Форбс непонятливо хмурится, — Воздуха? — Клаус издает приглушенный смешок, прикрывая глаза. Блондинка обреченно выдыхает, — Почему ты не хочешь о ней говорить? — Непонимающе спрашивает она, — У вас с ней…

— Нет, — уверенно отрезает гибрид, — Я знал её мать и мы были друзьями. Я пытался её обратить, и так мы впервые узнали, что вампирская кровь не лечит рак, а Кол после этого ненавидел меня еще несколько десятков лет, — усмехается он, но усмешка эта выходит явно нервной, — Это была интересная история. Но она не была хорошим человеком, Ханна, и быстро наскучила Колу, но Хлоя болела, и он счёл своим долгом сделать её поводом для нашего очередного раздора. Это ничего не значило, он просто любит драматизировать, — убеждает Майклсон, — И ссориться со мной, — чуть подумав, добавляет он. Лицо Ханны становится на несколько оттенков темнее, и первородный это моментально замечает. Она думает о том, что когда-нибудь тоже может стать «интересной историей» и «девочкой, которая не была хорошим человеком и быстро наскучила Клаусу», и это нагоняет на нее тревогу. Клаус шумно набирает в легкие воздух, — Но я не понимаю, почему мы вообще говорим об этом сейчас, — легко улыбаясь, признается он.

Девушка нервно дергает плечом, — Мне просто интересно, — сходу отвечает она.

Гибрид какое-то время просто хмуро смотрит на нее, — Ханна, — он делает шаг к ней на встречу и, когда она не отшатывается, Майклсон едва заметно выдыхает, — Это случилось, когда не было… Всего этого.

Форбс слабо улыбается, — Да, а ещё, когда тебя стерли из моей грудной клетки, — хмыкает она, — Так что забудь.

— Нет, — твердо отвечает первородный. Он нервно меряет комнату шагами, маяча перед блондинкой, и от этого у неё начинает кружится голова, — Я не должен был этого делать, наверное, — Клаус кивает, как-будто самому себе, — Это правда, — он останавливается, на секунду прикрывая глаза, — Господи, это какой-то ад наяву, — усмехаясь, сдается гибрид, думая, что это не очень отличается от правды.

Клаус Майклсон никогда не оправдывается. Оправдываться перед кем-то – это ужасно.

Оправдываться перед своей больной раком девушкой, чья болезнь неестественно быстро прогрессирует – ещё хуже.

Ханна вопросительно выгибает бровь, — Она была настолько плоха? — Наигранно-удивленно спрашивает она, легко улыбаясь, когда Майклсон встречает её угрюмым взглядом.

— Не смешно.

Девушка издает приглушенный смешок, — А по-моему очень, — она устало прикрывает глаза, — Клаус, я, кажется, умираю, и, честно, подружка Тайлера, с которой ты переспал, сейчас волнует меня в последнюю очередь, — признается Форбс, и взгляд первородного заметно смягчается, — Серьезно, если тебя это так напрягает, не знаю, — она небрежно взмахивает рукой в воздухе, отводя взгляд в сторону, — Можешь вспоминать время от времени о том, какие непотребные мысли посещали мою светлую голову, когда я развлекалась со Стефаном, — Клаус вопросительно выгибает бровь и девушка тут же спешит подхватить, — Да, именно, он всегда был рядом, вообще-то, а ты меня пугал, — усмехается блондинка и гибрид настороженно кивает, — Он довольно красив, между прочим, и я не раз думала о том, что, останься мы как-нибудь…

— Я понял, — сухо отрезает Майклсон. Натянуто улыбаясь, Ханна кивает, допивая остатки воды из стакана, что она до сих пор держала в руках.

Девушка прикусывает губу, — Но… — неуверенно начинает она, — Ребёнок…

— Бред, — фыркает первородный.

— Уверен? — Аккуратно спрашивает Форбс.

— Я… — Уже было начинает Клаус, но вдруг осекается, а весь его былой пыл куда-то исчезает, — Я не знаю, — выдыхает он.

— Тебе стоит разобраться с этим, — спокойно резюмирует блондинка, — Это твой последний шанс поступить правильно, Клаус, — усмехается она.

