Элайджа устало вздыхает, отводя взгляд в сторону, — Ты в своем репертуаре, Никлаус, — он неуютно ведет плечом, — Имея шанс на счастье, бежишь в противоположную сторону.

— Так пусть бежит, — пренебрежительно фыркает Ребекка, — Этому ребенку, если он его, будет без него лучше, — ядовито выплевывает она, и в глазах Клауса загораются гневные огоньки.

— Ему не будет лучше без ребенка, Ребекка, — утомленно вторит самому же себе Элайджа, — И нам тоже, — чуть подумав, добавляет он.

— А вообще я удивлен, сестра, что ты не прыгаешь вокруг этой идеи «x», подобно зайчихе, — возведя взгляд к небу, наигранно-задумчиво произносит гибрид, — Я думал, твое несбыточное желание, размножение, сильнее ненависти ко мне, — весело улыбаясь, безразлично пожимает плечами он. Ребекка впивается в него обжигающим взглядом. Её грудь часто вздымается от тяжелого дыхания, и она не сразу оборачивается, когда слышит, как входная дверь открывается.

Ханна входит, и за её спиной Ребекка видит Мистера Зальцмана и Сандру. Она замечает их угрюмый вид, но игнорирует его и, плотоядно улыбнувшись брату, быстро, как скороговорку, проговаривает: — Ник переспал с волчицей, и теперь она беременна чудо-ребенком, — Элайджа шумно выпускает из легких воздух. Он прикрывает глаза рукой и отходит к окну, обреченно качая головой.

Клаус сглатывает. Чуть вздернув голову, он выпрямляется, нервно бегая глазами по лицу девушки. Форбс чуть приоткрывает рот в немом вопросе, но тут же останавливается, хмурясь, — Ясно, — выдыхает она. Три пары глаз любопытно устремляются на нее. Блондинка слабо приподнимает какой-то файл в своей руке, — А у меня вторая стадия.

Перебирая в руках толстую пачку бумаг, Клаус нервно меряет комнату шагами, вчитываясь в почему-то сейчас бегающие перед глазами буквы. Он перечитывает одно предложение несколько раз и его раздражает, что слова отказываются складываться в единую структуру. Гибрид тяжело вздыхает, вспыльчиво кидая файл на диван, — Эта больница в Ричмонде, — небрежно взмахивая рукой в воздухе, усмехается он, — Вы бы, Мистер Зальцман, — Майклсон ядовитым шепотом выделяет имя учителя, — Еще повели ее к своей бывшей возлюбленной в этом захолустье, — он издает нервный смешок, — Уверен, тот, кто ее принимал, заливается каждый вечер budweiser и деградирует под порнушку с диска своего такого же жалкого дружка, — первородный быстро настигает мини-бар и наливает щедрую порцию скотча. На секунду прикрывая глаза, он вслушивается в ровное дыхание Ханны наверху, делая глоток янтарной жидкости, и от чего-то это успокаивает его.

Сандра устало вздыхает. Сложив руки на груди, она подходит ближе, — Это хорошая больница, Клаус, — уверенно проговаривает ведьма, — Пойми уже наконец, что дело не в чёртовом раке, а в грёбанной экспрессии Беннет, — раздраженно кидает она.

Элайджа заинтересованно подходит ближе к Брукс, — Что ты имеешь в виду? — Настороженно спрашивает он.

Рик усмехается, — Вы не заметили? — Он хмыкает, медленно опускается на диван, беря в руки бумаги и бездумно перебирая их между собой, — Еще вчера она не выглядела, как человек, находящийся на второй стадии рака.

Сандра с сожалением смотрит на учителя. Она хочет дотронуться до него, утешить, но быстро отдергивает себя, вновь возвращаясь глазами к Элайдже напротив, — Я имею в виду, что экспрессия сейчас – фермент, — вампир хмурится, — Она ускоряет естественные процессы, — Клаус позади любопытно вытягивает голову, вслушиваясь в слова ведьмы, — Он проходит слишком быстро, — прикрывая глаза, она качает головой, — Через несколько часов, возможно, будет уже третья стадия. К вечеру – четвертая, а потом… — Брукс осекается, опуская взгляд вниз, — А потом тело просто перестанет функционировать.

