Предаваться дальше тревожным раздумьям мне помешали.

Ричард Винтерстоун был не то, что чернее тучи — после первого же взгляда на нас он стал похож на смерч, который вот-вот обрушится на голову Орвику и оторвёт от него какие-нибудь жизненно важные части.

— С каких это пор мой племянник позабыл всё, чему его учили, и наплевал на благородство?!

— Ричи, остынь… — попытался встрять Уилл, но Ричард зыркнул на него так, что тот умолк.

Разговор вёлся на иномирном языке, разумеется. Хотя это сложно было назвать разговором — Ричард рвал и метал, а Орвик со спокойствием скалы ждал, пока обрушившийся на него ураган иссякнет.

— Ты о чём вообще думал?! Да меня Лягушонок всю дорогу мучала расспросами, «какие у Орвика планы на сестру» и не собирается ли он её обидеть. И что я должен был на это сказать, по-твоему?! Чуть не ревела, еле успокоил. Я возвращаюсь, и что вижу?! С чего ты взял, что имеешь право дурить девушке голову? Мы уедем завтра, а что будет с ней — ты подумал?! Да, может это и на пользу делу, но это низко! Справились бы сами. Что-нибудь придумали. А ты… Не ожидал от тебя. Просто не ожидал.

Я опустила голову.

«На пользу делу», значит.

Воцарилось неловкое молчание. Только Ричард ходил туда-сюда по комнате перед нами, как зверь в клетке, который хлещет себя хвостом по бокам от злости и рычит, но не может загрызть того, кого хочется.

Уилл больше не пытался вмешаться.

Наконец, заговорил Орвик. Так спокойно, будто его вообще не обеспокоил гнев старшего родственника.

— Во-первых, повторюсь снова, не суй нос не в свои дела. Тебя не касается. Во-вторых, с чего ты взял, что я дурю ей голову?

Ричард остановился.

— С того, что я тебя знаю! — рявкнул он. — Да из слёз девушек, которым ты сердце разбил, можно второе Арвенорское море набрать! Или скажешь ещё, что у тебя впервые в жизни всерьёз?!

— А если и так? — невозмутимо пожал плечами тот.

— Вы знакомы второй день! Невозможно так быстро влюбиться. Даже если б это был не ты… а кто-нибудь в принципе на это способный.

Орвик бросил небрежно в ответ:

— Ну не все ж такие тормоза, что им требуются годы чтоб понять, что нашёл своего человечка.

Его дядя побагровел.

— Ты на что это намекаешь?!

— Да так. Просто к слову пришлось. Если у тебя всё, дай-ка пройти! Мы вообще-то спешим.

И Орвик подтолкнул меня к выходу.

А у меня ноги отказывались идти. И в голове было как-то пусто-пусто. Ни единой мысли вообще.

— Не смей поворачиваться спиной, когда я ещё с тобой не закончил! — прорычал старший маг.

Уилл встал между ними, растопырил руки.

— А ну-ка остыньте оба! Я надеялся, вырастете, и мне уже не надо будет вас постоянно разнимать. Но у некоторых, кажется, количество мозгов с ростом остаётся неизменным. Так и не научились нормально разговаривать. Меня вот другое беспокоит! Милая девушка, как долго вы понимаете нашу речь?

Все замолчали и уставились на меня.

Я покраснела.

Да, видимо способность держать лицо мне изменила во время этого убойного разговора. Но я ведь не железная, в самом-то деле! Таки вещи при мне обсуждали.

— Я… ничего я не понимаю. Вы ошиблись.

Тут я поняла, что самым верным образом спалилась. Пробормотала какие-то извинения и юркнула в спасительно распахнутую дверь в тёмный и прохладный коридор дворца.

Орвик догнал меня за ближайшим же поворотом.

Зашагал рядом, уже не делая попытки брать за руку.

Прочистил горло — как мне показалось, испытывая неловкость.

— Гм-гм… Ши. Насчёт того, что ты услышала…

— Я ничего не слышала! — нервно оборвала его я. — Забудем. Тебе нужно попасть в Летописный чертог или нет? Вот и поспешим. Кто много болтает, медленно идёт.

Остаток пути мы проделали в молчании. Щёки у меня горели так, что наверное, я могла бы освещать нам путь, если б не было тускло горящих магических шаров под потолком.

