(На самом деле я никогда не играл в бридж, но полагаю, что это так, правда?) Именно поэтому секс не похож на гольф, где ты либо мастер, либо нет. Это не мастерство, это общение, качество которого зависит от партнера. Более того, по мере развития отношений, пока слово из семи букв - «чувства» - стремится к слову из шести букв, начинающемуся на «л», парни не пытаются сбежать с кем-то, чтобы увеличить счет еще на очко. Слово «неверность» в мужском и женском языках переводится очень по-разному, но если парень все же определил суть этого слова, то потом твердо ей следует.
19 апреля, понедельник
18 ч. 20 мин.
Спокойный день в конторе. Слава богу, никто не грузит, как на прошлой неделе.
Как-то странно находиться в присутствии Клары после того, что произошло вчера днем. Мне это напоминает школьные проказы, когда к спине ничего не подозревающей жертвы прицепляли записку с издевательствами, - в данном случае записка великовата - три фута длиной с именем «Клара» сбоку и именами моим и Тима - сверху. Интересно, эта гонка - дань ее обаятельности или оскорбление ее? Думаю, и то, и другое.
Сегодня заметил кое-что новое. Когда Клара откидывается в кресле, чтобы что-то прочитать, она заправляет волосы за левое ухо - но только средним и безымянным пальцами. Впрочем, о ней по-прежнему никаких сведений. Она не выходит с нами выпить, и у нее интересная манера говорить: так ведут себя люди, предпочитающие толком ничего о себе не рассказывать. В ее случае все просто, поскольку стол ей выделили в глубине офиса, футах в двадцати от нас с Тимом. Захочет - может присоединиться к нашей беседе, не захочет - может притвориться, что ничего не слышала.
Нынче утром я заговорил с ней. У кофейного автомата, в другом конце этажа, вне пределов слышимости. Тим тоже заметил, что она отправилась туда, но он говорил по телефону. Я почувствовал легкий всплеск адреналина и отметил, что такой оборот событий вызвал во мне возбуждение. Жестом показав Тиму, что хочу кофе, я ровным шагом направился к автомату, чтобы догнать Клару. Я принял вид человека, слегка заинтересовавшегося персоной, с которой случайно заговорил, но не больше. Или, по крайней мере, попытался принять такой вид. Внутренний интересометр перевалил за «чрезмерно заинтересовался» и метнулся к отметке «помешался».
- Тоже потребовалось заправиться кофеином?
- М-м-м, - ответила она, поднеся кружку к губам (никогда раньше я не ревновал к кружкам!).
Нужно было быстро сказать еще что-то, прежде чем она отправится в обратный путь к столу.
- Надеюсь, английский кофе вас устраивает. Я знаю, как он хорош в Америке. - Не очень стильно и, как кажется теперь, не соответствует истине, но вполне, чтобы не казаться идиотом.
- О, прекрасный, - сказала она с акцентом Западного побережья, достаточно мягким, чтобы звучать обаятельно и сексуально.
Как-то она там жила? Мое воображение моментально рисует огромный дом на побережье Тихого океана, отца, изобретшего нечто гениальное, что принесло ему миллионы, и мать, блестяще музицирующую на фортепьяно.
Через плечо Клары я увидел Тима, по-прежнему стоящего на телефонном якоре у стола; он отчаянно вытягивал шею, чтобы видеть нас поверх голов проходящих. Ха-ха-ха.
- А откуда именно из Америки вы приехали? - спросил я с дружелюбным (надеюсь) любопытством.
- Бла-бла. Это городок близ Сан-Франциско.
Сейчас, конечно, я понимаю, что она сказала не «бла-бла». Как раз в тот момент она слегка повернула голову, и меня обдало нежным запахом ее духов.
На секунду я растворился в ощущении ее присутствия. Но это не важно. То есть название города не важно. Я открыл было рот, собираясь ответить (не уверен, что ответ был готов, но я был готов ответить), когда Клара снова повернула голову, на этот раз более резко (еще дуновение, тоже гипнотическое, как первое), и со словами «Ой, это мой телефон» поспешила к своему столу. Черт возьми. Что ж, краткая аудиенция с обаянием все же лучше, чем ничего, особенно если ты - единственный участник этой аудиенции. И если твой соперник в Кубке Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом занят другим. Соперник? Впервые Тим стал для меня не просто Тимом, он стал соперником. Еще несколько граммов.
