Орланд шагнул назад и с наигранной серьёзностью коротко кивнул головой, сделал широкий взмах рукой в сторону двери:

— Прошу, госпожа Мариэль, я сегодня добрый.

Лошади медленной рысью шли по уже подсохнувшей земле, первая зелень ещё не успела пробиться, и деревья качали ещё голыми ветвями на ветру. Только мохнатые лапы вечнозеленых елей радовали глаз. С востока дул сильный ветер, но воздух уже дышал переменами.

— Не самое удачное время для прогулки, Мариэль. — Орланд поёжился.

— Поедем в лес, там ветру негде разгуляться, — сказала она, разворачивая коня.

Лес … Мариэль вдруг обеспокоено насторожилась.

— Ты слышишь, как стонут деревья на ветру, как они мрачно вздыхают? — спросила она Орланда с тревогой в глазах.

— Стонут? Просто ветер колышет ветви и где-то скрипит сухое дерево, — пожал он плечами.

— Нет, они … разговаривают, … я их слышу, — глаза Мариэль расширились от ужаса.

— О боже! Орланд!

— Что? Ты испугана Мариэль, скажи, что ты такое услышала?

— Ветер принёс плохие новости в леса Охии. С востока надвигается большая беда, слёзы женщин и детей, пролитая кровь, пожарища и смерть. Люди … чужие люди, — прошептала Мариэль и подняла на него испуганные глаза.

— Я не сомневаюсь в том, что ты слышишь голоса деревьев, но случись беда, мне бы уже сообщили, — в его голосе было только спокойствие и уверенность.

— Ветер мчится быстрей лошадей. Орланд, мне страшно!

— Вернёмся в замок, и ты попытаешься успокоиться. Будем ждать гонца с вестями и надеяться, что твой страх преувеличен.

Мариэль сидела молча, сжимая чашку горячего чая, её взгляд был устремлен вдаль, казалось, она смотрела сквозь стены замка, куда-то очень далеко, на восток. Орланд заразился её настроением и нервно мерил шагами банкетный зал.

— Ну, хочешь, я сам поеду к нашему первому лорду и все узнаю?!!

— Нет, не надо! — вздрогнула Мариэль. — Побудь со мной … пока можешь.

— Мариэль, — его голос снова стал мягким. Он подошел и нежно поцеловал её в лоб. — Я не могу видеть тебя такой расстроенной, попробуй улыбнуться мне. Твоё состояние пугает меня больше, чем беда, идущая с востока.

— Прости меня, любимый я не нарочно. Я ведь сильная, мне нечего бояться. Я буду улыбаться, и поддерживать твой дух.

— О, да! Ты страшно сильная! — засмеялся Орланд. — Даже мне рядом с тобой нечего бояться, весь Ихтар под твоей защитой!

— Ты что издеваешься надо мной?

— Нет, конечно, шучу. Но в моих словах есть доля правды. Послушай меня внимательно! — лицо Орланда стало серьёзным. Он сел напротив, убрал в сторону её чашку и взял за руки. — Это правда. Когда ты со мной — я смогу всё, свернуть горы, переплыть океан, принять сражение и остаться живым, чтобы снова увидеть тебя.

Мариэль слушала его, всматривалась в это любимое лицо, в его искренние глаза и улыбалась. Она наклонилась к нему для поцелуя, и в этот самый момент вошел слуга.

— Господин Орланд, прошу извинить меня! Прибыл гонец от первого лорда и срочно требует вашего внимания. Он уже здесь.

Орланд тяжело вздохнул. Мариэль резко обернулась к входящему гонцу.

— Лорд Орланд! Господин Ваас призывает на помощь вас и ваших воинов. На востоке чужестранцы разоряют земли пятого лорда. Они пришли на кораблях и напали без предупреждения. Люди лорда Руперта вступили в бой, но силы их не равны.

Седьмой лорд с сожалением взглянул на жену, извиняясь одними глазами.

— Фериш! — громко крикнул он.

В зал вбежал стражник Ихтара.

— Труби сигнал войны, Фериш. Пусть все мои люди соберутся у ворот замка! Мы выступаем сегодня! — скомандовал Орланд.

Они снова остались одни. Орланд повернулся к ней, казалось, он хотел что-то сказать, но в этот момент не мог подобрать нужных слов. Молчание затянулось. Мариэль посмотрела на него потемневшими от расстроенных чувств глазами. Слова были ни к чему, так как расставание было неизбежно, а утешение бесполезно.

