Зачем он вернулся? И почему именно сейчас?
Хюррем мучили эти вопросы с тех самых пор, как она увидела приближение супругов, едва начались похороны. Сердце ее неистово колотилось, пока она мрачно смотрела на то, как Ибрагим — ее давний враг, которого она вроде бы уничтожила — возвращается в ее жизнь с неизвестными ей замыслами. Она не тешила себя надеждой, что их приезд объяснялся смертью Хафсы. Сколько было таких поводов в прошлом, но лишь сейчас они им воспользовались. Ибрагим задумал отомстить им? Что за игру он затеял?
Не меньше, чем об этом, Хюррем тревожилась за Сулеймана. Он отреагировал спокойно на появление предавшего его друга и любимой некогда сестры. Даже слишком спокойно. Он ведь не мог простить их? Забыть все, что тогда произошло? Ведь если Ибрагиму удастся вернуть его доверие, то он непременно воспользуется этим и обратит ситуацию против нее. Уничтожит ее также, как это сделала она в прошлом. У него были причины ненавидеть ее…
Страх заставил Хюррем снова обратить к нему глаза, и она резко вдохнула. Он смотрел на нее — уже не вскользь, а прямым, обжигающим взглядом, от которого у нее внутри все перевернулось. На лацкане пиджака Ибрагима что-то сверкнуло и, прищурившись, Хюррем увидела приколотый к ткани значок — платиновую букву «О». Еще сильнее замахав веером, Хюррем отвернула лицо в сторону и только потом поняла, что именно увидела.
Потрясенная, она как сквозь толщу воды услышала голос своего мужа, который взял слово и начал свою прощальную речь, посвященную умершей матери. Оглушенная произошедшим, Хюррем и не заметила, как он отошел от нее и встал над гробом.
— Мама, вам нехорошо? — Хюррем услышала шепот Михримах, стоявшей рядом с ней.
— Я в порядке, — выдохнула она, надеясь, что не потеряет сознание прямо здесь.
— Мехмет, — также шепотом позвала Михримах своего старшего брата, когда ее мать слегка покачнулась. — Помоги.
Мехмет был старше ее всего на год, но был куда выше и, разумеется, сильнее, потому она и поручила ему подвести их мать к скамье, стоящей позади них. Все переполошились, когда дети подхватили бледную Хюррем под руки и усадили ее на каменную скамью. Речь Сулеймана прервалась, и он с беспокойством подошел к жене и коснулся ладонью ее румяной щеки.
— Что с тобой, Хюррем?
— Принесите ей воды, — встревоженно воскликнула Михримах.
— Может, лучше отвезти ее домой? — предложил Мехмет, в поисках ответа повернувшись к отцу.
— Нет-нет, я в… — Хюррем отмахнулась, но голова у нее кружилась, и она не договорила.
Вдруг перед ней возник стакан с водой. Хюррем не видела того, кто протянул его ей, но с ужасом узнала золотой перстень на пальце смуглой руки. Его носил он. Подняв рыжеволосую голову, она с упавшим сердцем увидела, что это в самом деле Ибрагим, и что-то недоброе таилось в его темных глазах, когда он сказал:
— Выпей. Тебе станет легче.
— Мама, выпей, — настаивала Михримах и, забрав у дяди стакан, вручила его матери. — Пару глотков. Пожалуйста!
Послушно осушив стакан, Хюррем через пару минут почувствовала, что ей действительно полегчало. Верно, она слишком разнервничалась, да еще эта жара… Теперь ей было досадно, что все на нее смотрят, и она раздраженно осадила дочь, которая в сотый раз спросила, в порядке ли она:
— Со мной все прекрасно!
Михримах дрогнула от резкого тона, но после этого все отступили и потянулись по кладбищу в сторону выхода. Сулейман отправил детей, а сам помог жене подняться и приобнял ее за талию, хмуро вглядываясь в ее лицо.
— Ты нас напугала. Уверена, что не стоит вызвать врача? В последнее время ты мне не нравишься.
— Это из-за духоты, — Хюррем кисло улыбнулась и успокаивающе погладила его груди. — Не переживай, дорогой.
Тут она снова замерла, пристально смотря куда-то поверх его плеча. Обернувшись, Сулейман увидел, как Ибрагим медленно отворачивается от них и последним уходит с кладбища своей вальяжной походкой.
— Если ты об этом переживаешь… — начал было Сулейман, осознав причину ее тревог.
— Вовсе нет, — поспешно осадила его Хюррем и отодвинулась. — Это дело прошлое. Не будем вспоминать об этом.
