Рик издает нервный смешок, — Обычно так говорят, когда сообщают что-то плохое.

— Для более… — Доктор задумчиво прикусывает губу, отводит взгляд в сторону, как-бы стараясь подобрать нужное слово, — Точной информации, необходимы обследования. По одной только крови можно мало что можно сказать.

Учитель раздраженно вздыхает, чувствуя, что сегодняшние загадки начинают выводить его из себя, — Да вы сговорились все что-ли! — Восклицает он, привлекая внимание нескольких человек рядом и шатенки за стойкой регистрации. Администратор аккуратно переводит взгляд на Мередит, как-бы спрашивая, все ли нормально, на что та лишь согласно кивает, возвращая обманчиво-спокойный взгляд к Зальцману, — Извини, — осекается он, неловко оглядываясь по сторонам. Мужчина кидает быстрый взгляд на Ханну, видя, как она заинтересованно выпрямляется, хмуро глядя на них.

— Все нормально, — уверяет его доктор. Она открывает одну из папок в своих руках, пролистывает ее, словно ища нужные страницы, но это больше похоже на что-то нервное, что-то, что необходимо делать, чтобы занять руки, — В общем, у нас тут, вообще-то, не так много возможностей, но я сделала, что могла, — пожимает плечами Мередит, — Общий, биохимический, анализ на свертываемость и на онкомаркеры… — Рассеянно начинает она, — И, если коротко, то удалось обнаружить снижение эритроцитов, возрастание скорости их оседания, понижение лейкоцитов, низкие тромбоциты…

Рик хмурится, — Так, ладно, подожди, — он предупредительно выставляет перед собой ладонь, — Слушай, я был бы очень признателен, если бы ты объяснила все на человеческом языке.

— Да, — доктор медленно кивает, — Прости, — шумно вдохнув, она поднимает на него взгляд, разворачивая к нему папку и тыкая пальчиком на нужной страничке, — Анализ на свертываемость крови, — размеренно начинает Мередит, в то время, как учитель вглядывается в распечатанные результаты, — При онкологических заболеваниях она становится выше и у Ханны она…

— Выше, — хмуро заканчивает за нее Зальцман.

Доктор на секунду замирает, — Верно, — согласно кивает она, — Иммунологический анализ, — ровно продолжает Мередит, — На онкомаркеры, — поясняет она, аккуратно перелистывая страницу, — В небольшом количестве они есть и в организме здорового человека, но опять же таки, появление в большом объеме специфических видов…

— Я понял, — резко отрезает мужчина.

— В начальный период заболевания анемия может не диагностироваться, при следующих стадиях чаще всего она ярко выражена, но я посмотрела ее карту и, кажется, что это уже выяснилось в том году, — осторожно продолжает доктор, — Обычно так бывает, когда она наследственная, — пожимает плечами она, — Но, думаю, что это вряд ли, — отмахивается Мередит. Она вздыхает, внимательно смотря на Рика, — Основным проявлением является сбой в делении и созревании клеток крови в костном мозге.

— И? — Нетерпеливо спрашивает учитель.

— Это всего лишь предположение… — Настойчиво повторяет доктор.

Зальцман раздраженно втягивает в легкие воздух, — А название у предположения есть?

Мередит коротко кивает, — Лейкемия.

***

Когда замочная скважина поддается, Ханна распахивает двери дома и уверенно направляется на кухню, попутно швыряя ключи куда-то на комод в коридоре, — Успокойся, Ханна, — плотно прикрывая двери, просит Рик, идя вслед за девушкой.

У кухонного островка Форбс резко разворачивается, показательно приподнимая указательный пальчик, — Не смей говорить мне успокоиться, — предупреждает блондинка и, дойдя до буфета возле холодильника, приседает на корточки, открывая самый нижний ящик и доставая из-за нескольких картонных коробок бутылку бурбона, что хранит там мать.

Учитель вздыхает, — Тебе семнадцать, — напоминает он.