— Иди, Орланд, тебе нужно собраться в дорогу.

— Пойми, войны не новы для Охии. Не раз наш народ отбивал нападения, поэтому наши предки и объединились. Воины семи лордов всегда с честью возвращались победителями, — наконец произнес он.

— Все возвращались? Ты хочешь сказать, что ваша земля щедро полита кровью? Мне трудно это понять, зачем люди уничтожают друг друга? Зачем губить столько жизней?

Орланд опустил глаза и не нашел что ей ответить.

— Я поеду с тобой! Хотя бы до владений Вааса! — горячо произнесла она.

— Нет! — сказал он жестко и весь напрягся, — Ты никуда не поедешь! Ты должна оставаться в Ихтаре. Это моя воля! Моя жена должна уважать моё слово. Даже не думай, Мариэль!

— Так поступают охийские жены? Но я не охийка! — в её голосе послышался вызов.

— Я больше не желаю спорить с тобой на эту тему, Мариэль! Ты остаешься здесь! — он сделал ударение на последнем слове и вышел.

«Сидеть и ждать, сидеть и ждать! А по ночам горько плакать в подушку и думать, жив ли он. Это хуже смерти, я так не смогу!», — мысли лихорадочно неслись одна за другой. Она слышала, как Орланд громко отдает приказы, как подворье заполнилось ржанием лошадей и голосами людей, металлическим звоном оружия. Мариэль заставила себя подняться и выйти на улицу.

Сотни воинов уже строились за воротами, последний вооруженный отряд покидал широкий двор Ихтара. Конюх подвел последнего оседланного коня для седьмого лорда, Мариэль забрала у него поводья и стала дожидаться мужа. Орланд не спеша, спускался по ступеням, не сводя с неё глаз. Он остановился возле неё и попытался улыбнуться.

— Ничего не говори! — опередила она его, — Просто поцелуй меня на прощание.

На её губах ещё не успел остыть его поцелуй, как последние всадники скрылись из виду. Холодный весенний ветер продувал одиноко стоявшую женскую фигуру, он холодил не только тело, но и душу, от его недобрых завываний сжималось её сердце. Она про себя молила бога и всех святых, которых только знала — за его спасение, чтобы случилось чудо, и все возвратились домой живыми.

— В такие моменты очень тяжело сохранять спокойствие, — встретил её на пороге Зус.

Её терпения хватило всего на два дня. Днём она терзалась от неизвестности, от назойливых и тревожных мыслей, чем-то занять себя и отвлечься было совершенно невозможно. А ночью она металась в кошмарных снах. Мариэль просыпалась в холодном поту и понимала, что смысл этих снов очень важен, но понять их значение было для неё сложно. Она видела себя во сне разорванной на две части стоящей посреди поля битвы и Орланд закутанный в черный плащ удаляется от неё, она зовет его, а он не оборачивается, в ушах всё время стоит плач какого-то ребёнка.

На третий день желание всё узнать самой и оказаться поближе к месту сражения, достигло такой страшной силы, что она, невзирая на запрет Орланда отправилась в путь. Одна. Зус, видя её решимость и доверяя её чувствам, даже не спорил с ней, он молча оседлал Грома и по-дружески махнул на прощание рукой.

Только её путь лежал не в Охию, а к хатам! Мариэль была уверена — лесной народ знает ответы на все её вопросы. Преодолев без остановок достаточно долгий путь, она примчалась в хорошо знакомый ей лес и нашла открытым всего один единственный проход — в шатёр совета старейшин.

Многие хаты собрались сегодня здесь, несмотря на позднее время. Мариэль скакала целый день, измотав себя и своего коня, поэтому подступившую тошноту она списала на усталость.

«Мы ждали тебя, Мариэль, знали, что ты приедешь», — было, первое, что она услышала, войдя в шатёр.

— Я приветствую лесной народ, моё почтение старейшинам. Я не могла не прийти. Это сила привела меня к вам.

«Да, неспокойное время заставило и нас собрать совет. Охия ведет войну! Хаты никогда не брали участия в боях, но ведь мы скрепили с охийцами договор о взаимопомощи. Совет решил отправить своих людей на помощь раненым. Эту войну нужно во что бы то ни стало остановить!» — вели с ней мысленный разговор хаты.