Держась за локоть мужа, Хюррем брела по кладбищу к машинам, чтобы вернуться в особняк, где должны были пройти поминки, но едва ли она могла думать об этом сейчас. Все ее мысли сконцентрировались на крохотной платиновой «О», которая, похоже, и объясняла этот неожиданный приезд Ибрагима спустя годы. Случилось то, чего она так боялась все эти дни. Они действительно обо всем знают…
…Разумеется, после случившегося в медицинском центре Хюррем не могла не встревожиться. Она решила, что раз уж она оказалась замешана в этом, то попробует разобраться, что к чему. Она должна предотвратить беду, ведь находящийся под ее руководством благотворительный фонд намеревается заняться реализацией этой «вакцины». Возможно, при других обстоятельствах доктор Эдиз расскажет ей больше о таинственной сыворотке?
С большим трудом раздобыв ее телефон, Хюррем была сбита с толку поведением этой странной женщины. Доктор сделала вид, что не узнала ее. И когда Хюррем напомнила ей о презентации «вакцины» в центре, где она работает, то Эдиз ответила, что она ее с кем-то перепутала. Они не разговаривали ни в каком туалете и вообще не знакомы друг с другом.
Возможно, она не может говорить об этом по телефону, опасаясь прослушки? Кто знает, какие меры безопасности применимы в этом медицинском центре, в котором вели тайные разработки? Хюррем раздобыла адрес доктора Эдиз и вместе с двумя охранниками, которые всегда ее сопровождали по приказу мужа, сумела пробраться внутрь. Хозяйка дома отсутствовала, но дверь почему-то было не заперта. Решив, что неплохо было бы осмотреться, Хюррем все же рискнула войти.
В доме было чисто и уютно. Светло-бежевый интерьер, современная мебель. Все прибрано, аккуратно разложено по полочкам, подушки на диване в идеальном положении. Пройдя в гостиную, Хюррем не заметила ничего необычного. И если бы она не задела, выходя из гостиной, ножку журнального столика, то ушла бы ни с чем. От толчка со столика упала книга, а из нее на ковер выпал желтый листок, на которых обычно пишут напоминания и расклеивают их по дому, чтобы ничего не забыть.
Подобрав его, Хюррем прочла написанное корявым врачебным почерком и в недоумении свела брови на переносице. «Семиз обо всем узнал, ему известно об утечке информации. Срочно отправить данные Хасану. Код: 52315597». Зачем бы доктору Эдиз писать это и прятать меж страниц книги? Как… напоминание самой себе, если она вдруг забудет об этом? Вряд ли она могла забыть о таком важном деле — наверняка речь шла об этой сыворотке.
Похоже, она хотела предупредить некого Хасана, но ей помешало то, что другому человеку с фамилией Семиз стало известно об ее попытке. Что, если от нее уже избавились? Учитывая действие сыворотки, которое описала доктор, ее могли устранить просто стерев ей память о произошедшем с помощью нее. Вот Эдиз и писала самой себе записки, чтобы не утратить важных воспоминаний и успеть отправить важные данные доверенному человеку.
— Будьте здесь, — велела Хюррем бродящим по кухне охранникам, когда проходила мимо, решив поискать еще подсказки.
Она нашла еще одну записку в спальне. Прямо на зеркало, висящее над комодом, была приклеена записка, гласившая: «Он в кабинете. Найти ключ (спрятан под замком) и отправить данные Хасану. Код: 52315597». Последовав в кабинет, Хюррем огляделась в маленькой квадратной комнате с письменным столом и книжными шкафами. Где здесь искать ключ она не имела понятия. В глаза бросилась висящая на стене большая картина, изображающая мрачный старинный замок. И Хюррем не ошиблась, когда нырнула за нее рукой и скользнула пальцами по раме. Маленький медный ключик со звоном выпал на пол и, подобрав его, Хюррем огляделась в поисках того, что он мог открывать.
Это было просто. Третий ящик письменного стола имел маленькую замочную скважину, и ключик подошел к ней. Внутри оказался крохотный ноутбук, на котором, вероятно, и хранились те данные, которые так отчаянно хотела отправить доктор Эдиз. Хюррем присела за стол, открыла крышку ноутбука и увидела форму для ввода пароля. Поглядев на записку в своей руке, она переписала указанный в ней код в окошко для заполнения и, нажав кнопку ввода, вздохнула с облегчением, увидев на экране сообщение «доступ предоставлен».
