И чувствовала каждой клеточкой своего тела его приближение — казалось, что волоски на руках дыбом стают, словно от статического электричества! И не смогла сдержать дрожь, когда крепкие пальцы осторожно приподняли мой подбородок. Медленно открыла глаза, встречаясь с его горящим взглядом! Карие глаза Антона сейчас казались почти черными и смотрели, не отрываясь, на мои губы! И я понимала, почему он так смотрит! И я хотела было запротестовать, сказать, что Алик сейчас вернется, что целоваться ни в коем случае нельзя, но зачем-то сделала ма-аленький шаг к нему навстречу, приоткрывая губы и напрочь забывая о том, что полотенце нужно держать!

Не заметила того, как к моим ногам упало полотенце, забыла об Алике, о стыде забыла, стоило только сильным рукам прижать меня к огромному мужскому телу, а губам впиться в мои губы! И кажется, даже повисла на нем, стараясь прижаться теснее! И думала только о том, какие у него губы твердые, но при этом нежные, какой у него вкус замечательный, какая кожа у него горячая, упругая, и как приятно сжимать там, где я сжимаю, пальцами ощущая напряжение бицепса в ответ на мое прикосновение. Лишней стала его футболка и, конечно, штаны, под которыми я уже ощущала упершийся мне в живот твердый бугор.

Я бы не смогла устоять. Да и не захотела бы. Я бы с восторгом приняла все, что он пожелал бы со мною сейчас сделать и даже, наверное, мне было бы мало… Но Антон, видимо, умел держать себя в руках гораздо лучше, а может быть, не ощущал ко мне тех эмоций, который сейчас испытывала я, потому что отстранился, нагнулся вниз, поднимая полотенце, обернул меня в него. И я уже успела расстроиться, обидеться и придумать себе, что я ему больше не интересна, как услышала:

— Девочка моя, если бы ты знала, как мне хочется послать всех, куда подальше, даже Алика, и запереться с тобой здесь, в комнате, на неделю! Или на две! — новый поцелуй, скорее успокаивающий, чем возбуждающий, коснулся моего виска. — И если бы я только мог, я бы так и сделал! А еще лучше увез бы тебя в Москву, Алика нашел бы с кем оставить. И любил бы днем и ночью. А ты… Ты согласилась бы?

Мое тело буквально кричало "да"! И, наверное, предательские глаза выдавали с головой, потому что Антон понимающе улыбался, когда я говорила:

— Нет. Ни в коему случае! Не хочу, чтобы вы, Антон Викторович, решили, что я плохо исполняю свои обязанности по отношению к ребенку!

И очень жаль, что его ответ мне не удалось дослушать до конца — за дверью раздался топот ног, видимо, Алик выбрал собаку и мчался к нам:

— Мы пересмотрим наш устный договор. Придется включить в него еще парочку обязанностей для тебя…

И он еще успел быстро коснуться моих губ, отрываясь, отходя в сторону. И потом, когда я одевалась, он стоял за дверью вместе с Аликом и ждал. А когда я вышла, завязывая резинку на косе, подал мне левую руку. Алик бесконечно что-то рассказывал, Антон отвечал ему, а я шла рядом, молчала и думала, что сейчас я — часть их семьи, что он не боится демонстрировать сыну наши отношения, что… он вот так меня и в столовую поведет? И Свят, и мальчишки, и Людмила Ивановна, и даже Семеныч узнают, что…

— Антон! — позвала тихонько уже у самого порога, когда Алик вырвался вперед.

Он обернулся.

— Что, малышка?

Это так интимно, так нежно прозвучало, что меня буквально волной любви и благодарности к нему захлестнуло — мне была нужна ласка от него, и он ее давал! Мне нужно было ощущение заботы, участия ко мне — и он беспокоился, заботился, переживал! И я ему нужна! А он такой потрясающий, такой замечательный, такой…

— Антон… — как леденец перекатывала на языке его имя, наслаждалась самими звуками, пробовала его на вкус. — Я…

— Еще раз услышу от тебя вот это твое "А-антон", и придется обратно в спальню вернутся, — пошутил он. А-а-а, хотя, нет! Наверное, не пошутил! Во всяком случае взгляд был серьезен, и вертикальная складочка между черных бровей только подчеркивала отсутствие шутки в его словах!

А мне совершенно не хотелось его расстраивать или раздражать!

— Прости! Я не буду больше! Я просто хотела сказать… — затараторила, заглядывая сбоку в глаза, но он не дал договорить, перебил, захохотав.

