Я опускаю голову ещё ниже, преклоняю правое колено. Слёзы подступают, но плакать нельзя. Слёзы — признак слабости, они всегда бесили отца. Будет только хуже.

— Я выполню приказ. Благородный элар, высокородная эласса… позволите идти?

Дерзость тоже такой вопрос. Но мне на удивление прощают.

— Иди. Готовься. Ты должна быть сегодня вечером ослепительна, — благосклонно кивает отец.

— Я ей помогу, — снисходительно добавляет Мелия, уже успокоившись. — Девчонка в этом ничего не понимает. Где бы ей было научиться? У своей невзрачной мышки-мамочки? Уж прости, Томер, но в тот раз тебе явно изменил твой безупречный вкус.

— Ничего, я исправлюсь на четвёртой жене. Как раз подбираю кандидатуру.

Эласса немедленно вспыхивает. Но ничего не может возразить. Элар в своём праве.

Пока они заняты друг другом, я тенью выскальзываю из зала для аудиенций.

Стража у дверей — пара магов в таких же серых плащах, как у меня, — провожают сочувственным взглядом. Они всё слышали. Какой позор.

На негнущихся ногах я иду по длинному-длинному коридору. Дойдя до угла, сворачиваю в какой-то пустой закоулок. Прислоняюсь там к стене, накидываю капюшон, прячу свои длинные серебристые волосы, чтоб никто не узнал. Такие, равно как и фиалковые глаза, есть во всём дворце только у элиан, дочерей благородного элара.

И наконец даю волю слезам.

То, что мне приказали… это немыслимо, невозможно, это настоящий кошмар! Проще сразу в окно. Но я знаю, что на это у меня не хватит духу. Я всегда всех слушалась. Всегда подчинялась. Но такое… А главное, зачем? Что толку? Нет, отец точно не говорит мне всей правды. А значит, меня ведут как овцу на заклание, я должна стать слепым орудием какого-то плана, который мне даже не сообщат. И страшно подумать, что будет, если кто-то из чужаков меня заподозрит в стремлении причинить им вред. Да меня просто размажут по стенке! И горстки пепла не останется — одни воспоминания.

Была такая малышка Ши, мечтала о всяких глупостях, доросла до восемнадцати лет….

Нет, не представляю, как доживу до сегодняшнего вечера.

Как переживу ночь.

Чужаки. Иномирцы. Злобные и опасные захватчики, сильнейшие маги, сила которых такова, что обращает горы в пустыни.

Да у меня сердце остановится лишь при взгляде на них! Не то, что подойти близко. Не то, что…

При одной попытке думать дальше паника подступает к горлу до тошноты.

Нет, я совершенно точно не переживу.

А потом в дальнем конце коридора, там, где выход из личной половины элара в общие покои, начинает гаснуть свет. Один за другим с шипением меркнут сферы призрачно-белого света, что покачиваются под потолком.

Я закатываю рукав одеяния, бросаю взгляд на предплечья. Они все в мурашках. Но я уже и так знаю, кто идёт по коридору. Безошибочно угадываю по липкому страху, который сворачивается в животе в тугой узел, не даёт дышать, не даёт пошевелиться.

Способностью вызывать страх он прославился среди Дозора Помнящих. Это — его особый магический дар, который проявился во время обряда посвящения. Мне тоже скоро предстоит этот обряд, ведь я уже преодолела первую ступень посвящения и вышла живой из пустыни пепла. Вторая ступень — проявление дара. Третья, последняя — получение гиара, магического камня; такие существуют в единственном экземпляре и усиливают дар своего владельца.

Его гиар так же чёрен, как безлунная тьма, что следует за ним безмолвно на мягких крыльях ночи.

Борг, сын Омтара.

Мой жених.

Распластываюсь по стене, закрываю лицо капюшоном. В отчаянной слепой надежде, что здесь он меня не найдёт, не заметит, пройдёт мимо.

Но неужели я и правда надеялась скрыться таким глупым способом от лучшего разведчика Дозора?

Он останавливается точно напротив моего укрытия. Широкими, резко очерченными ноздрями втягивает воздух. Тьма в его тени будто уплотняется, ширится, тянется ко мне. Поворот головы — и взгляд его светло-светло голубых, почти белых глаз безошибочно выхватывает в полумраке мой силуэт.

