На ее лице было написано: «Ну, Роб, если ввяжешься в нечто предосудительное, вроде этой гонки, потом не жалуйся на последствия», - но она воздержалась высказывать это вслух.

- Оставим в стороне юридический аспект, - продолжил я, не обращая внимания на Ханну, - но почему женщины флиртуют с мужчинами, если не имеют никаких намерений?

- Полагаю, - сказал Крис после некоторых размышлений, - это напоминает старую шутку на тему: почему собаки лижут себе яйца.

- Потому что могут? Никогда не понимал эту шутку. То есть понимаю, но никогда так не считал.

Чего мне никогда не хотелось - это лизать себе яйца. Что за гадкая мысль!

- Ты прав, - ответил он. - Даже если ты можешь сделать что-то, это не значит, что ты получишь от этого удовольствие. Например, я могу воткнуть себе в ногу нож, но не собираюсь этого делать.

Мы оба через стол посмотрели на Ханну. Она улыбалась. Это была Улыбка Ханны - вызывающая, всезнающая улыбка, которой она всегда пользуется, когда понимает что-то тебе недоступное. А Доктрина Женской Интуиции диктует, что женщины понимают многое из того, чего мужчинам не понять, потому она часто пользуется Улыбкой Ханны.

- Что? - спросил Крис. - Чему ты улыбаешься?

- Вам двоим, - рассмеялась она.

- Тебе, может, и смешно, - сказал я, - но для нас все чрезвычайно серьезно.

- Послушайте, - терпеливо проговорила Ханна, - девушки флиртуют с парнями без всяких намерений, потому что нас это забавляет.

- Но почему? - спросили мы с Крисом, как шестилетние дети, отвечающие вопросом на вопрос.

- Потому что это доказывает нам, насколько мы выше вас.

Теперь мы превратились в шестилетних детей, которые надулись и замолчали, поняв правоту взрослых.

А Ханна продолжала:

- Мужчины владеют чуть ли не всем миром. Большинство политиков - мужчины, почти все судьи - мужчины, они заправляют большим бизнесом и начинают войны. И единственное, что нас, бедных маленьких девочек, спасает, - это уверенность, что вы слишком много думаете о своих членах, а мы забавляемся, пользуясь этим.

Мы по-прежнему дулись.

Ханна откинулась на спинку стула.

- Ну а теперь, когда мы все выяснили, - Крис, можешь убрать посуду, а ты, Роб, свари кофе.

26 апреля, понедельник

14 ч. 10 мин.

Ну и видок у Тима утром! Потратив вчерашний день на реабилитацию после субботних излишеств, он приобрел легкую бледность внезапно овдовевшей молодой женщины. Быстрый обмен и-мейлами подтвердил, что он ничего не ел. Его пищеварительная система отказывалась реагировать на что-либо примерно до восьми вечера. Потом он решил, что можно рискнуть и чего-нибудь пожевать. Но в квартире не было ни крошки.

Тоже самое в бумажнике. Решив, что старые медяки из бутылки могут быть неправильно восприняты в заведении, где продают пиццу навынос, и все еще не уверенный, что ощущение в желудке является предвестником голода, а не отступающей тошнотой, Тим предпочел сделать воскресенье разгрузочным днем.

Это означало, что в обеденный перерыв его аппетит не знал границ. Обеденный паб был отвергнут сразу. Очевидно, после субботней ночи Тим осознал, что алкоголь - это Моча Дьявола, и отказался поощрять всякое заведение, торгующее этим зельем (полагаю, до половины седьмого вечера, не позже).

Мы нашли на Стренде одно из кафе типа «кофе - это образ жизни». Знаете, где варят миллион видов кофе, ни один из которых не называется кофе. Это мокко, латте, капуччино, эспрессо, маккьято (не он ли играл правым защитником за «Ювентус»?). Но попросите просто чашку кофе, и на вас посмотрят так, будто вы говорите по-китайски.

Тим взял бутерброд «растик-чеддер», бутерброд «чикен-сизар», булочку с абрикосовым джемом, две плитки роскошного шоколада-пралине, бутылку слабогазированной воды и двойное «Толл-Латте». Сдача с его пятнадцати фунтов оскорбила бы просящих подаяние.