— Возможно, — невозмутимо замечает гибрид. Он мягко улыбается, — Я подумаю над этим, когда мы разберемся со всем этим фарсом, который называется твоей болезнью, — Ханна устало прикрывает глаза и Майклсон спешит продолжить, — Я серьезно, — более твердо произносит он, и девушка ловит на себе его пристальный взгляд, — Совсем скоро всё закончится, — обещает первородный и видит угнетающее сомнение в глазах девушки, — Ханна, — он подходит ближе и берет её за плечи, вкрадчиво заглядывая в глаза, — Ты даже не должна думать об этом, клянусь, скоро все закончится, — Форбс медленно кивает.

Она прокашливается, — Отвезёшь меня домой? — Просит блондинка и, когда на лице Клауса отображается удивление пополам с испугом, она слабо улыбается, поясняя: — Я хочу забрать кое-какие вещи.

Ханна тянется к бардачку. Она аккуратно тыкает на темную панель и та с характерным щелчком открывается. От громкого звука девушка невольно вздрагивает, она резко поворачивается к Клаусу, видя, как на его губах играет по-доброму насмешливая улыбка. Девушка прищуривается, чуть наклоняется, оглядывая содержимое ящика. Довольно минималистично – пара каких-то бумажек, небрежно закинутых в угол, а поверх них темные солнечные очки и маленькая серебристо-зеленая пачка чего-то, похожего на жвачку. Она любопытно вытягивает голову, потянувшись к яркой упаковке, — Почему именно Новый Орлеан?

Гибрид усмехается, — Не долго ты продержалась, — легко улыбаясь, спокойно протягивает он.

Форбс непонятливо хмурится, — Я и не собиралась держаться, — фыркает она, — Мне просто интересно, — безразлично пожимает плечами блондинка. Она закидывает в рот белоснежную конфетку, настороженно катая её на кончике языка и, когда чувствует приятный мятный привкус, незамедлительно берет еще одну.

Майклсон вздыхает, — Это трудно объяснить, девочка, — Ханна переводит взгляд на его задумчивый профиль, думая, что сейчас он выглядит непозволительно притягательно – взгляд его становится значительно нежнее, и она не может не заметить эту перемену, когда он говорит об этом городе, — Он не для всех, и я не могу говорить однозначно.

Девушка удивленно приподнимает брови, — Что, прости? — Она тихо прыскает, — Стоит ли мне говорить о том, что я не верю ни единому твоему слову?

Первородный приглушенно смеется, — Но это правда, — уверенно отрезает он, — Приезжие считают Новый Орлеан городом грехов, но, на самом деле, это город свободы, — Клаус сверкающим игривыми огоньками взглядом смотрит на Форбс, — А в свободе большинство видит грех, — интригующим полушепотом протягивает он. Гибрид вновь возвращает глаза на место, — Но не переживай, любовь моя, тебе он понравится, — бодро заявляет он и блондинка словно поникает. Она резко уводит взгляд вперед, надеясь, что Майклсон не заметит её неожиданно потемневшего лица, хоть он сейчас и не смотрит, — Этот город словно создан для тебя, — первородный неосознанно, словно с предвкушением, похлопывает ладонями по рулю, — Если честно, мне не терпится уехать из этого проклятого захолустья и оказаться в окружении еды, музыки, искусства, культуры. И все, о чем я думаю – это как сильно хочу показать тебе это. Возможно, мы начнем с него. Тебе понравится «Марди Гра».

Ханна шумно втягивает в легкие воздух, — Клаус… — Начинает она в надежде, что остальное предложение родится, пока воздух будет проходить через голосовые связки, но ничего не приходит в голову. Клаус в ожидании смотрит на неё, и наконец девушка замечает: — Наверное, — натянуто улыбаясь, выдыхает она.

Какое-то время в салоне царит тишина и девушке кажется она гнетущей. Она качает головой, упорно поджимая губы.

Она не хочет быть живой гранатой. Но с другой стороны, он же знает, что делает, правильно? Это его выбор.

— Ты веришь в жизнь после смерти?

Гибрид тяжело вздыхает, — Если ты хочешь поссориться, девочка, выбери способ поинтереснее, — усмехается он.

— Это всего лишь вопрос.

Майклсон нервно дергает плечом, — А это всего лишь ответ, так вот – твой вопрос действует мне на нервы, — ровно отвечает он.

Форбс вновь упирается взглядом вперед, — Знаешь, хоть тебе и тысяча лет, я считаю вечность некорректной концепцией, — уверенно заявляет она.