— Агния! Ты что! Я ж пошутил! Мне о-очень нравится, как ты с придыханием, со страстью мое имя произносишь! Очень! Это я к тому, что на меня мое имя в твоем исполнении, как красная тряпка на быка, действует! Но я буду очень стараться держать себя в руках!

— Ан… То есть, я хотела сказать, что не нужно, наверное, меня за руку держать! Мальчишки же увидят, Свят, Людмила Ивановна, в конце концов! — руку все-таки вырвала и, чуть опередив его, вышла на крыльцо.

Только он почему-то за мной не пошел. Может быть, передумал идти завтракать — но Алик-то уже к столовой подбегал! Обернулась, приоткрыв по инерции закрывающуюся входную дверь. Антон стоял буквально на входе и его вид мне не понравился! Он явно злился!

— Что случилось? — робко пролепетала я.

— Давай сразу определимся. Если для тебя наши отношения неприемлемы, если ты хочешь просто хорошо покувыркаться со мной ночью, то я отказываться не буду — без проблем, оставим в тайне, будем на людях избегать друг друга. Я понимаю, ты — молодая, красивая девушка, возможно, я не совсем подхожу тебе…

— Нет!

— …Возможно так просто с твоей стороны получилось — ночь, мужик, неожиданно захотелось секса…

— Да нет же, Антон!

— …Возможно, завтра ты и не вспомнишь о каком-то старике, который…

Он совершенно не слушал меня! И продолжал-продолжал говорить гадости! Но я отчетливо слышала в его словах обиду! И понимала только одно — то, что он хочет показать всем, что мы вместе! Что для него это важно! Ну, а мне-то другого и не нужно было! Не придумав ничего лучше, чтобы закрыть ему рот, я распахнула входную дверь, шагнула обратно в дом, прижалась к нему, обнимая за талию и поцеловала.

И время остановилось снова. И снова исчезли звуки в окружающем мире. И только, словно издалека, со стороны столовой доносились свист, улюлюканье и восторженные крики мальчишек…

Что-то ем, не замечая ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Отвечаю на вопросы улыбающегося Свята, не зная даже попадаю ли в тему или нет, но больше просто слушаю их разговор с Антоном, не слыша ни единого слова! Мучает мысль, что в таком рассеянном состоянии я за Аликом смотреть не смогу! Но Антон зачем-то продлевает мою блаженную агонию — поручает поиграть с сыном самым младшим своим подопечным и они, довольные отменой тренировки, а может, доверием, оказанным Великим Буддой, как без всякой насмешки называют дети Антона, убегают.

Вот чего я сегодня такая пришибленная? Вот что со мной такое происходит? Ну, подумаешь, провела ночь с мужчиной! У каждой девушки рано или поздно такое случалось! Вот Вероника еще года три назад рассказывала о своем первом разе и особенных каких-то восторгов не испытывала! А я сижу сейчас в двадцати сантиметрах от него и сосредоточиться не могу! Мысли в кучу собрать не получается!

А может, это любовь? Может, она такая и бывает? Может, я просто люблю Антона Радулова? За что? За то, что доставил мне удовольствие ночью? Или… Словно холодной водой из ведра меня приводит в чувство четкая и ясная мысль — просто в первый вечер увидела его и полюбила! А разве такого можно не полюбить? Разве это реально?

— Пойдем, проводишь меня? — он накрывает ладонью мою руку вместе с вилкой, которой я вяло ковыряюсь в омлете.

— К-куда? — от его прикосновения, не иначе, я, наконец-то, прихожу в себя.

— Я объясню. Точнее, я повторю, — смеется он. И ведет за руку на глазах у Свята, у Людмилы Ивановны, возящейся за кухонным столом с тестом!

И уже у машины заглядывает в глаза и произносит:

— Я сейчас в Москву — решать вопрос с продажей квартиры. А ты соберешь вещи… Тебе Вероника звонила?

Точно! Я, бессовестная, забыла совершенно об этом! Она же звонила, как и каждый день, а то и по нескольку раз в день, снова жаловалась на Захара, плакала даже, но потом успокоилась и попросила передать одежду — у нас размер один, а ей домой не добраться, потому что оставлять его одного не хочет. Меня поражала Вероника — такое поведение было ей не свойственно! Да, она была доброй девушкой, хорошим человеком, но чтобы такое вот самопожертвование, чтобы в ущерб своим привычкам, своему комфорту, просто сидеть у постели обездвиженного парня! Такое еще пару недель назад я даже представить в связи с Вероникой не могла!