Гибрид на сверхъестественной скорости материализуется возле Сандры и, схватив ее за горло, прижимает к стене, больно ударяя. Зальцман тут же подрывается с места, будучи остановленным Элайджей, что предусмотрительно кладет ладонь на его грудь, — И в чем твоя польза, ведьма?! — Ядовито шипит он, — Ты ничего не можешь сделать! — Зло восклицает Майклсон, — Тебе сто восемнадцать лет, Сандра! А ты так и осталась бесполезной крестьянкой!

Рик отдергивает от себя руку Элайджи, — Отпусти ее, Клаус!

— Не советую вмешиваться, — угрожающе-спокойно отвечает гибрид.

Губы Зальцмана дергаются в нервной полуулыбке, — Ты не сможешь убить меня, — напоминает он, — Твоя мать сделала меня первородным вампиром.

— Довольно, — Элайджа кладет руку на плечо брата, — Отпусти её, Никлаус, — спокойно просит он, — Мы что-нибудь придумаем, — успокаивающе говорит вампир, и гибрид издает короткий смешок, — Я что-нибудь придумаю, — тут же исправляется он, — Я обещаю, — Клаус переводит на него неуверенный взгляд, и его хватка на шее Брукс значительно слабеет. Ведьма могла бы отбиться от него, но она не стала, она знает – он ее не убьет. Не сейчас. Не когда у Ханны остается так мало времени, — Я даю слово, брат, она не умрет.

Приложив сцепленные в замок руки к груди, Ребекка нервно переминается с ноги на ногу, виновато потупив взгляд в пол, — Мне так жаль, — неуверенно начинает она. Вампирша судорожно вздыхает. Она эмоционально всплескивает руками, обреченно вскидывая голову, — Прости, я не знала, не знала, что это всё-таки случилось!

Ханна устало прикрывает глаза, — Все нормально, — сиплым голосом отвечает она, чувствуя непривычно сильную сухость в горле, — Успокойся.

Майклсон отчаянно качает головой, — Нет, — она подходит ближе, нервно проводя рукой по волосам, — Я вообще не должна была говорить тебе это!

Форбс подходит к комоду и, взяв кувшин с водой, наливает в стоящий рядом стакан, — Всё в порядке, — повторяет девушка, припадая к напитку и выпивая его почти до дна, — Я бы всё-равно узнала, — безразлично пожимает плечами она.

Первородную это вообще не успокаивает. Она чувствует себя виноватой. А еще ей страшно. Ей страшно, что она сказала лишнее, а к тому же в самый неподходящий момент. Она понимает, что могла навредить этим, и от этого раздражение к брату только растет.

Паника захлестывает Ребекку, и от этого она невольно пугает Ханну только больше – видеть, как те, кто всегда уверял тебя в этом пресловутом «все будет хорошо», боятся – страшно. Сейчас она чувствует многое. Чувствует, как голову словно сдавливает большой надувной шар, чувствует, как дрожат руки, но она определенно не знает, что чувствует по отношению к словам вампирши. Испуг – сильная эмоция, и она легко может притупить все остальные.

Форбс прищуривается, смотря в прострацию куда-то перед собой, — Ребекка, — она устремляет на Майклсон любопытный взгляд, — Ты знала Хлою?

Первородная удивленно приподнимает брови, и от этого интерес внутри Ханны загорается только больше. Ребекка чуть приоткрывает рот, собираясь ответить, как Клаус, стоящий в дверях, чинно сложив руки за спиной, прерывает её, — Ты уже и так сказала достаточно, Ребекка, — обманчиво-спокойно напоминает он. Вампирша оборачивается к нему и теряется, — Уходи, — легко кидает гибрид. Первородная вздыхает, поворачивается к Форбс, как-бы задавая немой вопрос, и, когда та кивает, Ребекка, опустив взгляд в пол, быстро огибает брата и покидает комнату.

Клаус залетает в комнату, не специально громко хлопая дверью, — Я могу все объяснить, — уверенно начинает он, но Ханна прерывает его легким взмахом руки.

— Ты расскажешь мне про неё?

Хмурясь, гибрид удивленно дергает головой, — Что я могу рассказать тебе про подружку Тайлера? — Усмехаясь, непонимающе спрашивает он.

Ханна отрицательно качает головой, — Хлоя, — напоминает она.

Майклсон заметно чуть расслабляется, — Что я могу рассказать тебе про подружку Кола? — Также легко парирует он.

Девушка кивает, — Значит, всё-таки подружка Кола, — замечает она.

Первородный вздыхает, делая несколько нервных шагов в сторону, — Вроде того, — он неопределенно пожимает плечами, смотря в сторону, — Она умерла от рака легких. В двадцатые был дефицит.