То, что она позвала седьмого лорда, который несколько дней назад расторгнул их помолвку, очень заинтриговало охийцев, даже Вааса.

Вдвоём они отошли подальше к лошадям, провожаемые любопытными взглядами.

Мариэль набрала побольше воздуха и посмотрела на Орланда, который в этот раз не успел спрятать печаль в своих глазах. Почему-то говорить было трудно.

Она отвязала сумку от своего седла и протянула ему:

— Здесь всё на несколько месяцев, все, что может понадобиться. Там записка для Зуса, я расписала всё подробно, вы поймёте. Потом я вернусь, и буду помогать тебе дальше. До встречи, седьмой лорд! — сказала она, а сама подумала, «Какая я всё-таки дура, ещё немного и я расплачусь из-за этого грубияна». Их руки соприкоснулись, когда он взял сумку. Он умышленно коснулся её. И она это заметила.

— Мариэль, — прошептал Орланд, на секунду закрывая глаза, сглотнув тяжелый ком в горле. Девушка ясно ощущала, что его что-то мучает и ему трудно говорить.

— Мариэль, я хочу попросить тебя ещё кое о чём, — он взглянул ей прямо в глаза. — Я причинил тебе много боли и зла, вёл себя как последняя скотина, мерзко и недостойно. …Прости меня. Знаю, что не заслуживаю его, но очень прошу тебя. А ещё, кажется, я должен сказать тебе спасибо, — Орланд, кусая губы, попытался улыбнуться.

В глазах Мариэль блеснули слёзы, а внутри горело желание броситься ему на шею:

— Я …такая ненормальная, что …уже десять раз оправдала тебя. …Я прощаю, Орланд. Но, …я всё равно не понимаю. У меня какое-то дурное предчувствие. Мне тяжело. Одновременно я хочу уехать и …хочу остаться, — прошептали её дрожащие губы, а глаза всё ловили этот темный ускользающий взгляд. Орланд в смятении шумно вздохнул и быстро подхватив её на руки, усадил в седло:

— Нет, ты уедешь и всё забудешь. Прощай, … Мариэль! — он долго всматривался в её лицо, а потом резко развернулся и ушел не оглядываясь. Он не оглянулся даже тогда, когда Гром жалобно заржал ему вдогонку.

Джон ехал и весело болтал, тем не менее, продолжая бросать подозрительные взгляды на сникшую и мрачную сестру. С собой они взяли минимум вещей, чтобы лошади налегке могли быстрей передвигаться. Поэтому их путешествие было больше похоже на длительную прогулку.

— А что ты передала Орланду? — всё-таки не выдержал и спросил Джон.

— Это лекарство для его слуги, — задумчиво произнесла Мариэль.

— У вас обоих был такой странный вид или мне показалось?

— Показалось, — еле слышно ответила она. — Если ты намерен говорить об Орланде, тогда мне лучше повернуть обратно. А если ты не хочешь меня мучить, то лучше заткнись.

— Мы поедем с тобой не просто в Дивы, а в самое их сердце, в самый древний и главный город Ят, — тут же сменил тему сообразительный Джон.

Орланд вернулся в Ихтар. Он молча сунул в руки Зусу сумку Мариэль, и устало оперся двумя руками о стол.

— Она покинула Охию, Зус, я её отпустил! — сказал Орланд угрюмо.

— Зачем? Зачем вы это сделали, господин? Ведь она могла бы и дальше помогать вам, и вы бы могли ещё жить и жить! — в голосе слуги слышалось безграничное отчаяние.

— А если нет? — седьмой лорд серьёзно посмотрел на своего верного Зуса. — Тогда она умрет вместе со мной!

— Но вы же делали все, для того чтобы ненавидеть с ней друг друга! И, по-моему, вы справились.

— А, по-моему, нет. С собой я не справился. Не смог! Чем дольше её не видел, тем больше чувствовал, что она нужна мне как воздух, а когда мы встречались, я был самым счастливым идиотом на свете. Правда, никто этого не замечал. Мне удалось обмануть её, что она мне не нужна. Как же я ненавижу себя за то, что обижал её!!! Мариэль стала слишком много значить для меня, поэтому будет лучше, чтобы она уехала и не возвращалась. Чем дальше она от меня, тем лучше, значит останется живой. Я даже соврал ей, что мне уже исполнилось двадцать пять лет, лишь бы усыпить её бдительность, — горько проговорил Орланд, качая головой от переполнявших его чувств.

