— Потому что Мистер Зальцман думает, что это правда может помочь, — договаривает она, отпивая еще немного бурбона.

Кэролайн поднимает на Рика вопросительный взгляд, — Может помочь с чем? — Беспокойно переспрашивает она.

— С тем, чтобы не выбирать мне гроб накануне Дня Святого Патрика, — незатейливо отвечает Ханна, с упоением ловя эмоцию ужаса, что неизбежно расцвела на лице сестры, — Да, Кэрри, именно так, — тягуче-сладко протягивает она, — Оказывается, у действий есть последствия. представляешь? — Усмехается девушка. Она возводит наигранно-задумчивый взгляд к небу, — В письме Шарлотты Бронте, одной из моих любимых писательниц, я прочла такие слова: «С врагами я сама справлюсь, но избавь меня, Боже, от друзей», — интригующим шепотом цитирует Форбс. Она опускает на Кэролайн веселый взгляд, — Интересно, относится ли это к членам семьи…

Тайлер мнется, выпрямляется, неуверенно смотря на девушку, — Что именно с тобой… — Наровится спросить он, но блондинка прерывает его, так, словно даже не услышала.

— Мне вот что интересно, — уклончиво начинает она, — Стефан, — легко улыбаясь, Ханна любопытно складывает руки за спиной, корпусом разворачиваясь к вампиру. Он всем телом напрягается, складывает руки на груди, взгляд его становится внимательным, наблюдающим за каждым движением девушки, — Вопрос, — она медленно подходит к нему и встает почти вплотную, — Мы здорово сохраним друг другу время, если будем говорить правду, разумеется, — Форбс издает короткий смешок, — Неужели ты снова подался в альтруисты и согласился помочь побыть моей радионяней?

Сальваторе медлит. Пристально смотрит на девушку. Он едва заметно кивает, — Я хотел помочь тебе, — спокойно соглашается парень.

Форбс просяще склоняет голову набок, — И-и-и? — Интригующе протягивает она.

Стефан медлит. Испытывающе смотрит на блондинку, но та не уступает, упорно смотря в ответ, — И прерогатива трахнуть «девочку» Клауса, после всего, что он сделал, казалась весьма заманчивой, — ровно отвечает он. Кэролайн рядом пораженно ахает.

Ханна победно улыбается, выпрямляясь, — Спасибо за честность, Стеффи, — медленно кивает в такт своим словам она, — Я правда ценю это, — наигранно-серьезно произносит она.

Прищурившись, Рик шокировано качает головой, смотря на Сальваторе, — Ну ты и придурок, Стефан, — ядовито выплевывает он.

Кэролайн равняется с сестрой, — Как ты мог? — Непонимающе спрашивает она.

Ханна усмехается, — Нет, — грубо отчеканивает она, смотря на сестру, — Как ты могла? — Улыбаясь, язвительно повторяет ее вопрос девушка. Кэролайн набирает в легкие побольше воздуха, чтобы ответить, но Ханна прерывает ее легким взмахом руки. Она издает короткий смешок, — Нет, кажется, ты меня не поняла. Я отказываюсь слушать это. Я отказываюсь стараться понять тебя. Хватит, — младшая Форбс, выпрямляясь, складывает руки на груди, — Возможно, тебя это удивит, но, несмотря на твою жестокость и эгоизм, несмотря на всю ту боль, которую ты мне причинила, мне хватало сил мириться с этим. Но теперь они иссякли. Довольно, — она вскидывает руки, как-бы говоря: «это была последняя капля», — Теперь я церемониться не стану. Ты мне больше не нужна. И все теплые воспоминания о былом я выкидываю на свалку, потому что они давно обесценились. Большую часть времени, прожитого вместе, я мечтала о нормальных отношениях, которых у нас никогда не было, — блондинка усмехается, — И не будет, — она задумчиво вздергивает голову, — До меня наконец дошло, что надо играть теми картами, которые сдала судьба, – других не выпадет. Поэтому я бросаю их на стол, — безразлично пожимает плечами Ханна, — Игра окончена, — уверенно отрезает она, — Отныне мы просто живем в одном городе, — спокойно говорит девушка, — И ты значишь для меня не больше, чем ставни, которые скрывают все внутри, или половицы, поскрипывающие у меня под ногами, или разделяющие нас двери, — она небрежно машет рукой в сторону входных дверей и, забрав, с кухонного островка бутылку бурбона, быстро преодолевает их, через плечо кинув грубое: «только попробуйте пойти за мной, Мистер Зальцман».

