Гевхерхан Султан со смятением выслушала ее и промолчала, понимая, что не сможет переубедить дочь. Она ведь знала, что однажды так будет. Ее Фюлане была действительно очень похожа на свою бабушку, а та всю жизнь была пленницей неуемной жажды власти. Скольких мужей она сменила? И ни одного не любила. Увы, власть часто убивает тех, кто держит ее в своих руках. Это и случилось с Хюма Шах Султан. Гевхерхан Султан боялась, что ее дочь пойдет по тому же пути, но была не в силах ей помешать, ибо восхищалась та не ею, а женщиной, променявшей все на власть.

Разговор их прервал приход Хюррем Султан, глаза которой были полны нездоровым возбуждением. В руке она держала стопку писем, увидев которую, Гевхерхан Султан все поняла.

— Он прислал их, Гевхерхан! — ликовала Хюррем Султан и, подойдя, передала письма сестре. — Я прочла все до одного. Хафса с мужем даже не таились. Это они, они устроили ловушку Альказу! И, клянусь Аллахом, я заставлю ее поплатиться за содеянное, — уже с жаждой мести в голосе процедила она. — С этими письмами я…

— Что ты с ними сделаешь, Хюррем? — не заразившись ее настроением, спокойно перебила ее Гевхерхан Султан, разглядывая письма, но не читая их. Она подняла голову и увидела, что сестра растерянно смотрит на нее. — Пойдешь к повелителю и предъявишь их, как доказательство вины Хафсы Султан? Как думаешь, что он ответит?

— Султанша, сомневаюсь, что повелитель поверит в их подлинность, учитывая, сколь глубоким его доверием пользуется Хафса Султан, — с сожалением заметила Фюлане Султан. — Их легко счесть поддельными, ведь на письмах нет печати или даже подписи.

— Нет, если их подлинность подтвердят те, кому они были адресованы! — как одержимая, горячо возразила Хюррем Султан. — Ахмед-паша и Ферхат-паша на моей стороне, они готовы поддержать меня в обвинении.

— Да, но это не вызывает удивления, ведь они, как и ты, желают отомстить Хафсе Султан после того, как та поступила с ними, использовав в своих интригах. Один лишился всего и пребывает в ссылке, другой чуть не остался без головы из-за несправедливых обвинений. Их свидетельства мало, чем помогут.

— И что ты предлагаешь? — истерично усмехнулась Хюррем Султан. — Остановиться? Простить ей все? Забыть, что она сделала с Альказом?! — гнев и сила ее голоса нарастали с каждой фразой. — Никогда этого не будет! И я не остановлюсь, пока не уничтожу ее!

— Хюррем, прошу, успокойся, — покосившись на испугавшихся от материнского крика детей, приглушенно воскликнула Гевхерхан Султан. — Я сознаю, что ты не остановишься, но в этом деле нужно быть осторожными, иначе ты навредишь лишь самой себе.

— Тогда что же ты предлагаешь?

— А если вдобавок к свидетельствам пашей ваше обвинение поддержал бы кто-то еще, кто мог быть осведомлен о происходящем в Сивасе, но при этом не имеет мотива отомстить Хафсе Султан? Человек, которому повелитель мог бы довериться, чье мнение он бы услышал, — вместо матери заговорила Фюлане Султан, размышляя вслух. — Но разве такой человек есть?

Гевхерхан Султан и Хюррем Султан обменялись взглядами, но они обе также не знали человека, способного выступить в этой роли.

Дворец Эсмы Султан.

Оказавшись в опочивальне, Эсма Султан мельком огляделась и заключила, что здесь властвуют те же непомерная роскошь и безвкусица, с которыми прежде Сельминаз обустроила их с мужем покои. Везде и всюду любимый зеленый цвет девушки, позолота, зеркала, много-много декоративных украшений и терпкий травяной запах, который распространялся из подставки для благовоний, дымящейся на столике возле кровати с пышным балдахином. На ней возлежала Сельминаз, которая в этот поздний час читала книгу. Она повернула русоволосую голову на вошедшую султаншу и, неприятно удивившись, отложила книгу на одеяло рядом с собой.

— Чем обязана вашему визиту, султанша?

— Решила навестить тебя, Сельминаз, и узнать, как ты себя чувствуешь, — разыграв дружелюбие, ответила Эсма Султан и, подойдя к ложу, присела на него, не обратив при этом внимания на недовольство, скользнувшее во взгляде девушки. — Надеюсь, идешь на поправку?