— О небо! Почему? Может тогда бы, она осталась! Через три … вам исполнится двадцать пять через три месяца!

— Я прекрасно помню, но она же этого не знает! Как же ты не поймешь, что я сделал это специально!

— Но вы же будете продолжать принимать снадобья? — с каплей надежды спросил Зус.

— Буду, чтобы умереть без боли. Там записка в сумке для тебя, она дала все указания. Не знаю, какие я не читал.

Зус долго вертел в руках записку Мариэль.

— А вы бы не могли мне её прочесть, мой господин? Мои старые глаза уже не для чтения.

Орланд неохотно взял записку и начал читать вслух:

— «Зус, я полагаюсь не тебя, ты уже немного знаешь, как пользоваться снадобьями. В маленьких бутылочках очень сильное зелье, его надо принимать до … очень небольшими порциями. А в круглых — бальзам, ты знаешь. В мешочках смесь трав, будешь заваривать ему после. Береги его, позаботься об Орланде! Прошу тебя!»

Орланд взглянул на слугу с такое невысказанной болью в глазах:

— Принеси мне вина, Зус, дальше уже для меня, — он быстро прочитал про себя последние строки.

«Орланд! Я знаю, что ты прочтешь записку. Зус плохо видит.

Хочу сказать тебе, что, несмотря на наши трудные и запутанные отношения, ты сыграл большую роль в моей судьбе, …может быть, даже главную.

Несмотря ни на что — я обязана тебе жизнью! Жаль, что об этом так никто и не узнает. Ещё благодаря тебе я стала крепче духом, вряд ли меня теперь можно будет вывести из себя или удивить чем-то. В глаза я тебе не смогла бы этого сказать, но больше всего на свете мне хочется увидеть тебя счастливым и свободным от проклятья, без твоей злой маски. Я хочу, чтобы твои глаза были такими, какими я увидела их однажды».

— А как я хочу увидеть тебя счастливой, — прошептал седьмой лорд, обессилено опускаясь на стул.

Дорога в Дивы была очень долгой. Уже целую неделю они находились в пути. Покинув территорию Охии, Мариэль с Джоном пробирались по безлюдным и безжизненным каменным плато. Чем дальше они удалялись, тем быстрее ей хотелось вернуться. Времени поразмышлять у Мариэль было предостаточно. Лёжа под открытым небом у костра, она вспоминала, как ни странно не свой мир, а тех, кого оставила в Охии. Она усиленно искала ответ на мучавший её вопрос:

«Почему мне так тяжело было уезжать?»

Ведь после приезда Джона настроение было такое преподнесенное, она с нетерпением ждала нового путешествия, радовалась, что будет с братом — с единственным родным человеком. Но затем большое расстояние стало тяготить.

Её звали назад леса Охии. Здесь она не слышала шепота трав, здесь всё казалось таким чужим.

Мариэль, глядя в мигающее звёздное небо, вспоминала такие же мигающие огоньки в глазах Орланда. Она чувствовала, что как бы ей ни хотелось увидеть новый мир, она должна была остаться и помогать ему дальше:

«Ведь я же поклялась себе довести всё до конца. Зус так надеялся на меня, а я их бросила. Но с другой стороны, я ведь скоро вернусь. С Орландом это может растянуться на годы, и он постоянно отбрасывает все мои попытки помочь, так что можно сделать небольшой перерыв».

Мариэль улыбнулась своим мыслям, в памяти всплыло лицо Нила, когда он услышал, что Орланд разорвал помолвку. Они были так не похожи с Ваасом.

Ваас был благороден не только по происхождению, у него была благородная душа закаленного великого воин, он был прирожденный лидер с сильным и властным характером.

Не то чтобы Нил был менее благороден в душе, но он был полной противоположностью своему брату. Нил был романтичным и чувственным, ему проще было подчиняться приказам, чем руководить самому, его нерешительность и страх перед отцом являлись для него большой преградой, хотя его красота очень привлекала. Мариэль давно поняла, что кроме человеческой симпатии она уже не сможет испытывать к нему нечто большее, не такого человека она представляла возле себя в своих мечтах.