***

Лениво облокотившись головой на руку, Ханна бездумно стучит пальчиками по стеклянной солонке, чувствуя, как на ее плечо аккуратно опускается тяжелая рука. Она раздраженно вздыхает, — Убери. Руку, — угрожающе-спокойно отчеканивает девушка. Когда в нос ударяет резкий запах бензина, она ощущает, как голова начинает кружится еще больше.

Рядом раздается скрипучий смех, — Брось, малышка, — Форбс неприятно морщится и, закатив глаза, опрокидывает в себя остатки виски из стакана, громко ставя его обратно на барную стойку. На кончике языка неприятно горчит. Она шумно втягивает в легкие воздух, прикрывает глаза, облизывая пересохшие губы, — Нам обоим не помешает расслабиться, — безобидно разводит руками мужчина. Блондинка проходится по нему оценивающим взглядом – жесткие черты лица, щетина, темная бейсболка и рубашка в красную клетку, с темными разводами на рукавах, вероятно, от машинного масла. На секунду ей кажется, что ей снова пятнадцать и она ждет отца с заправки, или, что забрав очередную порцию дешевого пива, она вернется за столик к обдолбанному Джереми, а потом потащит его через весь город обратно домой. Этот бар – сплошное клише, как и все, кто тут отдыхают – дальнобойщики, пьяницы и байкеры, что подкатывают ко школьницам, которые приходят в единственное в городе место, где им наливают без документов, — Ты же не просто так сюда пришла, — ухмыляется мужчина, — Ну что случилось? — Он снисходительно смотрит на нее, — Проблемы с папочкой? — Мужчина усмехается и, через секунд, за столиком рядом раздается солидарный смех и улюлюканье. Он кидает на друзей веселый взгляд, борясь с нарастающим напряжением – он обрабатывает эту девчонку уже час и ее пассивность начинает порядком раздражать. Мужчина наклоняется совсем близко к ее ушку, Ханна выпрямляется, чувствуя, как его рука опускается вниз, сжимая ее колено, — Я могу стать твоим папочкой, — тихо говорит он, рука его скользит все выше, когда он внимательно смотрит на девушку. Форбс медленно переводит на него взгляд, пристально вглядывается в его карие глаза, как-бы пытаясь понять, шутка это или нет, когда плечи ее непроизвольно начинают подрагивать.

Мужчина непонимающе хмурится, — Отстань от нее, Уилл, — устало кидает барменша, протирая мутные стаканы (им правда поможет это?), когда блондинка прячет лицо в руках, беззвучно смеясь.

Мужчина смеряет барменшу недовольным взглядом, — Заткнись, Джо, — грубо отрезает он и, намеренно сильно сжав бедро Ханны, раздраженно сверкает в нее глазками, — Послушай, солнышко…

— Ого, «солнышко», — весело перебивает она его. Девушка поворачивается к нему всем корпусом и, плотоядно улыбнувшись, аккуратно ведет рукой по его напряженному плечу. Она осторожно заводит ладонь за его спину, забирая из его нетронутой трапезы, в виде жареной курицы, которой он собирался поужинать, грязную вилку, — Извини, сегодня я не в настроении отстаивать свои границы словами, — чувствуя, как собственный язык предательски заплетается, Форбс одним резким движением вонзает столовый прибор острыми концами в тыльную сторону его ладони, спокойно покоящуюся на стойке.

Мужчина вскрикивает, — Твою мать! — Он убирает вторую руку с ее бедра, невесомо прикасается к краю вилки, с протяжным шипением тут же отдергивая руку. Мужчина дышит часто, рвано, растерянно смотря на блондинку, — Ты, блять, просто ебнутая! — Сорвавшимся голосом восклицает он.

Ханна непонятливо хмурится, — Зачем же так грубо? — Наигранно-непонимающе спрашивает она.

Несколько человек, сидящих за соседним столиком и за баром рядом, подрываются с места, окружая мужчину. Один из парней, подняв на девушку яростный взгляд, бесцельно пытается салфетками прижать рану, — Тебе что, жить надоело?! — Зло восклицает он.

Форбс слабо улыбается, — Вроде того, — тихо бормочет она, когда опустив взгляд на рук мужчины, видит, как кто-то выдергивает из его ладони столовый прибор, вызывая новую волну всеобщего шума. Взгляд блондинки цепляется за тоненькие струйки темно-красной крови, бесстрастно стекающей на коричневое дерево барной стойки. Она сглатывает, чувствуя, как к горлу подкатывает неприятная волна. Тихо чертыхнувшись, Ханна стремительно поднимается на ноги, направляясь в сторону уборных. Когда она заходит в маленькое душное помещение, плотно прикрывая за собой дверь, слышит, как ей вслед до сих пор прилетают ругательства и бесконечное «будь ты проклята, малолетняя сучка» от главного пострадавшего.