- Последнее, что я помню, - сказал он, прищурившись и усердно протраливая банки памяти, - это как сидел за столом и допивал чье-то белое вино.

- Но ты же не пьешь белого вина.

- Знаю. Но пиво и водка требовали компании, они сговорились и отвлекли меня. В общем, что было после?

Я поведал ему о моем акте спасения, о вызове, что он бросил Вестминстерскому муниципальному совету, и о такси, в которое я загрузил его на Оксфорд-стрит. Этим и ограничился - кажется, он ничего не помнил про Зою, а мне совершенно не хотелось снабжать его боеприпасами, рассказывая о ней. И потому я сменил тему. На ту, что волновала меня и, несомненно, Тима тоже.

- Где сегодня Клара? Она встречалась с кем-нибудь сегодня утром?

- Не знаю. Наша контора определенно что-то теряет, когда ее нет, правда?

- М-м-м, - угрюмо ответил я.

- На мой взгляд, это попка.

Я съежился. Мне не хотелось, чтобы он так говорил о женщине, которую я… которую считал обаятельной.

- Эй, только что вспомнил, - вдруг сказал Тим, быстро выпрямившись и засунув руку в карман пиджака. - Утром получил по почте. - Он вытащил письмо. - На прошлой неделе, когда я покупал новый видеомагнитофон, мне сделали предложение.

Если согласишься на более дорогую модель, можешь вписать свою фамилию в этот бланк для участия в розыгрыше приза. И я выиграл поездку в Амстердам на выходные, на двоих. Хочешь? Самолет и отель оплачены. Нам придется лишь раскошелиться на карманные расходы. - Выходные на двоих? Но нам не придется делить комнату на двоих, а?

- Нет. Мы можем взять отдельные номера, если доплатим сорок фунтов. Так что если быть точным, нам нужно лишь раскошелиться на карманные расходы плюс эти двадцать фунтов с носа. Соглашайся, будет здорово. Думаю, после субботнего вечера мы можем предположить, что Кайли не захочет разделить со мной поездку. А если ты еще не заметил, Роб, Амстердам начинается на букву, которая присутствует в имени некой девушки.

Он явно заводил меня. Подразумевалось, что, отказываясь от шанса на бесплатную поездку в место, начинающееся на букву А, я снова не приму вызов. Подразумевалось и то, что это просто бесплатная (или почти бесплатная) поездка на выходные. Кубок Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом являлся лишь побочным мотивом - заинтересованность в самой поездке служила достаточным основанием, чтобы принять предложение.

- Ладно, идет. Спасибо.

- Прекрасно. Я сегодня позвоню им и узнаю, когда мы едем. Тут есть пункт «в зависимости от наличия мест».

14 ч. 45 мин.

Мы только что подслушали одного из сотрудников Клары, - она заболела. Сегодня вообще не придет. Я справился с этим свинством, напомнив себе, что во всяком свинстве есть кусочек ветчины. Например, я не смогу продолжить попыток написать вместе с ней отчет, но и Тим не сможет развить свое наступление.

В действительности я просто ухватился за кусочек ветчины. Свинство было изрядным и свинским. Точнее, изрядным оказалось мое беспокойство, что это свинство - слишком большое и слишком свинское. Я хочу сказать: действительно ли она заболела? А может, из Америки прилетел ее дружок? Или она проводит время с новым дружком, которого нашла здесь? Где она сегодня? Чем занимается? И с кем?

Тим выразил уверенность, что она просто заболела. Наверняка он прав.

14 ч. 50 мин.

Тим сказал, что, возможно, ее тошнит. Что он вообще понимает?

15 ч. 50 мин.

Тим только что позвонил в контору, устроившую розыгрыш приза. Похоже, в Амстердам мы едем через две недели, или придется ждать июля - остальные путевки разобрали. Рановато, конечно, но никто из нас на те выходные ничего не планировал, так что можно соглашаться. В конце концов, можно хоть чего-то ожидать. И не думать об отсутствии кое-кого на работе.

15 ч. 53 мин.

Он послал мне и-мейл: «Это означает, что у тебя осталось две недели на К и Л».