Даже Ричард Винтерстоун считает, что Орвик не всерьёз. А он его всё-таки целую жизнь знает. И что там было про девушек?

Веки предательски щипало. А мне нельзя было плакать — никак нельзя. С бурей в душе и разбитым сердцем будем разбираться потом. Что-то мне подсказывало, что в "Арвенорском море" скоро появится новый залив.

Но не сейчас.

Сейчас надо было предельно сосредоточиться и собрать все свои силы. Чтобы обмануть того, кого обмануть нельзя.

— Жди меня здесь, — попросила я.

Дальше я могла пройти только одна.

Всем известно, что Мардухай так помешан на собственной безопасности, что его личные покои охраняются день и ночь.

Я очень долго приводила в порядок дыхание и сердцебиение, прежде чем свернуть за последний поворот коридора. Видящий истину непременно заподозрит, что я лгу, если не буду собрана и спокойна. А как, джархан подери, тут будешь спокойна?!

Но я обещала помочь. Значит, врать придётся. Самым сложным способом вранья — тонко сплетая правду и вымысел в один замысловатый узор.

Остаётся только молиться, чтобы разбуженный посреди ночи маг не разобрался, что где. Иначе мне сильно не поздоровится.

— Я хочу видеть мудрейшего из мудрых. Немедленно ведите меня к нему! Передайте Мардухаю, что явилась элиана Шиана. По делу, не терпящему отлагательств.

Маги-охранители, несущие вахту под резными дверьми тёмного дерева, переглянулись, и один из них ушёл внутрь.

Вылетел оттуда со скоростью пущенной стрелы через считанные мгновения.

— Вас ожидают, госпожа! — поклонился он и приглашающим жестом распахнул передо мной низкую стрельчатую створку, окованную медью.

Мардухай не спал. Скорее всего, ждал доклада о результатах исполнения приказа элара, на который остались считанные часы до рассвета.

Помогите мне, предки!

Я сжала пальцы правой руки в кулак, чтоб они перестали дрожать. Спрятала его в складках юбки и шагнула через порог.

Казалось, старик дремлет в высоком резном кресле у окна. Глаз не видно в тёмных провалах глазниц, длинная седая борода бережно уложена на поручень и аккуратно свешивается вниз, костлявые руки с длинными узловатыми пальцами бессильно покоятся на подлокотниках. Я обратила внимание, как он стар, даже дряхл — морщины обозначились особенно чётко в призрачном свете трёх лун, которые в этой половине дворца светили ярко и настырно.

Первое впечатление было обманчиво. Тусклое стекло гиара в центре лба Мардухая вспыхнуло ярко с моим приближением. Словно кошачий глаз, будто хищник ждал мышь у входа в нору. И долждался-таки, глупую и неосторожную.

Мардухай медленно открыл почти бесцветные глаза.

— Ближе, дитя! — проскрипел он. — Не бойся. О чём ты пришла говорить со мной?

Я сделала шаг вперёд, ещё один. В конце концов — чего мне бояться? Что со мной такого сделают, даже если уличат во лжи? Я элиана, как-никак, а не помощница кухарки.

Но внутренний голос подсказывал, что лучше не попадаться. Иррациональный страх, который толкал в рёбра и настырно упрашивал бежать отсюда, пока не поздно. Я отмахнулась от него и сделала третий шаг через полутёмные покои, исчерченные полосами лунного света и размытых, нечётких теней.

— Быть может, ты явилась сообщить об исполнении приказа своего благословенного отца? — поторопил меня Мардухай и чуть подался вперёд, цепко осматривая с ног до головы отнюдь не слепым взглядом.

— Пока нет. Но я на верном пути! — сообщила я, вздёргивая подбородок и стараясь не дрожать. Нужно выдержать этот осмотр. И постараться не представлять, о чём сейчас думает противный старикашка.

— Вижу, вижу, — довольно пробормотал старикан.

Я сообразила, что в довершение к порванному платью, растрёпанным волосам и исцелованным губам, я ещё и украшение для волос где-то потеряла.

Хотя — почему где-то? Известно, где. В постели одного не в меру пылкого мага.

— Это хорошо, что ты поумерила строптивость и с должным прилежанием взялась за поручение. Но не пора ли поторопиться? Последняя ночь уже вступила в свои права. На рассвете будет поздно.