Я задумался: как мне показалась Клара во время нашего… ну, вряд ли это можно назвать разговором, а? Она произнесла двенадцать слов, четыре из них относились к телефонному звонку, одно «м-м-м», и его, я полагаю, следовало причислить к звукам, а не словам. Хорошо - во время нашей перемолвки. Конечно, основное впечатление на меня произвел ее тон: он не предполагал дальнейших вопросов. Не грубый, не холодный - она вполне дружелюбна, - он просто давал понять, что она говорит, что хочет и когда хочет. Я просто не знал, что делать - ну не могу же я дать ей анкету для заполнения!
Когда Тим наконец повесил трубку, на его нетерпеливый (даже грубый) вопрос «Ну?» я ответил: «Она ничего не сказала, правда», что подразумевало не буквальное «она ничего не сказала, правда», а таинственное, даже загадочное «она ничего не сказала, правда», так говорят, когда люди хотят что-то скрыть. Я даже загордился, что у меня есть преимущество над мистером Очаровашкой. Знание - сила. Что касается меня, Тим наверняка подозревает, что я что-то знаю, и, хотя я ничего не знаю, это придает мне силу. Что мне на руку, потому что, поверьте, у Тима мертвая хватка.
До меня вдруг дошло, что это наша первая стычка. И я наслаждался ею. Несмотря на очевидную грубость нашего состязания, зафиксированного на бумаге (в субботу Тимом, а сейчас мною), я не мог не наслаждаться. Шесть месяцев отчаяния забыты. «Я поднялся, - думал я, - я на ногах, скачем дальше». Пожалуйста, не надо завидовать.
На ланч мы пошли в паб. Сначала собирались лишь мы с Тимом, что, без сомнения, позволило бы ему и дальше давить на меня с этим эпизодом у кофейного автомата, но потом Саймон заныл, что тоже хочет пойти. Тиму не повезло. Саймон - валлиец, но его это вроде не огорчает, и он пытается быть с жизнью в ладах, как может. В душе он отличный парень, забавный, симпатичный, если не сказать - красивый, и он очень кстати на своей работе в качестве парня на подхвате.
Правда, складывается впечатление, что он получает от жизни отнюдь не по заслугам. Саймон последним раскрывает зонтик - когда дождь кончился. Я слышал, что многие девушки (ну, ладно, может, не очень многие, но все же) говорили, что он, по-своему, довольно привлекателен. В большой степени этим он обязан чувству юмора и здоровой самоиронии, так как если он захочет привлечь внимание девушки, которой нравятся мужчины выше ее ростом (а таких, похоже, большинство), то она должна быть не выше пяти футов и пяти, запятая, девять в периоде дюймов.
Но все это лишь пустые рассуждения, поскольку Саймон уже много лет - из своих двадцати шести - помолвлен с Мишель. Из его редких высказываний можно понять, что Мишель: подруга детства, проведенного в долинах, и что эта помолвка - результат родительского заговора: так некоторые ненормальные кельты устраивают браки. Единственный из всех в конторе, кто когда-либо лицезрел мифическую невесту, - это Тим, который однажды субботним днем наткнулся на Саймона с его нареченной на Оксфорд-стрит.
Он рассказывает об этом неохотно. Судя по всему, она очень хорошенькая, впрочем, Тим то же говорил и о Розмари Уэст. Саймон-дежурный-при-Мишель, похоже, тот же самый Саймон-на-работе минус остроты о том, как уныла его жизнь.
Когда он с ней, у него на лице выражение «как жизнь тосклива». И эта тоска остается невысказанной в течение всего их похода по магазинам. Маршрут, время пребывания в магазине и весь список покупок диктует Мишель. Роль Саймона - нести сумки и вести машину. Мужья, к которым он причислит себя, когда она сочтет, что уже пора, нужны не для забав. Забавляется она со своими подружками за вечерним кофе. Вечерний кофе, ради бога! Куча девиц за двадцать с хвостиком и вечерний кофе. Саймон точно не знает, что у них там происходит, потому что каждый раз, когда Мишель превращается в хозяйку, ему приходится убираться из дому, но они не похожи на шайку необузданных.
