под угрозой, а насчет вас я, признаться честно, ничуть не беспокоюсь. И если это все, что вы хотели со мной обсудить, вас проводят до выхода. Такой женщине, как вы, здесь делать нечего.

— Значит, испугались? — презрительно хмыкнула Хюррем и попала в яблочко. Рустем вскинул на нее мрачный взгляд, так и не нажав на кнопку селектора. — Вы меня разочаровали. Я слышала о вас иное. Но раз вы не способны помочь мне, то я…

Она убрала ногу с колена другой будто в намерении встать, но Рустем остановил ее ленивым жестом.

— Мне нравится играть в игры, но не тогда, когда дело касается Олимпуса. Если вы дорожите своей жизнью, вам лучше не вмешиваться в это. Чем бы это ни было.

— Я уже замешана, — безрадостно сообщила Хюррем. — Они знают обо мне. И я здесь, потому что хочу спасти не только себя, но и весь чертов мир. Амбициозная цель, не так ли? Неужели для вас такие амбиции слишком велики?

Он медленно выдохнул облачко дыма, смотря на нее в задумчивости, а после неспешно поднялся из-за стола и обошел его.

— Мы можем поступить следующим образом. Вы рассказываете мне все, что вам известно об Олимпусе, а я, получив вознаграждение, только после этого предоставляю вам имеющуюся у меня информацию.

Понимая, что торговаться с ним не имеет смысла, Хюррем хмуро на него посмотрела и деловито осведомилась:

— Сколько вы хотите?

Рустем потушил сигарету в вычурной стеклянной пепельнице, оперся поясницей о стол и с неприятной усмешкой ответил:

— Деньги меня не интересуют.

— Тогда что? — не поняла Хюррем его намека, а когда все-таки поняла, вся обомлела и тут же зло возмутилась: — Вам ведь известно, кто я, не так ли? Вы узнали меня. И смеете выдвигать мне подобное требование?

Рустем не впечатлился и спокойно, даже с ленцой на нее смотрел.

— Если оно вас не устраивает, вы можете уходить.

— Я ждала от вас серьезного подхода, а вы… — озлобленно процедила Хюррем, поднявшись на ноги и наградив его надменным взором. — Да пошли вы к черту! Я сама со всем справлюсь.

Она хотела было уйти, но ее неожиданно схватили за предплечье, да так сильно, что она зашипела от боли.

— Вам следовало дважды подумать, прежде чем заявляться ко мне. Сюда приходят многие, но уходят лишь единицы, — процедил Рустем ей на ухо, не позволяя вырваться. — Если ты думаешь, что справишься с Олимпусом в одиночку, ты безмозглая идиотка! — он резко перешел на «ты», и его пронизывающий шепот обратился в надрывный возглас на последних словах. — Раз уж Олимпусу стало известно о том, что ты сунула нос в их дела, тебе осталось жить считанные дни, если не часы. Без моей помощи, разумеется. Так что, если ты хочешь спасти этот чертов мир, придется чем-то пожертвовать.

Рустем отпустил ее также стремительно, как схватил, и напугал еще больше, когда снова заговорил подчеркнуто вежливо:

— Слышал, вам не впервой обманывать супруга. Так чем я хуже Ибрагима Назара?

Схватившись за саднящее от боли предплечье, на котором наверняка остались следы его пальцев, Хюррем в ошеломлении обратила к мужчине затравленный взгляд. Откуда он знал столько всего о ней?!

— Я в курсе ваших дел в прошлом, — заметив ее потрясение, объяснил он и невозмутимо оправил задравшийся жилет. — В свое время я был правой рукой Искандера и вел все его дела. Ваше в том числе. Это я накопал дерьма на вашего любовника, от которого вы так отчаянно хотели избавиться, чтобы спасти себя от позорного разоблачения.