Словно в насмешку, природа наградила Борга совершенно белыми волосами, белыми ресницами и бровями, ярко выделяющимися на загорелой коже. Его коротко стриженные волосы напоминают шерсть джархана, такие же жёсткие. Сейчас он откинул полы защитного плаща на спину и гибкая сильная фигура, обнажённые руки, увитые жёсткими плетями мышц, закалённых долгими вылазками за пределы Купола, тяжёлый немигающий взгляд — всё это усиливает сходство со зверем.

Контрастом с белыми волосами — чёрный камень в центре лба. Не блестит, не сверкает, не отражает свет, а словно впитывает его из окружающего пространства безвозвратно.

— Нашёл, — аккуратно улыбается краешком тонких губ.

Я понимаю, что совершила страшную ошибку, когда ушла подальше от людей, чтобы выплакать грусть. Всегда старалась сделать так, чтобы не оставаться с женихом на едине, чтобы вокруг были ещё люди, чтобы он не посмел больше…

Рвусь сделать шаг, но не успеваю. На горло ложится сильная ладонь, удерживает у стены. Не давит, пока ещё нет, но я знаю, что безжалостные пальцы в любой момент сомкнутся туже.

Борг склоняется к моему лицу. Немедленно отворачиваюсь, пока ещё могу. Он улыбается, но это улыбка хищника, обнажающая зубы. Глаза по-прежнему мертвы и смотрят холодно.

— Я знаю, что велел тебе сделать элар.

Откуда? Откуда он может знать? Даже я только что услышала.

По коже — словно тысячи ледяных иголочек. Магия Борга давит, ломает волю, пытается подчинить. Сопротивляюсь изо всех своих маленьких сил.

— Пусти. Ты не можешь…

— Я — твой жених. Я могу всё. И вот что скажу тебе, моя маленькая строптивая элиана… — Склоняется ещё ниже, к самому уху. Перемещает палец туда, где под кожей нервно бьётся жилка. Произносит чётко, чеканя слова. — Только посмей исполнить этот приказ! Если я узнаю, что ты правда это сделала… если ляжешь под чужака… в нашу первую брачную ночь пожалеешь, что появилась на свет.

Отец объявил о том, что нашёл мне мужа, полгода назад. С тех пор в моей жизни будто выключили свет и стёрли все краски.

Нет, я знала, что однажды это произойдёт. У девушек не бывает выбора. Можно только надеяться. Что хотя бы тебя отдадут не второй или третьей женой человеку, годящемуся в отцы. Элар обещал моей матери, что такого не случится, что он мне найдёт молодого и красивого мужчину, а по высокому рангу элианы я могу быть только первой женой.

Но я не подозревала, что это будет Борг.

Сразу после объявления о нашем обручении он пытался попасть ко мне в спальню. Меня спасло только то, что младшая сестра, Гаяни, спала рядом. Я так и не смогла кому-то рассказать об этом позоре. Обвинили бы меня, он бы постарался. Конечно, поверили бы мужчине, а не двум девчонкам. Но сестрёнка проснулась, когда Борг медленно приближался к моей постели, а этого бесёнка побаивается даже он.

— Так ты меня поняла, дорогая невеста? — вкрадчиво переспрашивает Борг, отстраняясь и глядя на меня испытующе с высоты своего роста.

Кажется, я в ловушке, из которой нет выхода — что бы я ни сделала, всё закончится ужасно.

— Это приказ элара. Как я могу ослушаться? — предпринимаю последнюю попытку.

— Элар, который неспособен продолжить собственный род, не долго останется эларом, — зловеще роняет Борг. Я вздрагиваю. — Так что лучше бы тебе поступить благоразумно. И не злить человека, от которого зависит твоя дальнейшая судьба. А может, и не только твоя.

Ничего не понимаю. Что за странные намёки? Это он себя что ли имеет в виду? И мне совершенно не нравится то, как пренебрежительно он отзывается об отце. То, что простой дозорный, пусть и единственный сын главы Дозора, который вскоре займёт его место, позволяет так говорить об эларе — плохой знак. Очень плохой.

На мгновение позволяю себе помечтать — вот нажалуюсь отцу, он освободит от ненавистного замужества… но понимаю, что это очень наивные мечты. Все решат, что я просто не хочу замуж и пытаюсь оболгать такого достойного жениха, героя всего элирата. Если посчитать, сколько пользы он принёс народу, каждодневно рискуя своей жизнью… то ясно, что никто не поверит никчёмной глупой элиане, весь смысл которой лишь в том, чтобы нарожать побольше сыновей.