— Вас вдруг обеспокоило состояние моего здоровья? — с мрачной иронией откликнулась Сельминаз.

— Ты знаешь, что паша решил устроить твою жизнь и снова выдать тебя замуж, но его намерению помешала твоя неожиданная болезнь, которая все никак не отступает, — невозмутимо заговорила султанша. — В ожидании твоего выздоровления я пожелала оказать помощь своему супругу и подыскала человека, достойного твоей руки.

— Это так мило с вашей стороны, султанша, — чуть язвительно ответила Сельминаз и сладко улыбнулась. — Любопытно, и кого же вы сочли достойным меня?

— Искандер-ага, главный конюший при дворе. Он, между прочим, из династии и приходится сыном Гевхерхан Султан — племяннице покойного султана Мехмета. Еще молод — твой ровесник, если не ошибаюсь. Я сама еще не видела его, но по слухам он очень хорош собой, да и будущее его будет, несомненно, достойным. Давуд-паша еще не знает о нем, так как прежде я решила поговорить с тобой.

Сельминаз выслушала ее с долей скептицизма, явно не понимая, зачем султанше предлагать ей эту слишком уж удачную партию в то время, когда она ее терпеть не может.

— И зачем вам оказывать мне такую услугу? Сомневаюсь, что вас интересует мое счастье в браке.

— Мы обе понимаем, что твое счастье мне безразлично, — неприязненно улыбнулась Эсма Султан. — Но если я помогу тебе выйти замуж за достойного молодого человека, который устроит тебя и положением, и наружностью, ты пойдешь нам с твоим отцом навстречу и прекратишь, наконец, изображать болезнь, чтобы остаться подле нас и нашего золота. Ты ведь молодая, красивая девушка, которая может и должна обрести свою семью, любить и быть любимой.

Удивленно уставившись на нее, Сельминаз после чуть прищурила свои раскосые зеленые глаза и усмехнулась.

— А вы не так глупы, как кажетесь поначалу. И что же меня выдало?

Эсма Султан перевела взгляд на подставку для благовоний, дымящуюся рядом, а затем вернула его к девушке.

— Я просто догадалась. Так что, мы договорились?

Сельминаз не спешила с ответом, смотря на нее оценивающе и задумчиво, словно раздумывая, можно ли доверять ей или же нет.

— Прежде хочу его увидеть и убедиться в том, что вы не лжете.

— Что же, пусть так, — спокойно улыбнулась Эсма Султан, поскольку она, к счастью для обеих, не врала. — Завтра же наведаемся с тобой в конюшню Топкапы, где ты увидишь Искандера-агу собственными глазами. Доброй ночи, Сельминаз.

Возвращаясь в свои покои, Эсма Султан спустя столько времени печали была довольна собой и тем, как складывались обстоятельства. Если Сельминаз приглянется этот Искандер-ага, она, наконец, избавит себя от ее присутствия в ее дворце и жизни.

Давуд-паша, который уже закончил свои дела в кабинете, переодевался в гардеробной, где его Эсма Султан и застала, явившись туда по той же причине. После того, как их отношения изменились, неловкость ушла, сделав супругов ближе друг к другу, а доверие между ними — глубже.

— Султанша, — расстегивая пуговицы кафтана, улыбнулся Давуд-паша жене, подошедшей к нему. — Где вы были?

— Я заглянула к Сельминаз, — объяснила она свое отсутствие и, потянувшись, подвинула руки мужа, который убрал их, позволив ей закончить с пуговицами. — Она чувствует себя лучше. Мы даже условились завтра съездить в Топкапы, прогуляться вместе.

— Неужели? — мягко усмехнулся паша, наблюдая за ней. — Мне казалось, вы с ней не очень-то ладите.

— Ради вас, паша, мы с Сельминаз согласны преодолеть все противоречия, возникшие между нами.

Эсма Султан, наконец, закончила с пуговицами и стянула с широких плеч мужа кафтан, который он затем снял и отложил в сторону.

— Вы вдруг прониклись ко мне теплыми чувствами? — шутливо подначивая ее, воскликнул паша, когда повернулся обратно к жене.

Она мягко улыбнулась и все еще со смущением заглянула ему в глаза, но руки ее уже бесстрашно легли поверх его груди, спрятанной под одной лишь льняной рубашкой.