Ханна громко захлопывает дверцу шкафа, встает, смеряя Зальцмана недовольным взглядом, — Я имею чертово право напиться прямо сейчас до потери сознания, — уверенно заявляет она. Девушка подходит к столешницей, разводит руками, весело смотря на Зальцмана, — В конце концов, я узнала, что скоро либо взорвусь из-за гребанной экспрессии, черт бы ее побрал, либо откинусь от рака крови, — усмехается она. Замахнувшись, Форбс проезжается краешком крышки бутылки по краю стола, открывая ее, — И не из-за чертова Клауса, от которого вы все так сильно пытались меня уберечь, а из-за того, что моя сестра не умеет принимать выбор других людей, — она небрежно откидывает крышку на стол, — Та-дам, — легко улыбаясь, протягивает блондинка, делая несколько крупных глотков прямо из бутылки. Напиток обжигает горло и, отстранившись, Ханна прокашливается, длинным рукавом кофты, свисающим до самой ладони, вытирая мелкие капельки алкоголя с губ.

— Точно еще ничего неизвестно, — четко проговаривает мужчина, подходя ближе, — Это всего лишь предположение, — успокаивающе продолжает он.

— Вы вообще себя слышите?! — Отрицательно качая головой, непонимающе восклицает девушка, — Даже Сандра не знает, что делать, а ей, на секундочку, сто восемнадцать! — Плотоядно улыбаясь, напоминает она.

— Она знает, что делать, — уверенно возражает Рик, — Ей просто нужно время, — мягко добавляет он.

— Какое время?! — Раздраженно переспрашивает Форбс, — Давайте, Мистер Зальцман, скажите, что вы и правда поверили в эту чушь! — Усмехается она и отпивает еще бурбона. Учитель отчаянно качает головой, словно убеждая самого себя в том, что это не так. Подойдя к столу, блондинка ставит на него бутылку, опираясь руками о края столешницы и слыша, как входная дверь открывается. Ханна выпрямляется. Тайлер и Кэролайн заходят, обмениваясь легкими смешками, а за ними Стефан и Бонни, тихо о чем-то переговариваясь.

Заметив Рика и Ханну на кухне, Кэролайн удивленно приподнимает брови и проходит к ним, оставляя сумку на комоде в коридоре, — О, ты уже здесь? — Легко улыбается она.

На губах Ханны расцветает ответная улыбка, — Уже здесь, — ласково отвечает она, боковым зрением замечая, как Зальцман рядом обреченно прикрывает глаза и, сложив руки на груди, устало потирает переносицу.

Кэролайн медленно кивает, осматривается, находя глазами распечатанную бутылку бурбона, — Это Рик к нам пришел или у тебя сегодня праздник? — Усмехается она. Тайлер равняется с ней. Он облокачивается на кухонный островок, приподнимает стеклянную упаковку янтарной жидкости и, оценивающе покрутив ее у себя в руках, ухмыляется.

— О, тебе интересно знать, почему я пью? — Наигранно-удивленно спрашивает Ханна.

— Тебе и правда стоило бы подождать Пино-гри, — усмехается Стефан, подходя ближе. Он подозрительно прищуривается, заметив хмурый вид Рика, что до сих следил глазами лишь за Младшей Форбс.

Кэролайн грозно складывает руки на груди, — Вообще-то, да, интересно, — с явной ноткой недовольства все-таки отвечает она.

— Поверь, это очень увлекательная история, — уверяет Ханна, — Началась она с того, что ты законченная эгоистка, а закончилась тем, что Бонни бесполезная ведьма, которая не умеет творить заклинания, — поймав хмурый взгляд ведьмы, она показательно приподнимает бутылку, как-бы чокаясь и делает несколько щедрых глотков обжигающего напитка.

Кэролайн издает нервный смешок, — И что это значит? — Спрашивает она с деланным спокойствием, таким же фальшивым, как и ее улыбка.

Ханна безразлично пожимает плечами, — Как минимум, то, что скоро меня можно будет хоронить в открытом гробу, из-за того, что Эбби Беннет сбежала и не смогла сделать из своей дочери нормальную ведьму, — непринужденно говорит она.

Тайлер неприятно морщится, — Обязательно быть такой грубой?

— Заткнись, Локвуд, — грубо кидает Ханна.

Кэролайн на секунду замирает. Вздыхает. Неверно облизывает губы и, окинув всех присутствующих быстрым взглядом, аккуратно смотрит на сестру, — Мы можем поговорить наедине? — Ровно спрашивает старшая Форбс.

Ханна не сдерживает веселого смешка. Зальцман подходит к Кэролайн раньше, чем та успевает ей что-либо ответить, грозно смотря на нее с высоты своего роста, — Вы должны сказать, что вы сделали, — строго произносит он, — Должны сказать, что это за заклинание, потому что… — Ханна устало вздыхает, лениво обрывая его.